* * *
Поэты русские! Звенит
Звонок последний словно в мае.
Мы вымираем как подвид.
Как динозавры вымираем…
А что же вид? И он умрёт,
Опять переродясь в простейших.
Всё в жизни по кругам идёт,
Но выбор из кругов всё меньше.
Поэты русские! Пока
Ещё огонь в душе пылает
И тянется к перу рука,
Надежды луч не пропадает.
Пусть этот луч горит в ночи,
Мрак разрезая как кинжалом.
Вдруг мир возможно излечить?
Хотя, конечно, шансов мало.
* * *
На уходящие года
Бросает время покрывало.
Года уходят в никуда,
Как их ушло уже немало.
И мы гадаем о былом,
Что скрыто плотным покрывалом,
А сами как и встарь плывём
По жизни тупо и устало.
И уходящие года
Мы провожаем с сожаленьем.
Они уносятся туда,
Где миром правит лишь забвенье.
* * *
На шахматной доске вскипают в битве страсти.
Конь вражеский горяч — аж пар идёт из пасти.
Ладьи ведут дуэль с проворной королевой,
И мечутся слоны направо и налево.
Скрывается король за частоколом пешек:
Пора за всё платить, а он ведь не безгрешен.
Ошибки и зевки. Расчёты и просчёты.
Сообщества фигур как люди сводят счёты.
И вряд ли сознают участники сраженья,
Что воплощают в жизнь совсем не их решенья.
* * *
Всё будет хорошо.
Иного быть не может.
Страх перемен смешён.
И пусть озноб по коже,
Пусть чувств переполох,
Пусть разума смятенье —
Мир не настолько плох —
Мелькнёт надежда тенью.
Пусть новых бед мешок
Судьба несёт с усмешкой.
Всё будет хорошо —
Судьба всего лишь пешка.
* * *
Обман и ложь синонимы? Отнюдь.
Ложь — это враг, отраву внесший в грудь.
Обман порою это лишь туман,
Что вызывает мысленный дурман.
Во лжи обманы топчутся гурьбой.
В обмане ложь всего одной ногой.
Обман, по сути, не дорос до лжи.
Но для неё он держит рубежи.
* * *
Листья целыми гроздьями падают
В полусонном и светлом лесу.
На прощание осень нас радует,
Предъявляя земную красу.
Нет ни летней жары изнуряющей,
Ни настырных летучих армад,
Но по-летнему роща тепла ещё,
Хоть и кружит вовсю листопад.
Краски лета разбавив осенними,
Ждёт природа прихода зимы.
Жаль лишь, нет больше птичьего пения:
По-осеннему рощи немы.
* * *
Когда остынувшим умом
Ты пролистаешь всё былое,
То вдруг поймёшь: в тебе самом
Всё то, что было бед виною.
А ты клеймил судьбу, врагов,
Эпоху и паденье нравов,
Не понимая: мир таков,
Что и бальзамы, и отравы
Здесь каждый выбирает сам.
И сам себе судьбу слагает.
Ну а затем на небеса
Вину за это возлагает.
* * *
Рука пером водила не сама.
Рукой руководило провиденье.
И возникали странные слова,
А вслед за ними странные виденья.
Узоры слов невидимая нить
Сплетала незаметно, но упорно.
И становилось интересно жить,
Отбросив путы псевдоистин вздорных.
* * *
Сквозь суету и серость буден
Бредём привычною тропою.
За поворотом позабудем,
Что поворот от взгляда скроет.
И снова будем спотыкаться
Почти на тех же самых кочках.
И снова будет нам казаться
Жизнь бесконечною цепочкой.
Но лишь одно звено порвётся,
Как бесконечность исчезает.
А нам одно и остаётся:
Брести к неведомому краю.
* * *
Во тьме веков блуждающие тени
Приходят к нам во сне и наяву.
Вчера вот заходил на чай Евгений;
Поведал, как непросто жить ему.
Да, жить, я вовсе не оговорился.
Живёт он как и множество других.
Он ведь из тех, кто в этот мир явился,
Воображение в реальность превратив.
