Зеркало души

Незваный гость

Звонок был настолько неожиданным, что все четверо, как один, вздрогнули.
— Наверное, опять соседка за дрожжами, — Наталья, хозяйка квартиры, пошла открывать дверь. А Славик предложил:
— Ну, поскольку тост уже сказан, поехали…
Чокнувшись бокалами, они выпили и потянулись к тарелке с блинами.
— Ребята, вы не поверите своим глазам, — сказала вошедшая в комнату Наталья в сопровождении молодого человека, одетого в серый костюм с галстуком и держащего в руках солидный букет цветов и пакет. – Узнаёте?
— Провалиться мне на этом месте, — прищурившись, промолвил Гена. – Если не ошибаюсь… — Он замялся.
— Не ошибаешься, физорг, — гость отдал цветы хозяйке и, вынув из пакета бутылку “Шампанского”, принялся её откупоривать.
— Ну, чего уставились? Неужели Стасик так изменился? – Наталья наполнила вазу водой и поставила в неё букет.
Гена ударил себя ладонью по лбу:
— Наконец-то… А я чуть мозги себе сломал. Вижу, лицо знакомое, а вспомнить не могу… Давай к столу.
“Шампанское” вспенилось в бокалах.
— Другое дело, — сказал Стас, — а то лакаете бормотуху…
— “Портвешок“, как и положено малоимущим, — парировал Гена.
— Костюмчик на тебе не от “Версаче“? – не скрывая своего восхищения, проговорила молодая женщина в экстравагантном платье, похожем на цыганское.
— Ты, Варька, всё такая же, — заметил гость. – Любишь оценивать…
— Хлебом её не корми, — поправив очки, высказался худенький паренёк в потёртом вилеветовом пиджаке.
— А ты, Славик, по-прежнему, как спичка, — улыбнулся Стас, — наверное, как и раньше, много занимаешься… Я, честно говоря, и предположить не мог, что ты учитель начальных классов; думал, уже профессор…
— Кислых щей… — усмехнулся тот, кивнув головой.
Присутствующие заулыбались.
— Что ж так? – исподлобья взглянул на него Стас.
— А не научился лизать начальству задницу, — резко ответил тот.
— Зря, — уверенно сказал гость. – Без этого сейчас нельзя.
Он вынул из пакета коробку конфет и, открыв её, поставил на стол:
— К чаю…
— Птичье молоко! – взвизгнула Варвара. – Я уже забыла их вкус.
Стас первым взял конфету:
— Оно и понятно: на полторы тысячи особо не разгуляешься…
Варвара удивлённо на него взглянула, а слегка захмелевший Славик усмехнулся:
— Ты не фээсбэшник?
— Э-э, протянул Стас, — власть – а значит, и информация – сейчас не у них, а у кого это… — он почесал пальцы друг о дружку.
— Бабки?.. Ясно.
— А у тебя их много? – блеснула глазами Варвара. – А как в личном плане? Жена, дети?..
— Уже имеешь виды? – Стас мельком на неё взглянул.
— Я девушка свободная, — она потянулась к торту. – И поверь, ещё в соку…
— Ну хватит, Варька, — Наталья поставила бокал на стол. — Слушать тошно.
— Почему, — снисходительно улыбнулся Стас, — она говорит о вещах естественных.
— О жеребячьих… — Наталья отошла к окну.
— Ты, комсорг, неисправима, — Стас слегка зарумянился. – Видно, жизнь тебя ничему не научила.
— Жизнь всегда чему-то учит… — допив содержимое своего бокала, ответил Вячеслав.
— К сожалению, — вздохнул Стас, — не все из этой науки делают верные выводы…
— Ты, видать, сделал, — парировала Наталья.
— Обязательно, как и положено “homo sapiens”. И точкой отсчёта в этом моём обучении я безусловно считаю ту незабываемую дату, в память о которой вы ежегодно собираетесь в этой коморке, — день рождения команды “Н“.
— Ещё помнишь? – усмехнулся Славик.
