Николай Сухомозский

 

СОВЕСТЬ ЧТО РОЗВАЛЬНИ 

Сказ, написанный пословицами и поговорками

 

Действующие лица:

Змея Подколодная — дама прехолодная.

Наталья — злая каналья.

Федот, да не тот.

Ивашка, которого портит белая рубашка.

Место действия: деревня большая: четыре двора, восемь улиц – по одну сторону море, по другую горе, по третью мох, а по четвертую – “ох”.

Время действия: когда царь Горох с грибами воевал.

 

Глава первая

Федот, да не тот.

У ленивого среда аж до пятницы, вся неделя – гулянка: “Гуляй, проказник, завтра праздник!” Наш пострел везде поспел – трутням праздник и по будням.

Легок на помине генеральской курицы племянник. В умники не попал, а из дураков не вышел.

Видна птица по полету. Всей одежи – две рогожи да куль праздничный. Четыре полы, а бока голы. Полы коротает, да плечи латает. В сапогах не в сапогах, а голенища на ногах. В брюхе солома, а шапка с заломом. Шапочка в две денежки – и та набекрень. Голова в шляпке, а сам в тряпке. Парень – рубаха, а развернешь – портки. Бородка Минина, а совесть глиняна: к коже совести не пришьешь. Когда совесть раздавали, его дома не было: глаза, как плошки, а не видят ни крошки.

Всей удали, что за ложкой потеть.

Не вовремя гость хуже недруга. Невзначай к обеду приходит счастливый, словно с печки свалился. Липнет, как смола. Хорошо знает, как галушки трескать, да на кашу дуть:

– Охота ездить в гости, да никто не зовет! Ехать было в наволок, да черт дорогу заволок. Запряг прямо, да поехал криво – в трех соснах заблудился. Где верхом, где пешком, а где и на карачках. Ехал было мимо, да завернул по дыму!

Змея Подколодная – дама прехолодная:

– Где хвост начало, там голова мочало. Всякая жаба себя хвалит!

– Всяк канонер на свой манер. Из лука – не мы, из пищали – не мы, а попить да поплясать – против нас не сыскать. Был бы пирог, найдется и едок. Где щи, там и нас ищи! Где блины, тут и мы; где с маслом каша, тут и место наше. Где пирог с крупой, тут и я под рукой. Голодный праздников не считает.

– Высоко поднял, да снизу не подпер! Были бы пирожки, найдутся и дружки! Была бы падаль, а воронье налетит. Милый гость, на тебе кость!

– Не зови гостей, коли нет и костей! Не отведав, вкуса не узнаешь!

– Не на всякую штучку протягивай ручку! Все люди, как люди, а ты, как шиш на блюде.

– Не красен обед пирогами, а красен едоками.

– Лодырь да бездельник – им праздник и в понедельник!

 

Глава вторая

– Никто не ведает, как бедный обедает! Нынче съедим, завтра поглядим, а там – споем да спляшем. Один слепнет от золота, а другой от голода. У богатого всякий волосок в масле, а у бедного и в кашу нет.

– Богатство пучит, а нужда учит!

– Одинокому, где хлеб, там и угол. Где забор, там и двор, где щель, там и постель.

– Ночуй – завтра поужинаем, а корова отелится – молочка похлебаем.

– Ножик тупой, а хозяин скупой! Кабы знать да ведать, где ныне обедать. От добра добра не ищут. Вместе тесно, а врозь скучно: одному и в раю плохо, один и в миске с кашей утонешь. Дорога ложка к обеду!

– Хочешь есть калачи, не сиди на печи. На печи сидя генералом не станешь!

– Где вы видели, чтобы лиса плуг тащила? Из семи печей хлеб едал!

– Один с сошкой, а семеро с ложкой.

– Отрыгается маслицем: видел коровий след не вчера, уже третий день.

– Не все коту масленица. У ленивых молоко всегда прокисшее.

– Ну и житье: встал да за вытье. Не думал, не гадал, как в беду попал.

– Когда придет беда неминучая, затыкай дыру онучею!

– Хлопот полон рот, а перекусить нечего.

– Дожили казаки – ни хлеба, ни табаки?

– Ни дров, ни лучинки, а живу без кручинки! Ни кола, ни двора, ни ложки, ни плошки. Нынче густо, а завтра пусто. Жизнь все хуже, а воротник все уже. Дожил: брюки одни, а рубашек еще меньше. Одна рубаха – и та перемываха. Заплаточки с лоскуточками беседуют (каково сукно, таковы и обрезки!). Хлеба – что в брюхе, платья – что на себе. Живем, пока мышь головы не отъела.