Герои пьес, романов и сказаний,
Рождённые фантазией творцов,
Блуждают в жизни, словно в океане,
Среди ещё живущих мертвецов.
Они бессмертны, но они бесплотны.
Да, в этом мире совершенства нет.
Бессмертие совсем не беззаботно —
И там полно своих забот и бед.
За сотни лет Евгений досконально
Всю жизнь свою на части разобрал.
И оказалась жизнь такой банальной.
И как банален был её финал.
Казалось бы, есть время всё исправить.
Пройтись по жизни мастера рукой.
Но Пушкин мёртв. А прочие не вправе
Власть обрести над пушкинской строкой.
* * *
Позабыты полёты во сне.
На приколе мой старый биплан.
И не манит уже по весне
Ветер странствий в солёный туман.
В суете повседневных забот,
Нескончаемых мелочных дел
Паутиной зарос самолёт,
И бессменный пилот поседел.
Но порою в прошедшем мелькнёт
Несвершившихся замыслов вал.
Он отбросит и возраста гнёт,
И никчемных занятий завал.
И когда налетит этот вал,
И отступит на миг суета,
Вдруг захочется сесть за штурвал
И опять закричать:»От винта!»
* * *
Апрель. Камин не зажигать.
Не плакать. Заменить одежды.
Весне навстречу зашагать
И дать ожить в душе надежде.
Собрать созревшие плоды
И осознать, что вкус их горек.
И всё забыть, уйдя в труды
Незавершённых перестроек.
* * *
Ложь, словно пыль, кружит вокруг,
И от неё не отмахнуться.
За кругом круг, за кругом круг
Слова бессмысленные вьются.
Мгновенья убегают прочь,
Неся сквозь время лжи отраву.
И мир окутывает ночь.
Неторопливо и лукаво.
А разум, погружаясь в сон,
Рождает монстров и уродов.
Как всё же был наивен он,
Дав добродушно лжи свободу.
* * *
Пустоголовые плывут
Сквозь эту жизнь под парусами,
Не замечая, что поют
Всегда чужими голосами.
Пустоголовые идут
Всегда сплочёнными рядами
И друг у друга жизнь крадут,
За пазухою пряча камень.
Пустоголовые плюют
В ответ на доводы рассудка,
Усвоив лишь один маршрут:
«Сыр в мышеловке» — «Злая шутка».
* * *
Ещё есть время. Сердца стук
Ещё в груди твоей грохочет.
И жизнь проносится вокруг
Круговоротом многоточий.
Стремится разум удержать
Мелькнувшее на миг виденье.
Но от судьбы не убежать.
Не превратить в полёт паденье.
Дно вырастает на глазах.
Страх мир сжимает как тисками.
И одинокая слеза
Как брошенный судьбою камень.
* * *
Краснел от злости солнца луч.
Пытались в небо взвиться волны.
А в небе средь багровых туч
Сверкали зажигалки молний.
Метался ветер как больной
И тучи рвал бездумно в клочья.
О чём стонал он предо мной?
И чем же мог ему помочь я?
Я сам как ветер день и ночь
Мечусь по жизни бестолково.
Чем я могу ему помочь,
Когда к одной цепи прикован?
К цепи бесчисленных забот,
Чужих желаний, слёз, амбиций.
Я, как и ветер, рвусь в полёт,
А вынужден лишь суетиться.
* * *
Что говорить о человеке,
Когда меняются и реки.
Где был глубокий омут — ныне
Лишь ряд баклушек, скрытых в тине.
Родник, спасающий от зноя,
Бесследно скрылся под землёю.
Проток хрустальных переливы
Сменились зарослями ивы.
В сыпучих волнах мир купая,
Песок победно наступает.
С людьми похожая картина:
Прорвалась глупость сквозь плотины
И, заполняя мир собою,
Мозги людей берёт без боя.
Да, видимо, грядёт эпоха
Засилия чертополоха.
* * *
Бог создал Землю, люди — Бога.
В твореньях каждый преуспел.
Не следует судить их строго:
Всё создавалось между дел.
Устав от основной работы,
Смотали в шар фантазий нить,
Вплели в него свои заботы
И приказали долго жить.
