ДЬЯВОЛ. О чем вы? О либерализме? Признаюсь, он мне порядком наскучил. В последнее время я всерьез задумываюсь над тем, как бы его на что-нибудь поменять. Скука, господин мой, скука. Но ведь, согласитесь, работает, как часы. Куда ни кинь, всюду хватают, как собаки кость, грызут, слюною брызжут: «Моё! Моё!». Иной раз, глядя на эту возню, я хохочу до коликов в животе. Почему? Ха! Да потому что это давно уже не кость, а муляж из магазина, торгующего кормом для животных. Видали такой? Это и есть ваш либерализм.
ЧЕЛОВЕК. Почему же наш? Сам говоришь, что это твоя идея.
ДЬЯВОЛ. Моя, моя. А вы какого чёрта («Тьфу, тьфу, что говорю!») соглашаетесь? Могли бы и запятую мне поставить: дескать, несогласные мы! Еще два века назад (по вашей, кстати, просьбе) я подкинул эту идею одному сумасшедшему. Знаете, какая реакция была? Он прыгал, трепал козлиную бороду, плакал, бился головой об стенку с криками: « Нашел! Нашел! Наконец-то!»
ЧЕЛОВЕК. В самом деле?
ДЬЯВОЛ. Да. А ныне посмотрите на тех, кто проповедует мои идеи.
ЧЕЛОВЕК. Да уж каждый день смотрю.
ДЬЯВОЛ. Ничего особенного не заметили?
ЧЕЛОВЕК. Что ты имеешь в виду?
ДЬЯВОЛ. Как что? Они же все косят, причем странным образом – на оба глаза и в разные стороны.
ЧЕЛОВЕК. Я этого не замечал. Но что, собственно, из этого следует?
ДЬЯВОЛ. Ничего. Классиков надо читать. Косят от постоянного вранья.
ЧЕЛОВЕК. Что же, выходит, все врут?
ДЬЯВОЛ. Врут, врут.
ЧЕЛОВЕК. Так трудно говорить правду?
ДЬЯВОЛ. Выходит, трудно.
ЧЕЛОВЕК. А как было раньше? Неужели в твоей долгой жизни не было людей, говоривших правду?
ДЬЯВОЛ. ( Развязано) Хм.… Пожалуй, что не было. Разве что попытки.
ЧЕЛОВЕК. Ну?
ДЬЯВОЛ. Я пресекал их на корню.
ЧЕЛОВЕК. (Строго.) Вот что, бес. Ты, по-моему, заврался так, что будь у тебя не два, а
двадцать два глаза, все они были б косые.
ДЬЯВОЛ. Верно. Но вы только подтверждаете мои слова. Кроме того, я, господин мой, как вы могли заметить, такой с детских лет.
ЧЕЛОВЕК. Кто же так сурово пошутил над тобой?
ДЬЯВОЛ. Глаз мне выбили галилейские мальчишки. Андрей и Яков.
ЧЕЛОВЕК. Те самые?
ДЬЯВОЛ. Они.
ЧЕЛОВЕК. А что ты делал в Галилее?
ДЬЯВОЛ. Наблюдал, как они крали оливки в саду у раввина Симона.
ЧЕЛОВЕК. Зачем?
ДЬЯВОЛ. Да так. Когда они набили карманы оливками и собирались бежать, я вышел и сказал, что донесу на них, если они не поделятся со мной краденым.
ЧЕЛОВЕК. А они?
ДЬЯВОЛ. Понятное дело, стали задираться: кто ты такой и знаешь, что за это мы с тобой сделаем! Я испугался и сказал, что я племянник раввина и, чтобы никому не было обидно, давайте разыграем оливки в лянгу. Они согласились. Стали играть. Я выиграл всё, что они в тот день наворовали.
ЧЕЛОВЕК. (Насмешливо.) Ты так хорошо освоил эту игру?
ДЬЯВОЛ. Я вообще ее не осваивал. В тот день играл в нее в первый и последний раз в жизни, но так, что она ни разу не упала на землю…
ЧЕЛОВЕК. Чудеса.