– Закуси горе луковицей! Не суйся в волки с телячьим хвостом! По одежке протягивай ножки!

– За чужой щекой зуб не болит! Кнутом голод не прогонишь. За свой грош всюду хорош! Велик карман, да пуст. Бог дал денежку, а черт дырочку: и пошла богова денежка в чертову дырочку. Знай наших: старый ворон даром не каркает – последняя копейка ребром!

– Вот тебе кукиш: чего захочешь, того и купишь!

– Бойкую бабу и в ступе пестом не изловишь. Вот тут-то устой, где кисель густой!

– Что мужику деется: бежит да греется. Временем и дурак умно говорит! Сабли имели, а рубились колбасами?! От дохлого осла уши. Мы и сами с усами – не на руку лапоть одеваем! На обеде – все соседи, скатерть со стола – и дружба сплыла.

– В твоем брюхе свадьба, а моем и помолвки нет. Обедаю солнцем, а ужинаю звездами. Живете, как мыши в сале. Родня до полдня, а пообедать негде.

– Кто каждому друг, тот всем – дурак. Я тебе сваха, да ты мне кто?

– Зимой снега не выпросишь. Голодному Федоту и репа в охоту!

– Федот, да не тот. Одна ласточка погоды не делает. И не прикидывайся казанской сиротой!

– Богат, как церковная мышь. Дожился до клюки, что ни хлеба, ни муки. В долгах, как в шелках. В одном кармане вошь на аркане, в другом – блоха на цепи. В одном кармане смеркается, а в другом заря занимается. С деньгами мил, без денег постыл. С деньгами – ага, а без денег – слуга. Живу, как воробей перед жатвой. На дворе много скота: две собаки, три кота. Не смейся чужой беде – своя гряде!

– Надоел хуже горькой редьки! Скрипка да гудок промотали весь домок. Не будь сладким, чтобы не проглотили; не будь горьким, чтобы не выплюнули. Беда, коль пироги начнет печи сапожник. Метко попадаешь – ногой в лужу.

– Когда желудок пустой, уши закладывает.

– Голод живота не пучит, а легко ходить учит.

– Брюхо – не зеркало, хоть соломой набей, видно не будет. В среду съедим, так в четверг не глядим.

– Далась дураку одна песня на веку! Говорил день до вечера, а слушать нечего. Брехать не топором махать, брехнул да и отдохнул.

– В камень стрелять – только стрелы ломать! В карете цугом по грибы не ездят. В лес дров не возят, воды в колодец не льют. Водиться с кумою – волочиться с сумою.

 

Глава третья

Незваный гость хуже татарина. Стряхни с плеч, а он на руки лезет. Ввалился, как мышь в закром. Залетела ворона в чужие хоромы.

Ближняя родня – на одном солнце платья сушили, наши собаки из одного корыта лакали. Седьмая вода на киселе. Ни стыда, ни совести. Со скамейки за так не упадет.

Обещает золото, чтобы выманить серебро:

– Старость – не радость. Укатали Сивку крутые горки. Был конь, да изъездился.

– У кого болят гости, тот не ходит в гости! Больному и золотая кровать не поможет. А для чашников да бражников бывает много праздников! Им замеси, да и в рот поднеси.

– Что есть в печи, все на стол мечи! Не рой яму другому: не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Тех же щей, да погуще влей!

– Что поставят, то и кушай, да хозяйку дома слушай! Чей хлеб ешь, того и обычай тешь. Чем богаты, тем и рады! Птичьего молока только не хватает. По два горошка в ложку. Семь перемен, а все редька: редька триха, редька ломтиха, редька с квасом, редька с маслом, редька в кусочках, редька в брусочках да редька целиком!

– У брюха нет ушей. Когда бедняк ест курицу, знай: или он болен, или курица. Если выскрести тридцать горшков, казанок наберется. И на зеленый плод найдутся острые зубы! Огурцы вкусны и без подливы. В крестьянском брюхе и долото сгниет.

Посади свинью за стол. Рад дурак, что пирог велик:

– Каши маслом не испортишь. Блин не клин, брюха не расколет. Мы люди неграмотные, едим пряники неписаные! Губа не дура, язык не лопатка – знает, что горько, что сладко…

Голод – не тетка. Рот не дурак: когда ложку несешь – открывается:

– Ложка-то узка, таскает по три куска: надо ее развести, чтоб таскала по шести!