— Кстати, “учебный сектор“, — обратился к нему Стас, — кажется, именно ты и предложил назвать ваш отряд “Неотложкой“… За вас, братаны, — он поднял бокал, — за ваше правое дело!
Выпил, поморщился и сунул в рот очередную конфету.
— Кроме шуток, вы это здорово тогда придумали – отыскивать одиноких стариков и малоимущих, варить им кашку, чистить за ними унитазы и бегать в аптеку за валидолом. Помнится, даже в “Комсомолке“ о вас написали. Название статейки было уж очень громкое. Не забыли? “Тимуровцы восьмидесятых“… Красота!
— Насколько я понимаю своими неучёными мозгами, ты иронизируешь, — Гена взял бутылку “Шампанского”, повертел её в руках и поставил на прежнее место.
— Ну что ты, физорг, — жуя конфету, Стас облокотился о спинку стула, — с удовольствием вспоминаю те дни, особенно когда вы сцапали меня… — он повёл рукой, изображая ловлю, и сжал кулак, — как стая котов ма-аленькую мышку. И прямо с поличным!
— Если мне не изменяет память, с банкой варенья, — сказал Славик.
— Мне тогда ужасно захотелось сладенького… — Стас сделал младенческое выражение лица. – До умопомрачения!.. Всегда, перечитывая Гайдара, завидовал “Плохишу“, коему всучили “бочку варенья и корзину печенья”. Представлял: сидит этакий карапуз с солидным брюшком и мажет… мажет…
то-олстый слой клубничного варенья на сдобное печенье с кремом… М-м! – Он зажмурился. — У меня даже слюнки текли, как у собаки Павлова…
— Ну, с тех пор, — хрустнув пальцами, проговорил Геннадий, — ты, наверное, свою самую заветную мечту осуществил.
— Почти, — Стас вытер платком губы. – Не хватает, — он кашлянул в ладонь, — одного небольшого штришка. А именно… как бы это поумнее сказать… жаль, котелок мой варит не так круто, как у нашего “учебного сектора”, — он кивнул на Славика. – Не хватает осознания того, что, поглощая эту корзину печенья и бочку варенья, я делаю не какую-то гнусность, о чём мне постоянно талдычили в школе – в том числе и здесь сидящие, – а совершаю нормальный акт, свойственный человеческой природе…
— Ого! – Славик скривил губы в усмешке. – Ты определённо делаешь успехи в формулировке своих мыслей. Учитывая твою школьную “успеваемость”.
— Ну, с тех пор много воды утекло… Хотя довольно лестно слышать это именно от тебя, — Стас сделал серьёзное выражение лица, — учитывая и твою “успеваемость”… А по существу?
— По существу ничего нового не скажу…
— Что, после школы никакого прогресса?
— Зато у тебя, — подошла к столу Наталья, — прогресс налицо. Щёчки-то прямо лоснятся…
— Насчёт лоска, это ты зря, — махнул рукой Стас, — он совсем не здесь…
— На Канарах?
— Зачем так далеко… В Подмосковье, Питере… Кое-что в Европе… Куда мне больше? Но дело не в этом. Сами же иронизируете, а меня в этом упрекаете. Давайте уж как положено интеллигентным людям – без личных оскорблений, только о фактах…
— Прямо как в милиции, — усмехнулась Варвара.
— Бывала там?
— Только однажды и больше не хочу…
— А я не раз…
— Не сомневаюсь, — ответила Наталья. – Такими экземплярами органы интересуются в первую очередь. К сожалению, на сегодняшний день не так серьёзно, как хотелось бы…
— А вот здесь, комсорг, ты ошиблась… Не они мной, а я ими интересовался. Они у меня все тут, — он потряс кулаком, — с потрохами. Откуда бы я узнал о каждом из присутствующих почти все подробности – в том числе и о ваших ежегодных сходках в этот знаменательный для вас день… Кстати, сколько прошло после первого собрания? Лет четырнадцать?.. или больше?.. Помните, как у вас тогда горели глаза? Это по поводу скончавшейся старушки, которую соседи обнаружили, когда на лестничной площадке уже засмердило. “Пожилые люди умирают в одиночестве и беспомощности, — кричали вы, — оставленные нерадивыми родственниками! Неужели нам не стыдно?!” Ну, и так далее… Столько было выступающих! В том числе и ты, Варька. А в конце своей пламенной речи, помнится, ты выложила свои гроши – на гробик для умершей бабули. Половина собрания аж прослезилась!