ДЬЯВОЛ. За то и поплатился.
ЧЕЛОВЕК. Как это было?
ДЬЯВОЛ. Я взял у них оливки и сказал, что если они хотят отыграться, то могут наворовать еще. Они обиделись и начали ругать меня нехорошими словами. А когда я сказал, что отнесу оливки Симону и расскажу обо всем, они стали кидать в меня камни. Результат, как видите, налицо. То есть на лице.
ЧЕЛОВЕК. Но зачем тебе всё это было надо?
ДЬЯВОЛ. Не знаю. Я такой.
ЧЕЛОВЕК. Тогда так тебе и надо. Но мы отвлеклись.
ДЬЯВОЛ. ((Перебивая). Это почему так мне и надо? Ведь красть, господин мой, не хорошо.
ЧЕЛОВЕК. Полно тебе, бес. Подумаешь, сорвали десяток-второй оливок – делов-то!
ДЬЯВОЛ. И все-таки…
ЧЕЛОВЕК. Ладно, бес. Пусть так. Но ведь подглядывать и ябедничать тоже дурно.
ДЬЯВОЛ. А глаз? Это как? Тоже делов-то?
ЧЕЛОВЕК. Ну, полно, полно. Попали, скорее всего, случайно. Хотя… (Задумчиво) Как знать, может, знак свыше?
ДЬЯВОЛ. Какой знак?
ЧЕЛОВЕК. Не важно.
ДЬЯВОЛ. А для меня важно.
ЧЕЛОВЕК. Мы к этому еще вернёмся. Но поговорим о другом. Так что ты хотел сказать о правде?
ДЬЯВОЛ. (После паузы). Не люблю я ее, милейший. Стоит только намекнуть на нее, начнется такой кавардак, что хоть святых выноси («Тьфу, тьфу!…»).
ЧЕЛОВЕК. А конкретней?
ДЬЯВОЛ. Куда уж конкретней! С этой самой правды все и начинается: хотите поссориться с другом – скажите ему правду, хотите поссорить народы – напишите о них
правду. Так было и есть. И будет. Ведь ложь, если её не выдавать за правду, ничего не стоит. С правды, то есть лжи, выданной за правду, всё и начинается.
ЧЕЛОВЕК: Что именно?
ДЬЯВОЛ. Ну, всякие штучки – войны, катастрофы, болезни, эпидемии, смерти…
ЧЕЛОВЕК. Это, по-твоему, штучки?
ДЬЯВОЛ. Станут такими, если видеть это два-три тысячелетия кряду. И чтоб не сойти с ума, выкручиваешься, рассматривая ваши злодеяния как шалости, забавы. Словом, чем хуже – тем лучше. А как иначе жить?
ЧЕЛОВЕК. Хм… Ты научился испытывать удовольствие, рассматривая гиблые дела?
ДЬЯВОЛ. Ну, полноте, милейший. Какое там удовольствие! Я, может быть, все время хотел быть.… Ну, как бы вам это сказать?.. Порядочным человеком.
ЧЕЛОВЕК (С искренним удивлением). Кто? Ты?
ДЬЯВОЛ. Да. Я.
ЧЕЛОВЕК. Ты смеешься, бес?
ДЬЯВОЛ. Ничуть. Впрочем, может, и смеюсь. Но вам-то что до этого?
ЧЕЛОВЕК. Хм. Да ничего. Но ты и порядочность…
ДЬЯВОЛ. Несовместимы? Я лучше выгляжу как образчик цинизма? «Дитя греха, дитя погибели»? Чучело, набитое злодеяниями? Ай! Не жмите ему руку – она в крови. Не слушайте его – не к добру. Не следуйте его советам – они приведут вас к пропасти. Между прочим, раввин Симон, когда я рассказал ему об Андрее и Якове, ударил меня палкой. Сказал, что доносить не красиво. Глупец. Через несколько дней зелоты выкрали его дочь и надругались над нею. Вот так, господин мой. Глупый старик прибежал ко мне и, угрожая всеми небесными карами, потребовал, чтобы я сказал, где зелоты прячут его дитя. Я сказал, что ничего не знаю и очень сожалею об этом, а в душе злорадствовал: так, мол, тебе, старому ослу, и надо. Ведь я, господин мой, всё знал: и о зелотах, и о девушке.