Приказ был принят к исполненью.
И хоть прошло немало лет,
Отмены приказаний нет.
И продолжаются мученья.
* * *
Помните запах звёзд
В сонном уездном Беле?
Брызги застывших слёз
Тихо с небес глядели.
Звон тишины кружил
В белом уснувшем мире.
Множились миражи
И в нашу жизнь входили.
В запахе звёзд плыла
Неторопливо вечность.
А наша жизнь была
Судорожно беспечной.
* * *
Законы пишут между строк
На вид полезных деклараций,
Но буквы пулями в висок
Летят из подзаконных акций.
Усердно защищая тех,
Кто не нуждается в защите,
Закон лишь вызывает смех
У всех, кто не в придворной свите.
Закон что флюгер: ветру дуть
Он разрешает милостиво,
Но стоит ветру повернуть —
Закон меняется учтиво.
Законы пишут между строк
Благих намерений и планов.
Но сыпется из строк песок
Седого, словно мир, обмана.
* * *
Чувств догоревших пепел
Время уносит прочь.
Солнце покуда светит,
Но на подходе ночь!
Варятся перемены
В старом котле зари.
В небе плывут степенно
Звёздные фонари.
Круговоротом скован,
Движется мир во мрак.
Всё повторится снова,
Только уже не так.
* * *
Ветер, сгибая деревья, стонал.
В тон ему ветви скрипели.
С Запада чёрная пелена
Тихо сползала на ели.
Волны вскипали барашками пен,
Тёмную воду чертили.
Небо сплетая узорами вен
Белые молнии били.
Били по скалам, их камень круша.
Били по пляшущим водам.
Только была равнодушна душа
К этому буйству природы.
Скучно и грустно стучало в груди
Сердце как дробь барабана,
Зная, что нет ничего впереди,
Кроме тоски и дурмана.
* * *
Никогда не поздно всё забыть
И судьбу представить в новом виде.
Никогда не поздно полюбить
То, что всей душою ненавидел.
Зазвонить во все колокола,
Мир оповестив о переменах.
И поверить в то, что жизнь была
Только мимолётною подменой.
* * *
Восемь дней мы плыли по Юкону,
Восемь дней за нами гнался лёд.
Восемь дней сжималась неуклонно
За кормой полоска серых вод.
Восемь дней отчаянных попыток
Отогнать настырный липкий страх
И глотать живительный напиток —
Кофе на фасолевых бобах.
Мы доплыли. Что тогда спасло нас:
Жажда жизни, кофе иль бобы, —
Так и остаётся под вопросом
В записях обрывочных судьбы.
* * *
По червоточинам судьбы,
Питая тёмных чувств пожары,
Ползут, натужно морща лбы,
Вселенской злобы эмиссары.
Без передышек, без тревог,
Без чувств и лишних размышлений,
Ползут вдоль жизненных дорог
Они, не ведая сомнений.
Не знают тёмные рабы,
Что их служение напрасно.
Давно решён исход судьбы
Между ничтожным и прекрасным.
* * *
Солнцеликие рассветы
Как сигналы к пробужденью.
Разноцветье детства, где ты?
Затерялось в сновиденьях.
Мир в тумане заблуждений
Вновь и вновь зовёт проснуться.
Только яркость сновидений
Так и манит оглянуться.
Окунуться в мир улыбок,
Доброты и светлых планов.
И забыть про мир ошибок,
Перестроек и обманов.
* * *
Я не хочу.
Чего — не знаю.
Но только точно не хочу.
Я с этой мыслью засыпаю
И по ночам во сне кричу:
Я не хочу!
Я не хочу!
Когда кровавый шар рассвета
Загасит звёздную свечу,
Я не хочу смотреть на это.
И губы шепчут: не хочу.
Я не хочу хотеть чего-то
И горько сожалеть потом.
Такая у меня работа:
Свой личный маленький дурдом.
* * *
Клокочет горная река,
Несясь к равнине по каменьям.
Издалека
Через века
И через краткие мгновенья.