— Сорок семь копеек, — кивнула она, вспоминая.
— Не жалко было? Тем более, покойнице было до лампочки, где лежать.
Та махнула рукой.
— А Генка, — продолжил Стас, — починил тогда покосившуюся дверь старухиной квартиры. В которую после въехала её племянница с хахалем, не сказав своему юному благодетелю даже спасибо.
— Ну и что?
— Ничего… — Стас усмехнулся… — А сколько потом было вскопанных грядок, посаженной картошки, натасканных вёдер воды. Престарелой бабе Шуре, — он стал загибать на руке пальцы, — парализованному Александру Пахомовичу, многодетной Ирине Сергеевне… Ну и так далее… Я всё прикидывал, когда у меня заноет спина.
— Много ли ты вскопал грядок и натаскал воды? – посмотрел на него Славик. – Всё отлёживался, на чердаке или в сарае… А бывало, и дома на диванчике…
— Вот именно, — подтвердила Наталья. – То у него “изжога”, то “насморк”.
— Каждый человек имеет право защищаться любыми доступными ему средствами, — поднял голову Стас.
— Да нужен ты нам был, — отозвался Гена, — как собаке пятая нога. И без тебя нормально управлялись.
— Нужен, физорг, ох, как нужен, — Стас хлопнул его по плечу. – Иначе на ваше судилище вы не вели бы меня под конвоем!
— Извини, дорогой, — подалась вперёд Наталья, — Но если ты за эти годы ничего не понял, то объясню: тебя никто не упрекал за нежелание помочь людям. Но красть у них никому не позволено.
— И ты извини, дорогая, — Стас сделал ударение на последнем слове. – Я тоже не упрекаю вас в тогдашнем насилии по отношению ко мне. И не только в смысле “конвоя”. Не смейся. В честь чего я обязан был тратить свои драгоценные здоровье и время на участие в ваших мероприятиях, если у меня к тому не было никакого желания, если я имел совершенно иные планы на жизнь? И не надо мне компостировать мозги насчёт “добровольности”, — он махнул в сторону Натальи рукой. – Попробуй откажись без уважительной причины взять в руки лопату, вмиг станешь в родной школе изгоем. И такую характеристику получишь, что после вовек не отмоешься. Но главное, вам нужна была “галочка” об успехах – как в количестве вскопанных грядок, так и в выявлении разного рода “отщепенцев” и “антисоветчиков”, — чтобы стать “впереди планеты всей”, чтоб вас заметили наверху. И я со старухиным вареньем оказался для этой цели как нельзя кстати. А уж потом вы мне и мои “прогулы” припомнили – чтобы я, так сказать, дотянул до морального облика “плохиша”. Однако за это я на вас не в обиде, честное слово. В конце концов, сам виноват: надо быть хитрее и изворотливее. В этом смысле я вам даже глубоко признателен за науку, которая мне в дальнейшем ох как пригодилась… Повторяю: дело не в этом. А в том, что вы все, как один, пригвоздили меня тогда унизительной ложью – что мой поступок, мол, противоречит… ну, вспоминайте, это же было и, наверное, по сей день остаётся вашим коньком… Что мой поступок противоречит самой природе человека! Что я просто… как бы сказать… недоразвит… неполноценен… А все вокруг абсолютно нормальны… Вам, конечно, было глубоко наплевать, что я тогда до самого окончания школы сгорал со стыда… если помните, на том собрании присутствовала молоденькая корреспондентша, и потому вскоре почти во всей местной периодике на меня появилась карикатура, подобная той, что была в вашей стенгазете, — в виде обезьяны с моим лицом, прижимающей к груди банку варенья… после чего все — и знакомые, и