В чужих руках ломоть шире. Аппетит приходит во время еды. Ест, как в печь кидает. Хоть блох на пузе бей.

Не доел куманек девятую шанежку. Похвалился да и подавился – на чужой каравай рот поуже разевай.

Остатки сладки. Видит око, да зуб неймет. Суетится, словно потерял набедренную повязку:

– Стол широкий, скатерть куцая, а обед мизерный. Употчевали гостя: поставили липовых лещей да горшок пустых щей. Рванул на запах мяса, дабы успеть к мослу; прибежал, а тут ставят клеймо ослу.

Пусти свинью в мякину, она и в зерно норовит забраться. Находчив: на крутую кашу распоясался:

– На чужих щах не разъешься! А натощак и песня не поется. Мне хоть крошки да с той же плошки. Те щи худо хлебаются, что разогреваются.

– Будут голодные, съедят и холодное! Когда нет мяса, и обглоданная кость – находка. Ешь пирог с грибами, держи язык за зубами!

– У голого порой бывает пир горой, да горько после пиру – ходить за хлебом по миру.

– У корысти всегда рожа бескорыстна!

За словом в карман не лезет – на язык нет пошлины. Один имеет мозоль на ноге, другой – на языке:

– У всякой скотинки есть ласинка. Хороший усок найдет себе кусок.

– Не твоим носом клевать просо!

– Не беда, что морщины по аршину, лишь бы не знать кручину! Лучше хлеб с водою, чем пирог с бедою!

– В собаку мясом не накидаешься!

– Сладко проглотил, а горько выплюнул! Не столько наелся, сколько наплевался! Спереди мажут, а сзади кукиш кажут – с попреками и сладкий кусок в горло нейдет.

Злая, как осенняя муха:

– Не веришь глазам – положи на зубы. Вкус вкусу не указчик: кто любит арбуз, а кто свиной хрящик! Ленивый всегда так: хлеба давай по пуду, а работать не буду. Дала бы пирога, да мука дорога. Есть и квас, да не про вас!

Слепой насмехается над узкоглазой. Немой глухому псалмы поет:

– Без причины не злись: скоро состаришься. Сколько не сыпь в море соли, никто не заметит. Не накрытый стол – доска. Осел осла в долг почесал. Хорош табак, да не для нашей трубки.

– Возле готового гумна и свинья умна! Дом вести не лапти плести. Маленькая птичка сгубила себя тем, что пыталась снести большое яйцо.

– Если вода в ручье по щиколотку, не закатывай штаны выше колен! И не все то, что плывет по реке, тащи в лодку.

– Не чванься, блин, не быть тебе пирогом! Пора гостям и честь знать. Милые гости, не надоели ль вам хозяева? Вот вам шапка и рукавицы, только, пожалуйста, останьтесь!

– Моя хата с краю. Босому сапоги не жмут. Брюки, купленные на подаяние, всегда коротки. Приехал не здоровался, уеду не простившись! Пришли не званы, уйдем не драны.

Нашел дурак игрушку – лбом орехи щелкать:

– Рад бы заплакать, да смех одолел: дали орехов, когда зубов не стало!

– Смех без причины – признак дурачины!

– Сорока без причины не стрекочет. Покормила калачом, да в спину кирпичом?! Отойдем да поглядим, хорошо ли мы сидим!

– Сегодня гули да завтра гули, гляди, чтоб в лапти не обули! Садись в дровни да поезжай к своей ровне!

– Сперва ты меня повези, а потом я на тебе поеду.

– Старой бабе и на печи ухабы!

– Старуха три года на Киев серчала, а Киев и не знал.

– Сухую грязь к стене не прилепишь.

– Еле не ел, да за столом посидел! Стыдливый из-за стола голодный встает!

Дала полизать меду через стеклышко.

 

Глава четвертая

Прежде одну свинью кормили, а теперь с поросятами. Нашлось бы корыто, а свиньи себя ждать не заставят. Был бы мед, а они будут. Мухи надоедают не размером, а количеством.

 

Глава пятая

Портит Ивашку белая рубашка. Какая птица, такая и песня. Голова что чан, а ума – ни на капустный кочан:

– У бедного и два гроша – куча хороша. Голодный откусил бы и от камня: что едим, то и по вороту течет. Всегда, когда манна с неба, – у меня нет ложки. Лучше поздно, чем никогда! Какая работа, если у соседки банкет?! Гостей – со всех волостей.