ЧЕЛОВЕК. Откуда?
ДЬЯВОЛ. Не знаю. Просто знал и всё. Я тогда был еще подростком и не понимал, почему первым узнаю о преступлениях, которые совершаются вокруг. А когда прочитал, что я «дитя греха, дитя погибели», всё стало ясно.
ЧЕЛОВЕК. Что же здесь не так?
ДЬЯВОЛ. Что не так? Да всё не так.
ЧЕЛОВЕК. Говори. Я слушаю.
ДЬЯВОЛ. Да что толку? Всё равно ничего не поймете.
ЧЕЛОВЕК. Я попробую.
ДЬЯВОЛ. Ха! (передразнивая) Они попробуют!
ЧЕЛОВЕК. Не ерничай, бес. Говори яснее. Но, прошу тебя, не пытайся себя обелить –
не пройдёт.
ДЬЯВОЛ. Да?
ЧЕЛОВЕК. Да. Мне известно, кто ты. Так что ты хотел сказать?
ДЬЯВОЛ. Многое, господин мой. Но, прежде всего, хотел спросить, что у вас за привычка такая – все прегрешения валить на меня? Где-то что-то не так, тут же готов ответ: «Козни дьявола». Сами-то каковы? Иной раз возмущению моему предела нет. Нашли отхожую яму, чтобы сливать туда ложь, лицемерие, алчность, – всё! Этот список, сударь мой, бесконечен! Нынче вот и всякие извращения мне приписывают. ( Гневно) Не позволю делать из меня козла отпущения!
ЧЕЛОВЕК. Так что же все-таки не так?
ДЬЯВОЛ. Всё.
ЧЕЛОВЕК. По-твоему виновник всех бед на земле…
ДЬЯВОЛ. Помилуйте, а кто же?
ЧЕЛОВЕК. Тебя же я создал, чтоб было на кого списывать свои…
ДЬЯВОЛ. Именно, милейший! Правда, в самом начале я был чем-то вроде художественного вымысла. Но за два тысячелетия вы вложили в меня столько энергии и силы, что я стал (говорю без иронии) живее всех живых. Из всех мыслей, которые посещали вашу ясновельможную голову, самой преступной была мысль обо мне. Да, да, та самая легковесная, нелепая, поверхностная мыслишка-проказница, мыслюшка-зверюшка, малая, милая пакостница – для щипков и безобидных уколов. Вы и предположить тогда не могли, каким страшным чудовищем она станет. Тени тревоги не было в душе, когда эта «милая пакостница» стала навязчивой идеей. Вы чаще стали возвращаться к ней, она стала мучить вас, воплотившись в реальность, в которую нельзя было не поверить. Поверили и ужаснулись: «Что я наделал!». И когда, не в силах сдержать гнев, вы однажды воскликнули: « Изыди!», я понял, что я – есть. До сих пор не пойму, на кого вы тогда так осерчали? На меня? Вздор. Знаете же, я из тех существ, которые при одном вашем желании могут перестать существовать. На ту замечательно легкомысленную мыслишку-проказницу? Больше, чем вздор. Самые скверные вещи, которые мучают людей годами, начинаются с невинных шалостей. (Вкрадчиво) Доложу вам, между прочим, что даже в самых коварных замыслах я и не предполагал делать то, что иной раз творите вы.
ЧЕЛОВЕК. Да ну?
ДЬЯВОЛ. Ммда-с. (Внимательно вглядываясь в Человека) Я вас, похоже, озадачил?
ЧЕЛОВЕК. Немного.