соседи – на меня пальцами показывали и ржали надо мной, как лошади!.. Ну что ж, этим вы лишний раз мне тогда доказали непреложную истину: сильный пожирает слабого не только в дикой природе… причём без жалости и снисхождения… И главное, я тогда обиделся не столько на образ макаки, коим вы меня наградили. Может, это вам покажется странным, но уже на вашем судилище – стоя, по сути, перед всей школой и вашим комсомольским президиумом, — он обвёл присутствующих взглядом, — я прекрасно понимал, что вы правы. Целиком и полностью! Вот только убили вы меня тогда тем, что обезьяной, по вашему мнению, оказался я один! Хотя уже все вокруг понимали, что всё происходящее в тот день в актовом зале – шоу до мозга костей! Впрочем, теперь мне его мотив предельно ясен: рядом с макакой легче друг другу казаться людьми…
— Положим, с карикатурой мы тогда переборщили, — снова хрустнул пальцами Геннадий. – Однако, Стасик, это ничего не меняет. Не надо, например, меня равнять с тобой. Помню, у той же бабы Шуры на столе всегда стояло блюдечко с гречичным мёдом; и мне, пацану, порой очень хотелось зачерпнуть из него ложечкой. Но я всегда считал воровство самым постыдным делом. И суть не только в прошлом. Те “златые горы”, кои ты, по твоим словам, имеешь сейчас, честным трудом не нажить…
— Я смотрю, братан (если уж перейти на твой лексикон), — обратился к гостю Славик, — ты явился сюда, чтобы перед нами выпендриться. Но поверь, вернуть себе человеческий облик с помощью туго набитого баксами кошелька или властных высот невозможно в принципе. Для этого нужно нечто иное – тебе, видимо, недоступное. И потому ты зря стараешься здесь…
— Да не хочу я ничего возвращать, — перебил его Стас. – Вы так ничего и не поняли. У меня всегда был облик, свойственный людям согласно их естеству. Я хочу совершенно иного. И в этом смысле твои, Славик, туго набитый кошелёк и властные высоты мне помогали всегда. А уж зря я здесь стараюсь или нет, мы сейчас увидим. Я как раз за тем и пришёл.
С этими словами он быстро вынул из бокового кармана пиджака сотовый телефон и набрал номер:
— “Лоб”, давай…
Буквально через несколько секунд послышался щелчок замка во входной двери, и в комнате появились два высоких и коренастых молодых человека в чёрных костюмах и тёмных очках. Молча встали у стены.
— Это кто? – подалась вперёд Наталья. – Как они сюда вошли?
— Ключи можно подобрать от всего на свете, — спокойно ответил Стас. – А молодцов моих попрошу не раздражать: они порой бывают зубасты, как аллигаторы.
Молодые люди осклабились.
— Ты что задумал? – презрительно посмотрела на Стаса Наталья.
— То, что делал всегда, — разумеется, в свободное от работы время. Показывал людишкам, что они являют собой на самом деле. А вот средство для этого сегодня я избрал самое приятное в жизни – занятие любовью. Сейчас на виду у всех присутствующих эти былинные богатыри создадут с нашей красавицей комсоргом эротическое трио…
— А ты не придурок? – вспыхнула Наталья.
— Знаешь, Стас, — подошёл к нему Славик, — похоже, тот урок ты действительно не усвоил. Извини за плохое гостеприимство, но тебе со своими холуями лучше удалиться.
— И ты, “учебный сектор”, тоже не обессудь…
Он едва заметно кивнул головой; и один из “атлетов” в прыжке нанёс Вячеславу такой удар ноги в лицо, что тот отлетел к противоположному окну. При этом его очки ударились о стену и разбились.
