Отсчитывала жизнь за годом год.
Был Сталинград. Был ленинградский лед.
Но Красные Знамена шли вперед
и с ними Михаил Архистратиг.
И воинство небесное с земным,
сплоченное под небом голубым,
единым становилось в этот миг.
И по Европе красный исполин,
остервенев от крови и борьбы,
пошел, в пути-дороги, словно клин,
вколачивая молотом столбы
с забитой сверху стрелкой «На Берлин!».
Как в кукольном театре расписном,
в Париже пели Верди тенора.
И им рукоплескал Гранд-опера,
жеманясь под немецким сапогом.
И, словно колдовством заворожен,
французским пэрам вторил Вашингтон,
им в унисон туманный Альбион
твердил: «Победа русских? Это блеф!»
Но сводки с фронта усмиряли прыть.
И не было возможности смирить
настоянный на крови русский гнев.
И пал Берлин под жарким артогнем.
И жалок был под русским сапогом
Великий Рейх со свастикой на нем.
И фюрер, уподобясь малой тле,
сводил счета с империей своей
и с вековой мечтою палачей
о власти палачей на всей земле.
Отсчитывает жизнь за годом год
Мы помним все: и ленинградский лед,
и фронтовые сводки тех годин –
потери, отступленье, карантин,
и воинства небесного полет,
и грохот наших танков средь руин,
и тот же столб со стрелкой «На Берлин!».