Отец был средний хозяин: котомки по сторонам, а сам посередине (вокруг чужое, а посередке не наше). От худого семени не жди доброго племени: спесь – не ум. Родился на семь дней раньше дьявола. Его сам сатана пестовал.

Сердце с перцем, а душа с чесноком. На змею плюнет – и та подохнет. Чертополох за фиалку выдаст. Кривое коромысло не выровнять, горбатого могила исправит. Хоть к салу привяжи, ребра пересчитаешь. Бородавка тела добавляет.

Где утром поставишь, там вечером и найдешь. Пока кто-то упадет, он уже лежит.

Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Ростом – карлик, чванливостью – великан. С личка – яичко, а внутри болтун. Хоть с мылом мой ворона, все равно не станет белее.

Неладно скроен, да крепко сшит. Нос – семерым рос, одному достался. Борода апостольская, а усок дьявольский. Молодец красив, да на душу крив. Хромает на обе ноги. Судьба швырнула в него костылями.

Тих да лих. В тихом омуте черти водятся. За крестом прячется нечистый. На языке святость, а на сердце – клятость.

Видно птицу по полету. Задрал носа, словно епископский поросенок. Гордится, будто из божьего пупа вывалился. Поймал господа за бороду!

Сидит, как думный дьяк. Сидит надувается, три дня в лапти обувается. Две ноги в одну халяву сует – давно занял грош на перевоз, да некуда ехать. Сам впрягает, сам погоняет, сам в гости едет:

– Сбил, сколотил – вот колесо; сел да поехал – ах, хорошо! Оглянулся назад – одни спицы лежат.

Слышал звон, да не знает, откуда он. Бухнул в колокол, не глянувши в святцы – дурное дело не хитрое:

– Зови гостей поглодать костей! Еду к обеду: хотя мне не рады, зато я ему рад. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Зацепился за пенек и простоял весь денек.

– Нечего в ворота грохать, когда калитка не закрыта!

– Двор крыт светом, а обнесен ветром. Захотела молочка от бычка! За эту песню и по боку тресну.

– Зажми рот да не говори с год! И не рад хрен терке, да по ней боками пляшет.

С дураком шутки плохи – с дурного куста и ягода пуста. Стыд – под каблук, а совесть- под подошву:

– Скупая свадьба лучше богатых похорон. Пригласила слона в гости, ставь большие ворота. Не хочу в ворота – разбирай забор! Выкрасить да выбросить – дело мастера боится.

– Добрый вечер, кормить нечем! Пришел к шапочному разбору. Хлебалово-то есть, да хлебова нет. Были крошки да съели кошки! Просили на дороге, чтоб не был на пороге. Пришел не зван, поди ж не гнан!

– Давай дружить: то я к тебе, то ты меня к себе. Наймите меня обедать! Вы меня упрашивайте, а я будто не хочу. Где горшок с кашей, там и мы ваши.

Такой желанный, как шелудивый пес на кухне. Пусти в дверь, на голову сядет:

– Не каждый день – воскресенье.

– Совесть что розвальни, садись и катись!

Во дает: сова соловью поет!

– Собачья морда – не лицо.

– Живя возле ада, черта кумом назовешь.

Этот, наверное, думает, что ему овец сам король пасет. Хотя выше печи и дальше гумна не бывал.

 

Глава шестая

Дураки растут и без полива. Под носом взошло, а в голове и не посеяно. Ума – как на комару сала. Решетом в воде звезды ловит. В свинарнике желуди ищет. Из деревни в лес дрова носит. На мосту пшеницу сеет. Собаке из сала лычки кроит. Копал колодец среди реки. С дерева упал – отдохнул. Попросили подпеть, а он: “Пятки болят”. По голове бьют, а он: “Где это стучат?” Семь лет прошло, как музыка играла, а он все еще пляшет. Если бы глупость болела, кричал бы целыми ночами.

– Знаем мы вашего брата! Велик баклан, да есть изъян: у нас таких на пятачок – пучок.

– Честь не в честь, когда нечего есть! Если бы моя тетка имела колеса, она бы была автобусом!

Дуракам закон не писан. Дурака учить – что мертвого лечить. Дураки умны только в сказках.

Горькому кузеньке – горькая и песенка:

– Вот хомут и дуга, я тебе не слуга! Вот бог, а вот порог, а там – и на семь дорог!

Надулся, как полтора несчастья. Вьется ужом, а топорщится ежом:

– Гусь свинье не товарищ! Много шума из ничего. Король на что богат, а сахар лопатой не трескает. Как сам наемся, тебе ложку одолжу.