Наталья вскрикнула и подбежала к Славику, а Геннадий вскочил со стула:
— Положим, со мной им придётся попотеть. Если ты помнишь…
— Я помню всё до мелочей, физорг. И не только твои мускулы, но особенно насмешки надо мной, когда я висел на перекладине, не в силах подтянуться, — по твоим словам, болтаясь, как сосиска. Ну, да не в этом дело. Поверь, нам ничего не стоит тебя, скажем, пристрелить. Однако я ведь обещал вам другое. А потому не то, что гадости тебе не сделаю, но напротив – щедро тебя награжу. За то, что ты в своё время оказал мне, глупышу, неоценимую услугу – помог понять глубинный смысл и значение физической силы… “Лоб”!
Охранник сбегал в коридор и вернулся в комнату с пластмассовым ящиком. Быстро его распаковал и пододвинул Геннадию.
Тот побледнел:
— Это чё, водяра?
— Причём, чистейшая. В отличие от твоего “Крепыша”, который выворачивает наружу все кишки. Здесь ровно двадцать пузырей. В машине у подъезда ещё полтора десятка таких ящиков и столько же коробок мирового закусона – ветчина, салями и прочее. Всё в вакуумных упаковках, так что можно обойтись без холодильника, коего у тебя нет. – Он усмехнулся. – Водитель доставит всё это тебе на дом, а ребята выгрузят и складируют, где скажешь. Усвоил?.. Я же знаю, что у тебя каждое утро “трясучка”, что не “Портвешок” и лимонад этот кислый, — он кивнул на бутылку “Шампанского”, — тебе нужны. Причём, постоянно… Ну, чего стоишь, как истукан!
Стас откупорил одну из бутылок, налил из неё в стакан и подал Геннадию:
— Пей! Ведь вижу — плохо тебе. Хлебнёшь – человеком станешь! Ну!
Он приподнёс стакан к его губам, при этом водка плеснула Геннадию на рубаху.
— Мне всё это вышвырнуть с балкона?! – Стас повысил голос. – Считаю до трёх!
Геннадий выхватил из его руки стакан, одним махом его осушил и опустил голову.
— Теперь чтобы духу твоего здесь не было! Живо! – скомандовал Стас, толкнув его в грудь.
Геннадий что-то пробурчал в сторону Натальи и, пошатнувшись, поковылял к выходу. Один из охранников взял ящик с водкой и последовал за ним… Вскоре вернулся и встал на прежнее место.
Стас подошёл к окну и наклонился к стонущему на полу Вячеславу:
— Больно? – Он сделал страдальческую гримасу на лице. – Ай-яй-яй… Так ведь драться – не задачки по алгебре решать… К тому же, я вернул тебе долг: ты, наверное, забыл, как однажды перед контрольной “настучал” нашей Эльвире Семёновне, что у меня в кармане брюк шпаргалка А, борец за справедливость?.. Ну да кто старое помянет… Вставай, — он похлопал его щеке, — до свадьбы заживёт.
Наталья дала Славику платок, и тот приложил его к окровавленной губе.
— Ступай с миром, братан, — Стас отошёл к столу.
Вячеслав не шелохнулся.
— Или хочешь продолжения? Учти, вторая серия будет уже не комедией, а фильмом ужасов.
При этих словах охранник шевельнулся, и Славик вздрогнул.
— Ну что ты, “Лоб”, пропусти мальчика: он всё понял.
Тот посторонился; и, держась за губу, Вячеслав поспешно удалился…
— А ты, красавица, — Стас обратился к Варваре, — вероятно, тоже собираешься грудью встать на защиту своей закадычной подруги. Тогда занимай оборону.
— Предлагаешь мне, слабой женщине, драться с бугаями? – Она ухмыльнулась. – Был бы у меня такой “крутой” муженёк!..
— Да разве я не знаю, что ты умница…
— Вот что, Стас, — подала голос Наталья, — Мне осточертело тебя слушать. Я не боюсь ни тебя, ни твоих “отморозков”. И даже если ты меня здесь изуродуешь, не перестану повторять, что ты – обыкновенная сволочь, коих, к великому сожалению, на земле пруд пруди…
— Да что ты, комсорг, — развёл руками Стас, — какой мне резон калечить то, что я хочу одарить лаской? К тому же до тебя, видно, так и не дошло, что мне не прелести твои нужны, — поверь, такого добра, и даже более высокого качества, у меня, как ты выразилась, пруд пруди… Я жду от тебя иного: добровольного и осознанного признания себя точно такой же обезьяной, какой вы меня когда-то изобразили в школьной стенгазете.
