Николай Сухомозский

 

Украину разоряли по плану

Приватизация с инвестиционными обязательствами – уловка, с помощью которой клан Кучмы ограбил Украину

Наш собеседник в особом представлении не нуждается. Обо всем красноречиво «говорят» посты, которые с первых дней независимости Украины ему пришлось занимать на властном Олимпе: государственный министр по вопросам собственности и предпринимательства, вице-премьер-министр, курирующий те же вопросы, министр экономики, и. о. председателя Фонда госимущества. А еще – народный депутат, кандидат в Президенты страны. В последние годы доктор наук, профессор Владимир Тимофеевич Лановой – глава небезызвестного Центра рыночных реформ.

Кому, как не ему, с максимальным знанием тонкостей дела комментировать первые шаги новой власти, направленные на цивилизованный пересмотр всего, что в сфере разгосударствления имущества за последние годы натворила старая?

— Первые шаги на ниве приватизации Юлии Тимошенко – учреждение Агентства по управлению государственной собственностью, создание Единого реестра всего и вся, а также поручение ФГИ проверить исполнение инвестиционных обязательств «владельцами заводов, фабрик и пароходов». Если первые два пункта вряд ли вызовут у Вас возражения, то как быть с третьим?

— Как раз наоборот! Нам не нужны новые бюрократические органы, с формальными функциями. Что же касается «детища», то оно, лишившись родителя, попало, к сожалению, в плохие руки. Более того, я бы инвестиционную приватизацию сам отменил еще в 2000 году. И никакого противоречия здесь нет. Все элементарно: КАЖДОМУ СОСТОЯНИЮ ЭКОНОМИКИ СООТВЕТСТВУЕТ СВОЯ ПРИВАТИЗАЦИОННАЯ ФОРМА. 

Совершим небольшой экскурс в недалекую историю. Почему, например, в начале 90-х оказалось приемлемым сертификационное разгосударствление? Да потому, что тогда предприятия были высокорентабельными (средний показатель в промышленности составлял 28%, а в сельском хозяйстве и вовсе — 35%) и в срочном вливании средств не нуждались. Однако тут не удалось, пожалуй, самое главное: создать класс мелких держателей акций. Ведь 30 млн. розданных сертификатов не было чем «отоварить»: государство неправомерно затормозило обмен акций объектов, которые приватизируются, на сертификаты, выданные гражданам одномоментно.

Торможение приватизации и административно-непрофессиональное управление экономикой сделали свое дело: рентабельность производства ползуче снижалась. А тут еще легковоспламеняющейся жидкости в огонь бесхозяйственности подлило правительство. Оно налево и направо раздавало любые бюджетные инвестиции и дотации. «Миллиард? Бери! Два? Пожалуйста! Пять? Никаких вопросов». Когда же пришлось сводить концы с концами, державные мужи ахнули: в 1993-94 гг. расходы достигали условно  – 100 млрд. крб., а налогов собрали – не более 40 млрд. Что делать?! Брать взаймы? Нашли более легкий способ –  печатать деньги и дальше.

Результат не замедлил сказаться: взрывная инфляция, в одночасье лишившая всех, в том числе и предприятия, средств. Рухнула система.

— Ну, а дальше?

— К 1997 году упоминаемая мною высокая рентабельность снизилась в среднем по стране до 5%. А сертификационное разгосударствление как ни в чем ни бывало… продолжалось (между прочим, я, будучи народным депутатом, безуспешно требовал прекратить ее еще в 1994-м). Несмотря на то, что экономика, как в глотке воздуха, нуждалась в средствах. Предприятия были должниками перед казной, поставщиками, работниками. Большинство вообще фактически превратилось в банкроты.

Конкурсы «лежащих» объектов за деньги с последующим изыманием их в бюджет — удавка на их шею. Именно в этот КРИТИЧЕСКИЙ МОМЕНТ возникла идея продаж с инвестиционными обязательствами. Но – особо подчеркиваю – речь шла о краткосрочных (2-3 месяца) обязательствах и только в части погашения долгов приватизируемых предприятий (!). Причем исключительно деньгами (!!).

Благодаря этим усилиям  экономика где-то в 1999 г. постепенно начала выбираться из кризиса: стали более-менее нормальными платежи, у собственников появилась прибыль. В этих условиях, начиная с 2000 г., нужно было переходить к следующему этапу – неинвестиционной, коммерческой приватизации. Увы, прошлый опыт ничему не научил. Или, наоборот, ученики оказались очень способными. Полностью выхолостив смысл инвестиционных обязательств, псевдо-реформаторы превратили их…в супер-эффективный инструмент обжуливания народа.