Семь бед – один ответ. Через длинный язык не один остался без зубов. Горластый петух долго не живет. Погладила – мутовкой по голове:

– Смелый возле каши! На шило кулаком не замахивайся. Не показывай зубы, их никто не купит.

– Осиного гнезда не тронь!

 

Глава седьмая

Всякая помощь хороша вовремя. Федот, да не тот:

– Можно ли про это песню спеть, да чтоб кого по уху не задеть?! Наши топоры лежат до поры. Наши дерутся, так волосы в руках остаются.

А у дурака – дурацкая и песня:

– Аль моя плешь – наковальня, что всяк по ней бьет?! Не тот силен, кто первым бьет, а тот, кто выстоит.

– Не хвались силою, чтоб не заплатил спиною!

– Беды натворил: щуку с яиц согнал. Одно око, да видит далеко.

– Будь хоть пес, лишь бы яйца нес! От глаз мало пользы, если ум слеп. Смотри в оба – не разбей лоба.

– Отойди, еж, на тебе тулуп не хорош!

– Дурака пошли по ложку, а он тащит кошку. Эта ворона нам не оборона. Передай нашим: на дедушке пашем, а бабушку бережем: ее завтра запряжем.

Прыгает, будто лягушка перед косою. Бьется, как слепой козел об ясли. Стоит смело – как нищий на паперти. Еще не совсем босой – подтяжки остались. Глаза широкие, как пастбища. Смотрит, как последняя копейка из кошелька. Брюзжит, что худая муха в осень. Его учить – с бороной по лесу ездить:

– Пока топор поднимают, полено отдыхает! Плохому танцору одежда мешает! Будет свинка, будет и щетинка!

– Брань на вороту не виснет, а кулак в боку не киснет. Без жернова на шее дна не достанешь. На лысую голову всегда самый крупный град падает.

– Расти большой, да не будь лапшой! Сделал на пятак, а испортил на гривенник. Воевать тебе на печи с тараканами. Мелко плаваешь – спина видна! Сказано: Федот, да не тот. Приложил, как медведя желудь. Велик кулак, да плечо узко. Замах рублевый, а удар грошовый. Бей дробней – больше счету будет! Долг платежом красен – отдам на том свете угольками!

– Еще будем твоими мослами груши сбивать!

Поздний отзвук далекой грозы (нос с локоть, а ума с коготь!):

– На задорном буяне всегда шкура в изъяне! За одного битого двух небитых дают. Продам избу, куплю ворота – стану запираться! Так что приходите, когда меня дома не будет. Около болотца, да в задние воротца. Дальше от кузницы – меньше копоти.

– Это произойдет, если воскресенье выпадет на пятницу, а черепаха догонит зайца.

Ворчит, как кислое пиво в брюхе. На камышинке узлы ищет:

– Пуганая ворона куста боится. Кому не везет, тот, ковыряясь в носу, палец сломает. Если бы я имел столько муки, сколько не имею масла, я бы на весь мир печенья напек! Ну, ничего, еще подмешаю к вашей соли сушеного снега.

– Лучше горсть уверенности, чем мешок надежд. Дураку и деревянный грош хорош!

Закрой ему рот – носом заговорит:

– Грязным пальцем в чужие недостатки не тыкай. От всего можно откупиться, а от старухи с косой – нет. Только на кладбище без горя. Смерть всех в один сноп свяжет.

 

Глава восьмая

Наталья – злая каналья. Такая толстая: бублика съешь, пока объедешь. Ее семь собак не облают – наговорит с три короба.

Старой деве все зеркала – кривые.

– Не зная броду, не суйся в воду. Не только свету, что в окошке. Не все то золото, что блестит. Не беги за возом, на который тебя не посадят. Не в свои сани не садись. Нужен, как рыбе зонтик!

Носится, как курица с первым яйцом:

– Любовь – полководец чувств. Кто любит, две жизни проживает. Ивашка, которого портит белая рубашка, – мал золотник, да дорог! И низкорослый – не соломинка. Лучше корявое нечто, чем гладенькое ничто. И тысяча звезд не заменят одной Луны. Одна пчела дороже роя мух.

Баба да бес – один в них вес. Полюбит сатану пуще ясного сокола: среди слепых и одноглазый – король.

Не к лицу бабке девичьи пляски. Все бы плясала, да ходить мочи не стало.