При этих словах он бросил на стол обмотанную лентой пачку.
— Тут десять кусков “зелёных”. Выполнишь работу – они твои.
Наталья посмотрела на деньги, затем перевела взгляд на Стаса:
— Ты, сердечный, даже не подозреваешь, насколько серьёзно болен… — И уже раздражённо: — Была бы у меня мужская сила, я б засунула тебе эту пачку сам знаешь куда…
— Ну что ж, красавица, — Стас обратился к Варваре. – Раз у твоей подруги ничего не получается, придётся ей помочь.
— Что? – та не отрывала своего взгляда от пачки долларов на столе.
— Разденешь её – деньги твои. И я не шучу.
У Варвары затряслись руки.
— Кстати, это твоё старушечье платье, — усмехнулся Стас, — не от бабы ли Шуры тебе досталось? В качестве вознаграждения за вскопанные грядки!
— Но… я не смогу… она не дастся…
— Варя, ты с ума сошла? – посмотрела на неё Наталья.
— Разве я сказал, что это будет легко? – Стас подошёл к Варваре. – Однако согласись: стоимость услуги должна соответствовать её трудоёмкости… Правда, если эта работа тебе не под силу, то я отдам десять кусков… вон хотя бы “Лбу”. Он всё сделает вмиг…
Варвара резко развернулась и кинулась к Наталье. Вцепившись в её волосы, она повалила свою подругу на пол и с силой рванула на ней платье.
— Браво! – захлопал в ладоши Стас.
— Опомнись, дурочка! – Наталья упёрлась ладонью в подбородок Варвары и, резко метнувшись в сторону, сбросила её с себя.
Обе поднялись на ноги, тяжело дыша.
— Тебе не стыдно? – поправляя платье, прохрипела Наталья.
— А тебе… не совестно за эту заплесневелую кислятину, — Варвара кивнула на тарелку с блинами. – Сама подыхаешь, и хочешь меня за собой утащить. Я жить хочу – понимаешь, жить! Пусть не так, — она кивнула на Стаса, — но хотя бы жрать досыта… нормально одеваться, чтоб мужикам нравиться… ребёночка заиметь, коего я не рожаю только потому, что не смогу его прокормить!.. Живём мы, дорогуша, один раз; и ставить на своей единственной жизни крест я не собираюсь!..
— У нас мало времени, — показал на часы Стас.
— Варвара кинулась на подругу и поцарапала ей лицо
— Эй, красавица, — крикнул Стас, — ты мне не испорть товар!
— Ничего, подкрасишь-подмажешь…
Борьба возобновилась с новой силой.
Наталья не поддавалась. Тогда Варвара наотмашь ударила её по щеке. И когда та, застонав, пошатнулась, разорвала на ней платье по шву. Однако, едва принялась за колготки, Наталья вцепилась в ворот свитера своей подруги и с силой отбросила её в сторону. Тут же схватила со стола кухонный нож:
— Подойдёшь – распорю тебе брюхо… и баксы не помогут!..
Варвара отступила; огляделась по сторонам и, взяв в руки табуретку, швырнула её в Наталью. Та увернулась, и табуретка грохнулась о стол. Пачка долларов упала на пол, ленточка размоталась, и купюры разлетелись по сторонам.
Внезапно Наталья рассмеялась… Затем пнула ногой в сторону Варвары несколько банкнот:
— Бери, заработала!..
Варвара нагнулась:
— “Кукла”! – глаза её блеснули. – Ты что же, гад, делаешь!
Она кинулась с вытянутыми руками на Стаса. Однако охранник подставил ногу, и Варвара распласталась возле батареи.
— Что я делаю? – невозмутимо ответил Стас. – Возвращаю долги. А заодно и память. Рассказать твоей закадычной подруге, кто первым тогда “застукал“ меня с банкой варенья?