ДЬЯВОЛ. Пустяки. Подумайте о чем-нибудь другом, и все станет на свои места. Сегодня я познакомился с вашей женой. Она очень красивая.
ЧЕЛОВЕК. Что с того?
ДЬЯВОЛ. И одинокая.
ЧЕЛОВЕК. Как ты назвал себя?
ДЬЯВОЛ. Френсисом Бэконом.
ЧЕЛОВЕК. А что она?
ДЬЯВОЛ. Ничего. Заметила, что у меня кулинарная фамилия. Видимо, перепутала с беконом.
ЧЕЛОВЕК. К чему ты это, бес?
ДЬЯВОЛ. Да бог знает («Тьфу, что говорю!»). Я любовался у вас в приемной картиной Ульриха Шальке-Брауна «После войны».
ЧЕЛОВЕК. Понравилась?
ДЬЯВОЛ. Безделка.
ЧЕЛОВЕК. В газетах пишут, что он гений.
ДЬЯВОЛ. Кто? Этот самый Ульрих.? Вряд ли. Но если хотите – станет.
ЧЕЛОВЕК: Не надо.
ДЬЯВОЛ. Нет, мне на самом деле нравятся фантасмагории на тему пустоты, свободы, холодных глубин, бесконечности….
ЧЕЛОВЕК. (Прерывая его.) Все равно не надо.
ДЬЯВОЛ. Кстати, как у вас в семье?
ЧЕЛОВЕК. Что ты хочешь знать?
ДЬЯВОЛ. Патриархат? Или…
ЧЕЛОВЕК. Вроде этого.
ДЬЯВОЛ. Вы любите свою жену?
ЧЕЛОВЕК. Может быть.
ДЬЯВОЛ. Странно.
ЧЕЛОВЕК. Что именно?
ДЬЯВОЛ. Странно, что на все вопросы вы отвечаете неопределенно.
ЧЕЛОВЕК. У каждого времени своя лексика.
ДЬЯВОЛ. Причем тут время? Разве время – это не вы?
ЧЕЛОВЕК. ( С пафосом.) Увы, мой друг. Размыты грани между смыслами, в определенности которых раньше не было и тени сомнения. Любое усилие мысли даётся с трудом: лень мыслить, лень чувствовать, лень действовать. Похоже, что в скором времени нам ничего не останется, кроме…
ДЬЯВОЛ: Кроме?
ЧЕЛОВЕК. Упасть перед Ним ниц и…
ДЬЯВОЛ. (Тревожно) Не надо, господин.
ЧЕЛОВЕК (С издевкой) Что такое, бес?
ДЬЯВОЛ. Не упоминайте о Нём.
ЧЕЛОВЕК. (С той же издевкой) Почему?
ДЬЯВОЛ. ( Почти трагически) Это меня убивает.
ЧЕЛОВЕК. Вот как? Мы говорим о Нём равнодушно, как о ценах на бобовые, колбасу и нефть, а тебя, тебя, воплощенное в абсолют зло, это убивает?
ДЬЯВОЛ. (Обижено.) Не то слово.
ЧЕЛОВЕК. Скажи, бес, что тебе больше всего не нравится в нас?
ДЬЯВОЛ. Слишком много о себе мните. Тщеславие, господин мой, тщеславие.…Иной раз мне думается, что способность мыслить человеку дана для того, чтобы он любовался собой. Все люди – Нарциссы. Человек – единственное из живых существ, которое, увидев себя в воде, поняло, что отражение в ней – это он. И навеки полюбил себя. Вероятно, в этом самолюбовании и родилась его первая мысль. А если – нет, то откуда у вас такое непомерное самолюбие? Ведь это качество, господин мой, наблюдается только за людьми.
ЧЕЛОВЕК. Какой ты забавник, бес.
ДЬЯВОЛ. Почему?
ЧЕЛОВЕК. Потому что забавляешься. Сам-то не любуешься собой?
ДЬЯВОЛ. Как и вы, господин мой.