От нетерпения дрожа
И сотрясая камни дрожью,
Она летит — чиста, свежа, —
Покуда не столкнётся с ложью.
А на равнине — лжи разлив.
И полноводность — не спасенье.
Река течёт меж старых ив
В немом и грустном потрясении.
Где чистота прозрачных вод?
Зачем такие перемены?
Ужель стремилась я вперёд,
Чтобы покрыться грязной пеной?
И мог ли думать мой исток,
Что предстоит мне стать помойкой?
Куда, скажите, смотрит Бог?..
А Бог смотрел за новой стройкой.
* * *
Как в лужковской Москве обазаренной
Мимо скопищ искателей прибыли
Ветераны, сверкая медалями,
Как на битву идут на выборы.
Как на битву с врагом невидимым,
Но всё так же за дело правое
С тихой верой фальшивым лидерам,
Что привычно у власти плавают.
Ветераны надеждой греются,
Голосуя за цели ясные.
Но надежды как дым рассеются,
Сделав битву их вновь напрасною.
Как в лужковской Москве разворованной
За решёткою лжедемократии
Ветераны рекламою скованные
Жить пытаются не по понятиям.
* * *
Апельсин, раздавленный над лесом —
Знак того, что кончен день забот.
Между туч к своей вечерней мессе
Полумесяц медленно плывёт.
От реки повеяло прохладой,
Стая уток пронеслась в залив.
Добрый тихий вечер как награда
Сходит в мир озёр, лесов и нив.
* * *
Нас тропа завела
В храм заблудшей Судьбы.
Там трава оплела
Золотые столбы;
Там струится туман
Из оконных глазниц;
Там царит кутерьма
Средь порхающих птиц.
Там видны меж лиан
Пыль прошедших веков,
Письмена дальних стран
И фигуры богов.
Там повсюду плывёт
Древних тайн аромат…
Но, холодный как лёд,
Разум шепчет: «Назад!»
* * *
Скрыты тропы тайги.
Впереди — бурелом.
Хоть не видно ни зги,
Мы ползём на пролом.
Ночь — хоть выколи глаз,
Нудный дождь моросит.
Романтизм без прикрас
Вон святых выносил.
Мы бредём наугад,
Спотыкаясь, скользя.
Мы не ищем наград —
Нам иначе нельзя.
И неясно судьбе,
В чём нам можно помочь,
Что мы ищем в себе
И в тайге в эту ночь.
* * *
Скрыты тропы судьбы
Буреломом надежд.
Разбиваем мы лбы
О деянья невежд.
Мы по жизни бредём,
Но неясен маршрут
И не ясно, что ждём.
Но, раз мы уже тут,
Предстоит нам брести
В книге жизни строкой,
Чтоб в конце обрести
Долгожданный покой.
Только где эпилог?
И как долог наш путь?
В паутине дорог
На какую свернуть?
* * *
Мне уже всё равно:
Сердца нет у меня —
Увезла ты его.
Никого не виня,
Я живу как хочу,
Сам не зная, зачем,
Убивая мечты,
Не ранимый ничем.
Я зарёкся любить,
Пусть проходят года,
Не поддамся страстям
Я уже никогда.
У камина в ночи
Двое: я и вино.
И уголья твердят:
Нам уже всё равно.
* * *
Затерялось задорное лето
В череде разбежавшихся лет.
Жизнь летит как шальная комета
В окружении чинных планет.
А на сердце тоскливая осень.
Закружил на душе чувствопад.
Ничего у судьбы мы не просим.
Всё равно не вернуться назад.
И в пылу бесконечных полемик:
Что нас ждёт или где же нас ждут.
Мы летим сквозь пространство и время,
Только выбран не нами маршрут.
* * *
Нет, в этой жизни всё не так.
Кто утверждал проект творенья?
Видать, прогресса тайный враг
Смог повлиять на провиденье.
В дела господни не суюсь,
Но с очевидным как смириться?
Какой была державой Русь!
И что сегодня с ней творится?
Да разве только с Русью так?
Что ни страна — одно и то же.
Другой язык, законы, флаг,
А глупости друг с другом схожи.