Он повернулся к Наталье:
— Не вы с пацанами, когда я пытался перелезть через забор. А гораздо раньше, в тамбуре, она. – Он кивнул на Варвару. — Отлей, говорит, мне в кружку, тогда скажу, что бабка сама нас угостила… Ну, я и поделился с ней сладеньким… А после, как идиот, надеялся, что она меня “отмажет”, до самого судилища… — Стас подошёл к Варваре: — Не захотела плыть против течения? Чистоплюйка! Мотай отсюда! – И он направился к Наталье.
Варвара резко вскинула голову:
— Дай хоть немного… ведь у тебя их – куры не клюют… Ну, пожалуйста… Мы же с тобой в седьмом за одной партой сидели…
— Кому сказал, бегом из квартиры, пока мои хлопцы из тебя котлету не сделали! “Лоб”, проводи её.
Охранник схватил Варвару за локоть и волоком потащил к выходу… Затем вернулся на исходное место и скрестил руки.
Зазвонил телефон. Наталья взяла трубку.
— Да… я… Что?!. Она с ума спятила?!. Кровь остановили?.. Слава Богу… Ты от неё пока не уходи, ладно?.. Катя нормально?.. Хорошо, я после перезвоню…
Она положила трубку и опустилась на стул.
— Проблемы? – поинтересовался Стас.
Наталья не ответила. С минуту длилось молчание…
— Прикольно я с “куклой”, да? Только учти, у меня есть и настоящие…
Наталья сидела на стуле и смотрела перед собой.
— Конечно, ты можешь остаться с гордо поднятой головой, как Зоя Космодемьянская, — Стас усмехнулся, — однако согласись, что твои друзья оказались самыми что ни на есть нормальными макаками. Просто в своё время они не поняли, что играть в добродетель при сытом желудке и поддержке сильных мира сего не составляет никакого труда. Но едва это перестаёт приносить капитал – финансовый, политический, моральный – какой угодно, всё моментально возвращается на круги своя.
Он прошёлся по комнате взад-вперёд и остановился возле Натальи:
— Ведь твоё бычье упрямство, кроме пустого желудка и ежедневных поисков работы тебе ничего в жизни не принесёт. На что ты надеешься? Объясни мне; может, я и впрямь чего-то не понимаю…
— Наконец-то, — Наталья обернулась и с усмешкой посмотрела на Стаса. – Осознание своей тупости – уже признак умственного выздоровления… Во-первых, ты подумал своей пустой башкой, — она постучала себе кулаком по лбу, — что мне не было никакого резона унижаться при своих! За кого бы тогда они меня сочли? За “перевёртыша”? “Двурушника”?.. А теперь я в их глазах останусь комсоргом с большой буквы, не сломленной ничем – в отличие от них самих! А это будет послаще твоего тортика, — она кивнула на стол.
— …Так-так… понима-аю… — протянул Стас. – Похоже, я действительно не просёк ситуацию.
— …И во-вторых, — она приблизилась к нему вплотную, — таких пачек должно быть три! В противном случае можешь брать меня силой, если тебе это нужно…
— Лихо! – развёл руками Стас.
— Не нравится? А ведь только что хвалился своей “крутизной!”
— Да что ты, бабок у меня хватает… — Он задумчиво посмотрел в пол… Затем поднял глаза и улыбнулся:
— Однако, раз уж мы вступили с тобой в совершенно иные… так сказать, деловые отношения… то и мне придётся утроить цену – иначе, согласись, услуги будут неравнозначны. Всё происходящее мы запишем на видео, и кассету я оставлю себе.
Наталья побледнела:
— Хочешь показать её ребятам? Паскудный же ты человек…
— Извини, дорогая, но такие гонорары не платят даже порнозвёздам. Однако, если желаешь, могу обойтись без видео, за прежнюю сумму.