ЧЕЛОВЕК. Говорят, что все великие авантюристы обладали хорошими актерскими качествами.
ДЬЯВОЛ. А еще говорят: быть великим авантюристом невозможно, не будучи великим актером. Но что из этого? Как это относится ко мне?
ЧЕЛОВЕК. К тебе? Никак. Ты вообще не человек.
ДЬЯВОЛ. Правильно. Я больше, чем человек.
ЧЕЛОВЕК. Вот как?
ДЬЯВОЛ. Я – ваше самое сокровенное желание, я – воплощение вашей жажды власти, цель всех ваших целей, идея идей. Я – это ваше всё!
ЧЕЛОВЕК. Сверхчеловек?
ДЬЯВОЛ. Называйте, как хотите.
ЧЕЛОВЕК. Бред! Я ещё могу допустить, что тебя создал я, но уж не таким шутом и позёром. И вообще в мире завиральной трескотни, лжеистин и идей-ужастиков ты – худшая из них. Смири гордыню, голубчик!
ДЬЯВОЛ. (Смирно) Слушаюсь, господин.
ЧЕЛОВЕК. Так-то лучше. В конце концов, коль ты – мое создание, то должен слушаться меня.
ДЬЯВОЛ. Бесспорно, господин мой. Но в жизни иной раз бывает наоборот.
ЧЕЛОВЕК. Что наоборот? Хвост управляет собакой?
ДЬЯВОЛ. В зависимости от того, какое значение придавать хвосту.
ЧЕЛОВЕК. Не хочешь ли ты сказать, что ты управляешь мной?
ДЬЯВОЛ. Только в том случае, когда вы вселяетесь в меня.
ЧЕЛОВЕК. (Резко) Помолчи!
ДЬЯВОЛ. (Тихо) Слушаю.
ЧЕЛОВЕК. Да, как бы тебе это не нравилось, но я должен задать еще один вопрос. О Нем.
ДЬЯВОЛ. (С мольбой.) Но я же просил вас!
ЧЕЛОВЕК. (Не без жалости.) Так сильно досаждает?
ДЬЯВОЛ. Ещё как! Но должен вам сказать, что он у вас – уникум. За свою долгую жизнь я не встречал человека, который бы молча, одним взглядом, сказал больше, чем тридцать три говоруна уровня Шекспира.
ЧЕЛОВЕК. Что с Ним сейчас происходит?
ДЬЯВОЛ. Всё то же. С тем же религиозным фанатизмом настаивает на том, чтобы одни люди отмаливали грехи других. Кстати, давно хотел у вас спросить, зачем вы затеяли эту игру?
ЧЕЛОВЕК. Какую еще игру?
ДЬЯВОЛ. Ну, полноте! Вы хорошо знаете, о чем я говорю.
ЧЕЛОВЕК. (Спокойно.) Никакой игры здесь нет.
ДЬЯВОЛ. Да?
ЧЕЛОВЕК. Да. Есть только одно – попытка отрегулировать отношения между собой и миром.
ДЬЯВОЛ. Зачем?
ЧЕЛОВЕК. Затем, чтоб установить хоть какой-то порядок.
ДЬЯВОЛ. (Не без иронии.) Есть уже результаты?
ЧЕЛОВЕК. Никаких. Но действовать в этом направлении надо. Иначе настанет полный хаос.
ДЬЯВОЛ. Жаль. Хаос – это моя сокровенная мечта.
ЧЕЛОВЕК. Ну-ну. Тебе только дай волю.
ДЬЯВОЛ. Потому и держите меня в узде?
ЧЕЛОВЕК. А что ты хотел?
ДЬЯВОЛ. Воли, воли, господин мой! Ничего, кроме воли!
ЧЕЛОВЕК. Это невозможно, бес. Тобой слишком трудно управлять.
ДЬЯВОЛ. Ладно. Но почему вы держите в узде Его?
ЧЕЛОВЕК. Так надо.
ДЬЯВОЛ. Ну вот. А говорите – никакой игры.