К сожалению, умысел и своекорыстие стали очевидными. Срок выполнения «инвестиционки» начали растягивать… на годы (причем о живых деньгах речь уже не шла). Априори исключая их предполагаемую сумму из цены объектов. И весь смысл продаж отныне заключался в максимальном «минимизировании» реальной стоимости продаваемого предприятия. Что породило невиданную доселе коррупцию. В первую очередь, на самых верхних этажах власти.

Только один пример. В 2000 г. 30-процентный пакет акций Николаевского глиноземного завода продали за нормальные деньги на аукционе( 500 млн.грн.). О чем не преминула широко сообщить пресса. А вот второй, почти такой же, спустя некоторое время… отдали россиянам практически бесплатно – за сомнительные инвестиционные обязательства (о чем никто нигде не заикнулся). Те пообещали осуществить модернизацию, а также в течение пяти лет построить новый алюминиевый завод в  Украине. Три года новые владельцы, искусно «показывая» нулевую прибыль, молча вывозили  сырье, ограничивались копеечными текущими ремонтами оборудования. И вдруг обратились с письмом в Кабмин: мол, так, дорогие, и так, мы считаем, что строить в Украине обещанный завод… нецелесообразно.

И что же?! Правительство принимает «соломоново» решение: дать «инвесторам» два года на раздумья – может, они за это время… передумают?  Что это, как не чистейшей воды протекционизм, откровенная коррупция?!!

— Вернемся к вопросу принятия государством на себя долгов приватизируемых предприятий. Извините, но мне такая «метода» не кажется удачной. Зачем казне лишняя обуза?

— А она, во-первых, не лишняя. А, во-вторых, не обуза.

— ?!

— Разглагольствования о неподъемных долгах – зачастую плохо прикрытая бюрократическая казуистика, дабы не определять  цену объекта исходя из общепринятых критериев — прибыльности и тенденций ее роста. Можно сказать и так: сказка про серого бычка. Цель – одна. Занизить стоимость выставляемого на продажу предприятия.

Но, даже если долги  реальные, они в сегодняшних условиях не могут служить основанием для понижения цены объекта, иначе существует соблазн искусственного банкротства ( метод, кстати, применяемый в Украине повсеместно). Сегодня необходимо, чтобы просроченные долговые обязательства госпредприятий в момент их продаж учитывались на балансе государства. С другой стороны этого баланса будут отражены активы этих предприятий (инвестиции в другие объекты, ценные бумаги, паи в иных комплексах, предоставленные другим хозяйствам или банкам кредиты, займы, депозиты и т.п.). Сумма всех долгов будет перекрыта суммой всех активов. Если этого не будет, то разницу государство покроет за счет доходов от полноценных продаж предприятий по реально высоким ценам. Лазейка для утаивания активов и занижения цен будет перекрыта.

— Чем еще плохи инвестиционные обязательства? Тем, что они массово выполняются за счет… прибыли тех же предприятий. Чиновники в восторге: видите, умиленно говорят они, имярек тратит полученное не на яхты или покупку футбольных клубов, а на модернизацию производства. Хоть орден «За заслуги перед Отечеством» тому вручай. А ведь, по сути, никаких инвестиций нет! Завод сам себя прокормил и реконструировал.

Тот факт, что «обещалкина» модель порочна, у специалистов сомнений не вызывает. Инвестиционка  могла касаться исключительно долговых отношений, быть краткосрочной и денежной. Все остальное – от лукавого.

— Чья в этом беспределе наибольшая вина?

— Приватизация для государства – не самоцель, она должна повышать продуктивность экономики. Так вот, у нас Фондом госимущества всегда командовал лично президент! И осуществлял ее совершенно с иной целью – дабы за счет народа некто увеличил собственный капитал. Так сказать, мог, ничего не вложив, по полной откачать прибыль. А если собственность досталась на халяву, ты никогда не станешь думать о развитии производства, а лишь о том, как побыстрее счесать шерсть.

Более того, предполагаю, УЖЕ ГОДУ В 1997 НА САМОМ ВЕРХУ РАСПРЕДЕЛИЛИ, КАКИЕ ОЛИГАРХИЧЕСКИЕ КЛАНЫ НА КАКУЮ ОТРАСЛЬ СЯДУТ. Не думайте, будто беспредел случился спонтанно. В тот же Донбасс никто никогда не влезал – строго соблюдалась полная закрытость: этакий анклав на территории страны. Не случайно во время поездки в Донецк Виктор Ющенко заявил: «Именно отсюда пошла схема разгосударствления «на заказ» любого объекта».