— Чёрт с тобой, снимай своё кино…
— Другой разговор… Только придётся малость обождать, я же не таскаю с собой столько баксов. Сейчас позвоню, и денежки доставят, как говорится, прямо в номер…
— За идиотку меня держишь?
— Не понял…
— Всё ты понял и прекрасно знаешь, как такие дела делаются. После “сеанса” один из твоих “отморозков” даст мне по зубам, как Славику, а ты положишь баксы себе в карман…
С этими словами она вынула из шкафа сберкнижку с паспортом и бросила их на стол перед Стасом.
— Молоде-ец, — опять удивлённо протянул тот. – Знаешь, мы бы составили с тобой прекрасную пару… Выходит, я и в тебе не ошибся… Нет, после твоих слов я подлинно считаю себя познавшим людей намного лучше самого Фрейда.
Он взял со стола её документы, отошёл к окну и, вынув из бокового кармана пиджака телефон, набрал номер. Затем принялся что-то диктовать и записывать в блокнот… Минут через десять вырвал из него листок и отдал его вместе с паспортом и сберкнижкой Наталье.
— Можешь позвонить в банк и справиться, что теперь ты владелица тридцати тысяч долларов – в рублях по курсу ЦБ. В сберкнижку можешь внести эту сумму когда захочешь… Ну, а теперь я рассчитываю на твоё “купеческое” слово.
— Грошь цена твоему благородству; ты просто не выпустишь меня отсюда живьём, если не получишь своё.
…Некоторое время спустя Наталья положила трубку телефона на место и, убрав документы в шкаф, зашторила окна:
— Сколько у нас времени?
— Ровно сорок минут, — Стас кивнул охраннику. Тот вышел из квартиры, а вернулся уже с мужчиной, в руках которого была видеокамера. Стас включил магнитофон и откинулся на спинку дивана, положив ногу на ногу…

… Когда “сеанс” окончился, он стащил с кровати одеяло и бросил его на обнажённую Наталью, свернувшуюся у стены калачиком и закрывшую лицо руками:
— Сходи в душ: прёт от тебя, как от бардельной девки… Счастливо отметить гонорар.
И в сопровождении охранников Стас покинул квартиру…
— Что,“Лоб”, получил удовольствие? – спросил он уже в машине.
— Ну…
— Баранки гну… Дай-ка мне ключ. Нужно черкануть ей свой телефончик: вдруг мадам захочет выкупить кассету? Всё ж двадцать кусков!
— Ну, копию-то мы себе оставим? На память, — и он громко расхохотался.
— Обязательно, — вздохнул Стас…
Он поднялся на третий этаж и открыл дверь. Всё так же играла музыка. Стас заглянул в комнату.
Наталья в порванном платье и с растрёпанными волосами, всхлипывая, набирала номер телефона.
“Случайно, не в “ментовку“, — пронеслось у Стаса в голове. – Она что, дура?“
— Николай, — сказала в трубку Наталья, — это я. Как Нина Ивановна?… Ясно. Теперь слушай меня внимательно. Передай ей прямо сейчас…
“Стучит, паскуда…” – У Стаса бешено заколотилось сердце.
-… что завтра мы повезём её дочь в центральную клинику к профессору Сазонову. Деньги на операцию у меня есть, и ещё на многое хватит… Какая тебе разница?.. Главное, скажи ей, чтоб она и в мыслях больше не держала резать себе вены, иначе её упекут в психушку! Ради Бога, спрячь от неё все ножи и вилки!.. А Катеньке обязательно передай, чтобы она больше не плакала; что завтра тётя Наташа принесёт ей шоколадку с орешками и мы поедем с ней к доктору, который её обязательно вылечит. Запомнил?.. Молодец… Сам-то, наверное, голодный. Замори там чем-нибудь червячка, а завтра я тебя накормлю как следует… Всё, до утра…
Она бросила трубку и, подбежав к умывальнику, открыла кран. Её вырвало… Затем, утерев ладонью губы, она подошла к кровати, повалилась на неё и, уткнув лицо в подушку, по-собачьи заскулила…
А Стас стоял в прихожей как вкопанный…

 ______________________