ЧЕЛОВЕК. Ммда.… Впрочем, все делается не от хорошей жизни.
ДЬЯВОЛ. (С удивлением.) А от какой?
ЧЕЛОВЕК. Не важно. Важен порядок, дружок. Это главное.
ДЬЯВОЛ. А как же полет мысли, свобода духа, любовь?
ЧЕЛОВЕК. Хм.… Это тоже должно быть в едином порядке – пусть сложном и многополярном, но все-таки – порядке.
ДЬЯВОЛ. Как же можно это совместить – свободу духа и этот ваш порядок?
ЧЕЛОВЕК. Можно, бес. Свободным можно быть и…
ДЬЯВОЛ. В клетке?
ЧЕЛОВЕК. Не перевирай. Я имею в виду относительность наших целей и чувств. Люди, занятые поиском свободы, должны знать, что они живут на земле с теми, которым она не нужна.
ДЬЯВОЛ. От ваших слов запахло ветхозаветной стариной. Мне думается, что порядок нужен для удовлетворения вашей воли к власти. Разве это, господин мой, не старо?
ЧЕЛОВЕК. Старо, старо. Но что ты можешь предложить нового? Либерализм, который ты высмеиваешь? Индустриализм? Модерн?
ДЬЯВОЛ. Я бы предложил покончить со всем.
ЧЕЛОВЕК. Что? Ты не оговорился, бес?
ДЬЯВОЛ. Никак нет.
ЧЕЛОВЕК. Покончить с миром идей? С жизнью?
ДЬЯВОЛ. Да. Долой всё!
ЧЕЛОВЕК. А это не старо?
ДЯЬВОЛ. Старо. Но справедливо.
ЧЕЛОВЕК. А как же прошлое, традиции, память, история?
ДЬЯВОЛ. Долой!
ЧЕЛОВЕК. Но ведь опыт истории, в частности, опыт прошлых ошибок дает нам шанс не совершать их впредь?
ДЬЯВОЛ. Чушь! Вы возвращаетесь в прошлое для того лишь, чтобы убедиться, что и тогда были мерзавцами и пройдохами, чтобы успокоить себя и жить комфортно, списав все прегрешения на жалкие кости своих предков.
ЧЕЛОВЕК. Вот как?
ДЬЯВОЛ. Да. Вы говорите, что сон разума рождает чудовищ. А знаете, что породит сон души?
ЧЕЛОВЕК. Ну?
ДЬЯВОЛ. Страшный суд.
ЧЕЛОВЕК. Какой же ты, однако, пессимист, бес.
ДЬЯВОЛ. Как и вы, господин мой.
ЧЕЛОВЕК. Ну, нет уж. Я верю в жизнь.
ДЬЯВОЛ. Не лгите себе. Вы уже давно ни во что не верите.
ЧЕЛОВЕК. Ты это утверждаешь? Почему?
ДЬЯВОЛ. Я больше других наблюдал за вами
ЧЕЛОВЕК. А как же интеллигенция: писатели, философы, социологи, психологи, – словом, вся эта армия, призванная сделать нас лучше, умнее, гуманнее? Она – не в счет? Разве человек перестал быть предметом ее внимания? Она безразлична к нему?
ДЬЯВОЛ. Пожалуй.
ЧЕЛОВЕК. Почему?
ДЬЯВОЛ. Не знаю. Она, по-моему, всегда такой была.
ЧЕЛОВЕК. Чем же она сейчас занята?
ДЬЯВОЛ. Собой. Как и всегда.
ЧЕЛОВЕК. Что значит «как и всегда»?
ДЬЯВОЛ. Да то и значит, что жива, здорова и занята собой, поскольку ничего не для кого не значит. Как-то у одного из них спросил, знает ли он Шопенгауэра? Он,
не задумываясь, ответил: «Это, вероятно, новый супермаркет. Дайте телефончик ». Каков?
Но более всего мне понравилась квалификация, которую дал этим умникам один очень симпатичный моему сердцу революционный вождь. Он выразился одним словом: дерьмо.