Венец творенья — человек —
Как брак ведёт себя на деле,
И свой короткий жалкий век
Коптит без смысла и без цели.
Да, в мире явно виден сбой.
Проект заброшен иль порочен.
Что нам лукавить пред собой —
И так вся жизнь из многоточий…
* * *
Время стирает камни в песок,
В мысли стирает чувства.
Времени ветер щекочет висок:
Где, мол, твоё искусство?
Всё мы сотрём во вселенскую пыль.
Всё в серый цвет окрасим.
На бесконечность опустится штиль,
Мир будет прост и ясен.
Нам нет преград, и соперников нет.
Всё в мире нам подвластно.
Так что, смирись с нашей властью, поэт,
И не ропщи напрасно.
Но равнодушно внимает поэт
Старым как мир советам,
Зная, что власти у времени нет
Над Разума вечным светом.
* * *
Звёзды в небе светлеющем тают,
Охлаждая поднявшийся ветер.
Ветер ветви деревьев листает,
Словно новости ищет в газете.
Шорох листьев скользит над рекою,
В шорох волн сам собой переходит.
И на смену ночному покою
Суетливость дневная приходит.
* * *
Жизненный цикл поэта —
Это не фунт изюма,
Не безмятежность лета,
Не суета Госдумы.
Жизненный цикл поэта —
Это святое бремя,
Это служенье свету,
Это рывок сквозь время.
Слов призывая стаи
В мир бессловесно серый,
В жизни поэт вплетает
Нити души и веры.
Чтоб покидали люди
Будничное болото.
Чтобы изгнать из судеб
Варварство и дремоту.
Чтобы звучало громче
Жизненное теченье.
Чтобы свой цикл закончить
Новым предназначеньем.
* * *
Ужин готов давно.
Рядом с ухой — вино.
Только печаль остра,
И на душе темно.
Всё перемешано
Чувствами вешними.
Как жизнь была быстра.
И как неспешны мы.
Тихий вечерний свет.
Мыслей усталый бред.
И сквозь дымок костра
Шорох прожитых лет.
* * *
Плащ ночи был протёрт до дыр.
И свет, сквозь дыры проникая,
Искрился блёстками слюды,
Людские взгляды привлекая.
И люди поднимают взор,
И мысль приводится в движенье.
И порождает звёзд узор
Игру ума — воображенье.
И разум, крылья распустив,
Спешит решить загадку ночи.
И возникает новый мир,
Не лучше и не хуже прочих.
* * *
Осень привычно хмурится,
И — солидарен с ней —
Ветер несёт по улицам
Мусор вчерашних дней.
Прежние обещания
Сбились в трескучий рой,
Признаки обнищания
Мчатся по мостовой.
Замыслы, что отбросили,
Лишь только вышел срок,
Кружатся этой осенью
Над чехардой дорог.
Листья, дождём умытые,
Мутный несёт поток…
Время цыплят подсчитывать
И подводить итог…
* * *
Гремел литаврами закат.
Сквозь тучи молнии блистали.
Они разили всё подряд
Клинками из небесной стали.
Как было весело следить
За разгулявшейся стихией
И с ней на равных говорить,
Бросая гордые стихи ей.
С восторгом слушать сердца дрожь,
Забыв про скуку и усталость.
И ощущать, что ты живёшь.
И видеть жизни мощь и ярость.
* * *
Шальные мысли быстро прилетают
И так же быстро вылетают вон.
И снова голова твоя пустая,
Открытая ветрам со всех сторон.
Навязчивые мысли словно черви
Вползут неслышно в мозг, сплетут клубок,
И начинают действовать на нервы,
Зудя одно и то же как урок.
Они тебя не бросят в одночасье.
Они упорством волю перетрут.
И поплывёшь ты на своё несчастье,
Куда тебя настойчиво зовут.
Но снова налетят шальные мысли —
И жизнь рванёт неведомо куда.
Галопом, с безрассудностью, со свистом
Прыжком через застывшие года.
* * *
Сонного царства замызганных лет
Тянется серая лента.
Жизни трясущейся вечный сюжет
В жидких аплодисментах.