– Не с той ноги, кума, плясать пошла! В тихом омуте черти водятся. Стоит по горло в воде, а пить просит. Море перескочит, пяток не замочит. Родимое пятно и в бане не отмоешь. Прошел огонь, воду и медные трубы. Лей на него масло, скажет: деготь. Уродился ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца. Мастер пули отливать.

Женским разговорам, как и лесной тропинке, конца никогда не видно:

– Всякого слушать, так ни в гостях, ни дома не кушать. Не учи, я и сама – скоморох. Любовь – болезнь, а выздоравливать не хочется.

 

Глава девятая

Черт Ваньку не обманет. Смотрит, как ящерица на кукушку. Говорит, будто пустая бочка гремит. Обрадовался, как мышь, повстречав кошку.

Налетел топор на сук. Напоролся плут на мошенника. Обули молодца из сапог в лапти.

Ивашка, которого портит белая рубашка: сидит пес под стогом сена и говорит:

– Какая у меня тень большая!

Ручеек думает, что он – наводнение (если ты песчинка, не воображай себя горой!):

– На ее бабушке сарафан горел, а мой дедушка пришел да руки погрел. Между слепыми и кривой король. Лампада без фитиля не светит. Пусть в аду буду, лишь бы не сам. Мое дело петушиное: прокричал, а там хоть не рассветай. На мне покатаешься, как на ежике. Обещанного три года ждут: назвался груздем, полезай в кузов.

 

Глава десятая

Бабушка надвое сказала: обсмеяла пузатого – вышла за горбатого. На глупый вопрос – шальной ответ:

– То не беда, что редка борода, был бы ус кольцом! Кривые дрова горят не хуже ровных, а живая мышь лучше мертвого тигра.

Толкуй, Макар, с пьяной бабой! Правду говорить – друга не нажить.

– Хоть дурен, да фигурен!

– Сбоку да сзади хорош, а спереди глянь – дрянь. Из печеного яйца живого цыпленка высидит. Себялюб одному себе люб. С одной надежды не сшить одежды!

– С милым живучи не стошнится!

Не тот слепой, кто не видит, а тот, кто не знает жизни. Одна и та же игла шьет и свадебное платье, и саван.

Коль груба работа, не скрасит и позолота. Свадьба скорая, что вода полая: высокая не нагнулась, низенький не дотянулся – так и не поцеловались.

Не велик узелок, да крепко затянут.

 

Глава одиннадцатая

Что посеешь, то и пожнешь.

Счастье что вешнее ведро – не надежно. Нелады да свары хуже пожара. Без муки нет науки. Лекарства спасают от болезней, но не от судьбы. Шила в мешке не утаишь: день имеет глаза, а ночь – уши. У счастья скользкие подошвы.

Собрались два друга: дуга да подпруга. Кулик да гагара – два сапога пара. Сдружились мышь с котом. Дым с чадом сошелся. Муж да жена – одна сатана.

От жиру и собаки бесятся. Не доглядишь оком, так заплатишь боком. Жили в дружбе мирно, пока на кухне было жирно (осел на мельницу возит зерно, а сам ест полову). Жили мирно – до первой драки: как огонь с водою.

Как щука ни востра, не возьмет ерша с хвоста. С хвоста хомута не наденешь.

У ревнивого – двенадцать глаз. На чужой роток не накинешь платок. Врут, что помелом метут. Лучше ногой поскользнуться, чем языком. И от сладких слов бывает горько. С медовых уст иногда яд стекает. Слово – не рыба, неводом не поймаешь. От поклепа не уйдешь и на коне:

– Та бы корова молчала, которая под медведем бывала!

Пропало у бабы трепало: иное слово хуже стрелы. Рана, нанесенная словом, больнее раны, нанесенной пулей. Острое словечко колет сердечко. От одного словца – да навек ссора.

Эта кума не без ума. Ничто не высыхает быстрее слез:

– Ну и мужа заимела! Ума – палата, да ключ от нее утерян. Дурной, как сто пудов дыма! Ни в голову, ни под бок. Ни в хомут, ни в шлейку. Для кровати мал, для колыбели – велик. Столько пользы, как с черта смальца. Он – как та курица: ест у меня, а несет яйца у соседа.

На берегу тьма умных, когда на море беда. Из-за куста и ворона востра:

– От кривого дерева и тень кривая. Ленивый и сидя устает. Не ищи у свиньи рогов, а у курицы – вымени. Не жди слез из слепых глаз! Не ищи граней в яйце. Там, где лысо, волоска не выдернешь. Зряч не тот, кто видит гору, а тот, кто видит, что за ней. Пьяному и в болоте сухо.