— Владимир Тимофеевич, достаточно ли, на Ваш взгляд, месячного срока для подготовки потенциальных покупателей к  конкурсу?

— Еще одна серьезнейшая проблема отечественной приватизации! Цена любого объекта тем солиднее, чем выше у него текущая прибыль и чем дольше (безусловно, в рамках разумного) он пребывает в состоянии, когда все знают о грядущей продаже. Например, в Германии под собственность бывшей ГДР был создан Опекунский совет, который имел представительства в 80 (!) странах мира. Условия аукционов публиковались за шесть месяцев. И покупатели на все объекты быстро были найдены – вся приватизация была проведена за 2 года.

То, что в Украине на ту же процедуру информирования общественности отводится месяц, – не более чем уловка, чтобы отсечь конкурентов. «Свои» все знают не меньше чем за полгода, а то и больше, а во многих случаях, как я подчеркивал выше, берут непосредственное участие в формировании этих же условий и, уж поверьте, себя, любимых, не обижают.

А теперь возьмите иностранцев. Им нужно конкурсную документацию перевести на родной язык, глубоко изучить, обсудить, согласовать, принять решение и собрать кучу малу необходимых для ФГИ бумаг. А деньги на покупку? Их ведь надо аккумулировать. Ибо в дальнем зарубежье наличность в чемоданах не хранят. Успеют они это сделать за месяц? Вопрос — риторический.

— Но мы это делаем под благородным лозунгом защиты отечественного инвестора. Вон в условия договора, как в случае, с Никопольским заводом ферросплавов даже строку «Оффшорные компании к участию не допускаются» вписали.

— Ни что иное, как очередная попытка одурманить людей! Плюс инстинктивный страх «совка» перед заграницей. Мол, они опытнее, богаче, сильнее нас — придут и закабалят. Хотя все обстоит с точностью до наоборот. Западный бизнесмен заинтересован добровольно делиться с квалифицированными сотрудниками как принадлежащими ему акциями, так и прибылью (наш после этих слов в лучшем случае покрутит пальцем у виска). Чтобы люди, как говорится, выкладывались. Это азы мировой культуры корпоративных отношений.

А ведь приход собственника-иностранца – это еще и новые технологии, рынки сбыта, повышение квалификации персонала. Словом, благо, а не зло.

Что касается табу на оффшоры, то сие – правовой нонсенс. И та же коррупция.

— Подразумевается, что эти деньги не совсем «белые и пушистые».

— Подразумевать можно что угодно. Сидя дома на кухне. Но государственной политикой гадание на кофейной гуще быть не должно. Нельзя всех стричь под одну гребенку. Чтобы не допускать, нужно иметь неопровержимые юридические доказательства криминального происхождения капитала. Ведь в оффшорах держат деньги и крупнейшие транснациональные корпорации. Кстати, у Буша-старшего немалая наличность хранилась на тех же островах Карибского архипелага, где налоги – минимальны.

Так что, по большому счету, никакого генетического неприятия оффшоров нет – просто уже назначен победитель. Связываться  же  для проверок в такой ситуации с иностранцами – себе дороже.

— А как Вы расцениваете иные ограничения? Ну, хотя бы типа «банки участвовать не могут».

— Точно так же! Глупость. И все то же чиновничье стремление снизить накал конкуренции в угоду определенным лицам. Что плохого в том, если несколько инвесторов создадут пул, в который, войдут, например, предприятие, банк, консалтинговая и маркетинговая фирмы? Да и банк в отдельности может быть хорошим хозяином. Наймет команду отличных менеджеров – хоть в США, хоть в Германии. Которые любое производство способны вывести на мировой уровень.

— Извините, что перебиваю, но знаете, как по этому поводу выразился мой знакомый коммерсант? В Украине хоть Гейтс вкупе с Мэрдоком появятся, ничего у них не получится. Ибо у нас при ведении бизнеса, кроме сугубо рыночных механизмов, нужно знать старые счета и помнить личные обиды. Дескать, одни, хоть сули им золотые горы, не предоставят транспорта, другие – отключат электричество и т. п.  Его вывод: в отечественной экономике эффективен только абориген.

— В таких условиях, а они действительно существует, худо не только гипотетическим иностранцам, но и нашим деловым кругам. А в целом – всей экономике. Именно из-за такой «специфики» в стране из каждых 20 более-менее нормально функционирует 2 компании. Результат плачевен: столь низкого, как на берегах Днепра, уровня прибыльности нет нигде в мире. У нас ее отношение ко всем капиталам – 5%.  Вот планка, выше которой  среднестатистическое отечественное предприятие платить  процент за кредит не в состоянии. А ведь в банках процентная ставка редко опускается ниже 14%. Так что объективно лишь каждое 10-е предприятие может позволить себе кредит (если берут больше, это еще одна проблема —  теневые доходы). Разве это нормально?