Всем очевидно: сюжет слабоват,
Да и актёры не блещут.
Но в обиходе пустые слова
За неимением вещих.
Тянется действо с названием «Жизнь»
В полузаполненном зале.
И антураж — личных дел стеллажи —
Словно намёк пред глазами.
* * *
Тихо за кулисами судьбы.
Замыслов несбывшихся завалы.
Между ними стройные ряды
Сундуков для старых идеалов.
Запах занесённых пылью лет
Будит очертания былого.
И дрожит в туманной дымке свет
Пляшущей по сцене Жизни новой.
Тихо за кулисами Судьбы.
Место для раздумий и печали.
Годы протянулись как столбы,
Жизни путь пунктиром отмечая.
* * *
Прошелестела цепь прошедших лет.
Мы снова на юконский лёд ступаем.
И вновь нам шлёт безмолвие привет
Прорвавшим тишину собачьим лаем.
Но мы уже не встанем на тропу.
Сейчас мы только гости здесь, не боле.
Мы выбрали судьбу — увы — не ту.
И что-то изменить не в нашей воле.
Свет настоящей жизни бьёт в глаза,
Душа из клетки рвётся на свободу,
Но нам уже без городов нельзя,
Нам не вернуть утраченные годы.
Мы здесь чужие. Горько сознавать:
Мы даже не чечако. Мы — чужие.
На тёплый дом, удобную кровать
Мы променяли мир, в котором жили.
* * *
История знает немало примеров
И может легко подтвердить, что угодно.
Но принимать все примеры на веру
Способен лишь мир, от раздумий свободный.
Когда он трясётся огромной толпою
Податливой глиной в руках демагогов,
Нетрудно его ахинеей любою
Заставить свернуть на кривую дорогу.
И мчится толпа, разрушая привычно
Всё то, что творилось с любовью и верой.
И прежние цели клянёт истерично,
И падает ниц перед новой химерой.
История знает немало примеров.
И можно из них сотворить, что угодно.
Повсюду растут города из фанеры,
И селятся толпы там вместо народа.
Первоцвет
Из-под снега вылез глаз
Ясным зимнем днём.
С хитрецой взглянул на нас:
Мол, ну как живём?
Надоели холода
И текущий нос?
Ладно, это не беда —
Я весну принёс.
Пусть пока ещё не всю,
Но пора встречать.
Остальное донесу.
Главное — начать.
* * *
Как пережить нетворчества часы,
Когда ты сам себе до крайности противен?
Когда ты всё бросаешь на весы,
Но ни на йоту чаши их не сдвинешь.
Когда стучит отчаянно в виски
Мысль, что всю жизнь ты просто бьёшься в стену,
И кажется, что океан тоски
Тебя уже не выпустит из плена.
Как пережить? И главное, зачем?
Что впереди — тебе предельно ясно.
Всё в мире завершается ничем.
Надежды на гармонию напрасны.
* * *
Клавиши концертного рояля
Содрогались пальцам в унисон.
Звуки из рояля улетали,
Превращая в явь ушедший сон.
Звуки бились в стены, угасая,
В краткой жизни выразить успев
Чувства, от которых в дрожь бросает,
Чувства, где сплелись и боль и гнев.
Стены лишь привычно отмечали
Новое в коллекции страстей
И глубокомысленно молчали,
Глядя на реакцию гостей.
* * *
Фанфары победы звучали во мне.
Всё громче, всё ближе и ближе.
И видел себя я на белом коне,
Бегущим рысцой по Парижу.
И старая гвардия грозной волной
Вливалась на Марсово поле.
Смиренно склонился Париж предо мной
И праздновал вместе со мною.
Но с ясного неба раздался вдруг гром.
Фанфары сконфуженно смолкли.
Париж задрожал и исчез, а потом
Посыпались с неба осколки.
Осколки предчувствий, осколки удач,
Осколки победных регалий.
И конь перепуганный кинулся вскачь.
Уже не так гордо как ране.
* * *
Когда в лицо смеётся Жизнь —
Не отвечай ей, воздержись.
С рожденья за тобой следя,
Жизнь провоцирует тебя.