– Скупой: со вши снял бы шкуру и продал. Если бы мог, дважды одно и то же ел. Мое счастье таково, как той курицы, которая утят водит.

– И свинья курила бы трубку, да нижняя губа коротка. Нарисованные цветы не пахнут. Из песка нагайку не сплетешь.

– Счастье цедится, а несчастье – льется. Счастье – на мгновенье, горе – на всю жизнь. Мое счастье ослепло на оба глаза.

– С прошлогоднего смеха – слезы. Поможет, как мертвому припарки!

– Каков силач: яйцо рычагом поворачивает. На все руки мастер: помогал – дым из хаты сеткой выносил! “Работа не волк – в лес не убежит”, “Лучше быть молотом, чем наковальней”, “Нет дома без дыма”, “Всяк сверчок знай свой шесток”, “У красивого цветка жизнь коротка”. Прыгала в сапоги, а попала в калоши. Упала с дерева, а внизу еще и змея ужалила.

– Ругательство – не шило, ухо не проткнет. Словом дыры в голове не пробьешь. Глухого слона выстрелом не испугаешь. В гнилую доску гвоздь не забьешь. Простить – лучшая месть.

Дрожит, как осиновый лист:

– Он у меня, как кость в горле. Уберите его прочь вместе с одеждой!

Заячий глаз велик да труслив. На флаге труса всегда начертано “Бежать!”

Леший в озере ко дну не пойдет. Рада бы душа в рай, да грехи не пускают. И в аду хорошо, если дьявол – крестный.

 

Глава двенадцатая

Любовь не слепа, но и не зряча. Пока бой не закончился, победы не празднуй. Камень упал на кувшин – кувшину беда, упал кувшин на камень – ему же не до шуток. На бога надейся, а сама не плошай. Бойся козла спереди, а хитрована – со всех сторон: и лопату для навоза, и черпак для меда делают из одного дерева.

Стал, как бык в стену рогами. Захочет – в небе дыру пробьет: вверх не упадешь.

Пальца в рот не клади:

– Нет роз без колючек. Поклонишься и кошке в ножки!

– С глупой речью сиди за печью. Только дурак пилит ветку, на которой сидит. Посмотрись в воду на свою природу: обличье – уличье! Смеешься, а во рту холодно.

Засмотрелся, как слепой на небо. Листом стелется, а укусить целится. Пилит деревянной пилой:

– Круто замешено, да не пропечено. Кони верблюдам всегда горбатыми снятся. На кривую дыру – кривой гвоздь!

Маленькая песчинка, а глазу больно.

Льет масло в чужой светильник. Чисто врет – и веять не нужно:

– Стерпится – слюбится! Красота снега еще никого не согрела. Сама себя раз в году любишь. Соболье одеяльце в ногах, да потонула подушка в слезах. С печали да слез в могилу уйдешь.

Рыщет, как голодный волк. Речист, да на руку не чист. Скажет вдоль, а сделает поперек. Говорит, как слепой о красном:

– Сначала густо, а потом пусто. Голоден, как мельникова курица.

– Этому уроду все не в угоду! Вырвет у собаки кость!

Рот не огород: не затворишь ворот. Рад в ложке утопить. К готовому костру щепочки подгребает:

– Не кажи “гоп”, пока не перепрыгнешь!

– Для свиньи нет хуже, чем двор без лужи! Все помогают – из кармана таскают. Мило не мило, а денежки платила!

– Всем сестрам по серьгам. Пять много для того, кто дает; шесть мало для того, кто берет.

– На всех бережливых хватит одного мота. Денежки не рожь, и зимой растут; деньги не лед, а зимой тают. Маленькой заплатой большой дыры не прикроешь. Лучше болезнь, чем долги.

– Что в лоб, что по лбу. Дороже дешевого не существует. Кому всем селом сапоги покупают, босой ходит.

– Дома и корка – пирог. Рот для желудка – и палач, и лекарство.

– Если бы сахар имел зубы, он бы сам себя съел!

– Слепой курице кажется, что повсюду зерно.

– Не пристанет корове седло, а свинье чепчик. Без кривых деревьев леса не бывает.

– Усталой лошади и хвост в тягость. Дерево свалила я, а белок собрал ты. Ступай озеро морщить да чертей корчить!