И нечего гордиться: вот, мол, какая у нас экономика – никому не разобраться. Нужно ставить на ней жирный крест! И создавать такую, чтобы прибыль имели все и пополняли бюджет. А уж он-то – мощнейшее средство эффективного развития государства.

— Как Вы считаете,  возможна ли «корректировка» первоначальных условий конкурса уже после продажи объекта?

— Дабы подобное исключить, необходимо, во-первых, иметь программу приватизации, чтобы каждое сколько-нибудь значимое предприятие утверждалась Верховной Радой. Во-вторых, не на словах, а на деле, — полная прозрачность процесса. Фонд обязан обо всех этапах информировать через СМИ широкую общественность. Какое предприятие выставляется на продажу, какова его стартовая цена, кто допущен к аукциону, а кто — не допущен и по каким причинам. Сколько акций предлагается к реализации, какая их часть идет коллективу, а какая – конкретно руководителям. Предусмотрена ли социальная подписка и на какую сумму? И эта информация – не меньше чем за 5-6 месяцев до продажи.

Завод продан. ФГИ  обязан предоставить широкой общественности данные: какая фирма купила, кто у нее учредитель, кто – учредитель учредителя и т. д.  Все – просвечено.

Проходит год, Глава Фонда отчитывается в ВР. Любой депутат смотрит: ага, тот объект приобрел мистер Х, этот и еще один — тоже. А обещали? Ага, понятно! Следует суровый спрос.

Только при таких условиях есть гарантия, что условия договора не поменяются уже после продажи —  буквально в последнюю секунду.

Так что прозрачность и еще  раз прозрачность. Чиновника нужно высвечивать прожектором. Он за каждый свой шаг обязан отчитываться – и не только перед собственным начальником. Правильно, что новая власть сейчас разрабатывает «Кодекс чести государственного служащего». В нем обязательно должны  быть открытость для общества и четкие рамки, которые переступать бюрократу нельзя.

— В последние пару лет у нас стало «модным» продавать в одни руки предприятия-монополисты. Яркие тому примеры – та же «Криворожсталь» (93% акций – у консорциума, принадлежащего Пинчуку и Ахметову), Никопольский ферросплавный завод (73% акций – у Пинчука). Безусловно, Антимонопольный комитет свое согласие дал. Но насколько подобное целесообразно с Вашей точки зрения?

— Монополист на рынке – удар по экономике любого государства. Такие объекты нужно  по возможности разделять. Например, до  продажи «Укртелекома» выделить из его состава несколько кампаний, скажем «Югтелеком», «Западтелеком» и т. д. (дело не в названии). И чтобы каждая из этих фирм имела право работать на всей территории страны. Возникнет конкуренция. Начнут улучшаться качество связи и падать – тарифы. Если же отдать всю систему в одни руки – спектр услуг еще долго останется на прежнем уровне, а цены будут ползуче расти. Как это происходит сейчас.

— Ладно, кто виноват, мы с Вами, похоже, выяснили. Поэтому другой извечный на наших просторах вопрос: что делать?

— Если коротко, то…

Первое. Открытые честные конкурсы и все их сопровождение. Возможно, даже с прямой трансляцией по ТВ, как это было в случае с заседанием Верховного суда Украины, рассматривающего иск команды Виктора Ющенко на фальсификацию выборов во втором туре.

Второе. Никаких инвестиционных обязательств! Только  продажа по полной цене за деньги. Проблема вложений будет решаться новым хозяином после покупки объекта, а не до нее.

Третье. Не   приватизировать предприятия-монополисты( только после создания альтернативных производств).

Четвертое. Обязательно осуществлять социальную приватизацию: формирование миллионов не бумажных, а РЕАЛЬНЫХ собственников, могущих через биржу влиять на крупных владельцев предприятий.

Пятое. Правовой запрет на превращение приватизированных ОАО в ЗАО. Ведь на территории последних, по большому счету, не действуют законы страны (даже суд бессилен) – там все решает Устав закрытой корпорации.

Уверен: при соблюдении этих условий, к чему, судя по первым шагам и стремится новое руководство Украины, будут  и успехи,  и исчезнет стыд за  циничное разворовывание на глазах у миллионов.

2005 г., Киев.