Не дай ей повода напасть,
Пусть лучше насмеётся власть.
До синевы. До хрипоты.
А вот тогда засмейся ты.
Последний смех всегда хорош.
И ты поймёшь,
Зачем живёшь.
И в руки взяв столовый нож,
Ты этот сладкий сон прервёшь.
Нарежешь жизненный пирог
И заживёшь, как прежде мог,
Когда бы был ты не из тех,
Кто вечно слышит жизни смех.
* * *
Уходя в трясину размышлений
От насущных жизненных забот,
Вдруг поймёшь, что ты совсем не гений,
А, скорей всего, наоборот.
И тоска возьмёт в ладони сердце,
Охладив горячечную дрожь.
И со скрипом затворится дверца
В прошлое, которым ты живёшь.
Мысли нескончаемо закружат,
Шевелясь комком незримых змей.
От застывших чувств потянет стужей
Снегом запорошенных земель.
Жизнь предстанет глупой каруселью.
Планы — отражением афиш.
Лишь одна надежда на спасенье —
Мысль: а может быть, ты просто спишь?
* * *
По плацу чеканного рассудка
Рота мыслей отбивает шаг.
На душе бессмысленно и жутко:
Впереди сгущающийся мрак.
И сквозь сгустки тёмного тумана
Предстают картины прежних дней.
Как страницы старого романа,
Ставшего с годами нам милей.
Вереницы лиц полузабытых
Поглощает призрачный туман.
Только память всё же сохранит их,
Поместив в свой потайной карман.
* * *
Жизнь вновь свалилась мне на плечи.
И я тащу сей тяжкий груз.
От жизни только время лечит,
Но я леченья сторонюсь.
Ведь даже самый лучший лекарь
Не может излечиться сам.
Увы! Так суждено от века:
Взывать с надеждой к небесам
И лишь оттуда ждать спасенья,
Не веря лекарям земным.
Но испытать лишь потрясенье
Поняв, что сами мы творим
Всё то, что с нами происходит.
И хоть виним мы всех подряд,
Никто нас за руку не водит.
Всё в нас самих — и рай и ад.
* * *
Что творится с нами,
Не понять нам сразу.
Капля точит камень,
Пропаганда — разум.
День за днём несётся
Лжи поток нам в уши.
Мало кто спасётся
От разлива чуши.
Мало кто сумеет
В нём не захлебнуться.
С каждым днём труднее
Дать душе очнуться.
Души под наркозом
Капли лжи глотают.
И чужие слёзы
Не воспринимают.
* * *
Всё возвращается под видом перемен.
Но перемен в природе не бывает.
Калейдоскоп бесчисленных замен
Одну и ту же суть лишь прикрывает.
Одна и та же карусель кружит
За кругом — круг, а значит, век — за веком.
Вокруг одни и те же миражи —
Капкан, настроенный на человека.
Аттракцион запущен так давно,
Что, кажется: пора придти к финалу.
И карусель скрипит натужно, но
Упорно начинает круг сначала.
* * *
Живущих в безочарованьи
Мне жалко: тускл их серый мир,
Забитый скукой, пошлой бранью —
Мир хамов, болтунов, задир.
Когда же предочарованье
Неслышно проскользит в душе,
Рой чувств, которым нет названья,
Заменит серое клише.
Очарованием согрета,
Душа вдруг вспыхнет добротой,
И звуки солнечного лета
Ворвутся шумною гурьбой.
В порыве сверхочарованья
Исчезнет груз былых обид,
И засияет мирозданье,
Пока наш разум сладко спит.
Когда же посточарованье
Окрасит всё в осенний цвет,
Закружатся воспоминанья
Под музыку текущих лет.
Покуда разочарованье
Холодным слякотным дождём
Не предречёт нам расставанье
Со всем, чего так долго ждём.
* * *
Прогоревшими днями-угольями
Рассыпается прошлая жизнь.
Налетают ветра беспокойные
И пытаются россыпь сложить.
Только эта затея неумная —
Белый пепел взлетает как пух.
А вокруг бестолковостью шумною
Потрясают плоды показух.