– Не к добру курица петухом запела. Не гляди на меня комом, гляди россыпью. Не бери наскоком – поплатишься боком! Сама смекай, где омут, а где край.

– Не грози, грозилка, береги своего затылка! Заглянет солнце и в наше оконце. Придет время, и мы ногой топнем! Силен медведь, да на его шкуре спят. Отольются волку овечьи слезки.

Тем же салом – по тем же ранам:

– Язык лепечет, а голова не ведает. Спорили мышки за лобное место, где будут казнить кота!

 

Глава тринадцатая

Придет беда – отворяй ворота. Та беда еще не угасла, а другая загорелась.

Пришла пора драться, некогда руки лечить. Начали гладью, а кончили гадью.

Нашли зубы на зубы, что кость на камень. Идя ко дну, обняла змею, решив, что спасает свою жизнь. С “крутыми” руками не меряйся: длинные – отрежут, короткие – вытянут. Руки коротки, да ноготок длинный.

Волк шерсть меняет, а зубы никогда (воробей сразу на взлет, а грачу разбег нужен). Судья что плотник: что захочет, то и вырубит. Ивашка, которого портит белая рубашка, вертится, как бес перед заутреней – словно на ежа сел:

– Что мне законы, когда судьи знакомы?! Возьми на калачи, только дело не волочи!

Это еще цветочки, а ягодки впереди.

Суд крив, когда судья лжив. Перо в суде – что топор в лесу: всему господин. Подпись судейская, а совесть лакейская. Поп ждет покойника богатого, а судья – тягуна тороватого. Судье то полезно, что в карман полезло. Судейский карман что утиный зоб: и корму не разбирает, и сытости не знает. У всякого свой вкус: один кладет в карман, другой – в картуз.

За малое судиться – больше потерять. Задним умом дела не поправишь. Закон что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет. Кто прост – тому бобровый хвост, а кто хитер – тому весь бобер. Кому жилетка, а кому – рукава от жилетки. Кому пироги да пышки, а кому – синяки да шишки.

Маленький чиновник хуже лихорадки. Судья что дышло: куда повернул, туда и вышло. Когда карман сух, тогда и судья глух. Скорее дело вершить, коли судью одарить: кто сильнее, тот и правее. С кого судья взял, тот и прав стал. Тяжбу завел, стал, как бубен, гол: пошел в суд в кафтане, а вышел нагишом. Целовал ворон курицу до последнего перышка.

Не всегда Луна за тучами прячется? Бойся не закона, бойся судьи. Где говорят деньги, правда молчит. И небеса имеют ворота, открывающиеся с помощью золотого ключа.

Волку евангелие читают, а он: “Быстрее, а то отару не догоню!” Против одной двое – армия. Сороки стаей и тигра заклюют. С горбатым о горбатых разговор не ведут.

Когда на твою голову обрушится гора несчастий, представь, что это муха.

 

Глава четырнадцатая

Не складна сказка письмом, а складна вымыслом. Старая погудка на новый лад: чему бывать, тому не миновать. Песком моря не засыплешь, петушиным гребнем головы не расчешешь, пальцем плотины не заткнешь. С печки до порога – дальняя дорога.

После драки кулаками не машут. Связался с чертом? – пеняй на себя. Сделав худо, не жди добра: сгорело – и дыму нет. Потерянного не воротишь. Поздно щуке на сковородке вспоминать о воде.

Когда много дураков – плохо, когда нет ни одного – тоже чего-то не хватает. Начали за здравие, а закончили за упокой.

Промеж жизни и смерти блоха не проскочит. Долго ждать, когда черт умрет: у него еще и голова не болела. За добро переломали ребро. Больно ранен – и головы не нашли. Пошли наши вверх: по двое на виселицу. Будем и на том свете господам служить: они будут в огне гореть, а мы будем под них дрова подкладывать.

Много с тех пор воды утекло. Человек каждый день живет для смерти. После смерти покаяния нет.

– Какова хозяйка, таковы и гости.

Семь лет молчал, на восьмой вскричал:

– Дура мышь, коли в крупе сдохла!

Худой мир лучше доброй ссоры. Время – лучший лекарь. Полно сердится, не лучше ль помириться? На небо не вскочишь, а в землю не закопаешься. Горе только рака красит.

Река не море, тоска – не горе. Горе что море – не выпьешь до дна. Утопший воды не просит. Счастью не верь, а беды не пугайся. На море, на окияне, на острове на буяне, стоит бык печеный: в заду чеснок толченый, с одного боку режь, а с другого макай да ешь.

И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.