ЧЕЛОВЕК. Хм. Не очень добрым, видно, был этот вождь. Послушай, за что тогда мы этим умникам платим?
ДЬЯВОЛ. За то, что они есть. Вы себе представляете жизнь современного человека без телевидения? Нет? Вот и платите. Кстати, о безразличии. Разве не вы сами, тайно от себя и всего мира, так упорно добивались этого?
ЧЕЛОВЕК. Нет. Разумеется, нет. Я все время мечтал о звездном небе, а не о грязной луже. Ты не прав, бес.
ДЬЯВОЛ. Еще раз прошу, господин мой, не лгите себе. Ни о каком звездном небе вы никогда всерьез не мечтали. Золото и власть – вот к чему сводятся все ваши помыслы. Все остальное – бутафория.
ЧЕЛОВЕК. Ну, хорошо. Пусть так. Что, по-твоему, нам следует делать?
ДЬЯВОЛ. Я уже говорил: кончать со всем.
ЧЕЛОВЕК. Со всем?
ДЬЯВОЛ. Да.
ЧЕЛОВЕК. Однако…
ДЬЯВОЛ. Я не оговорился. Я просто не вижу другого выхода.
ЧЕЛОВЕК. Но может быть…
ДЬЯВОЛ. Не может быть. Да и подумайте, надо ли тратить еще тысячелетие на попытку реализовать утопию?
ЧЕЛОВЕК. Скажи, бес, а как ты себе это представляешь?
ДЬЯВОЛ. Ну, это уже дело техники: три-четыре дня войны с использованием новейшего
оружия – и дело с концом.
ЧЕЛОВЕК. А что потом?
ДЬЯВОЛ. Ничего. Тишь да гладь, согласно картине Ульриха Шальке-Брауна. Кстати, а что вы так разволновались? Как будто ни к этому шли все последние века, ни с этой целью создавалось оружие массового уничтожения! А для чего? Только не надо мне говорить про «политику сдерживания»! Вы, дорогой мой, превзошли мои самые дерзкие ожидания. Надо ведь додуматься до такого – создать оружие, которое может уничтожить всё живое на земле, и придать ему гуманную функцию! Здравый рассудок? Мир? Скажите, как вы отнесётесь к своему врагу, который с гранатомётом придет к вам говорить о мире?
ЧЕЛОВЕК. Я положу на стол переговоров бомбу.
ДЬЯВОЛ. Браво! Я знал, что вы ответите именно так.
ЧЕЛОВЕК. Но погоди, бес. Жизнь – единственное, что у нас есть. Ты предлагаешь нам расстаться с этим единственным только потому, что нам не удалось реализовать те или иные романтические грёзы. Не слишком ли высока плата?
ДЬЯВОЛ. Вы опять за свое, господин мой? Я сейчас заплачу от умиления.
ЧЕЛОВЕК. Издеваешься, бес?
ДЬЯВОЛ. Нисколько. Взгляните вокруг себя – люди только тем и занимаются, что делают друг другу всякие гадости – маленькие и большие. Хлебом не корми – дай почесать языки. Что же это получается, милейший? Почему для того, чтобы помирились два больших мерзавца, тысячи других должны согнуть спины, или, хуже того, стройными рядами, как игрушечные солдатики, идти навстречу своей гибели: «Идущие на смерть приветствуют тебя!». Кто это придумал? Который из цезарей? Поверьте, всех этих сумасбродов я изучил, как свои пять пальцев.
ЧЕЛОВЕК. Ну и что?
ДЬЯВОЛ. Гроша бы не дал за них! Поймите, наконец, что человек вырождается, причем не только как социальное существо, но и как биологический вид. Никакие политические институты, ни одна сверхумная идеология не остановят будущую войну. Вы слишком не любите друг друга, чтобы жить в мире. Назовите, например, хоть один год своей истории, проведенный без войны. Задумались? Не надо. Не было такого года.
ЧЕЛОВЕК. Не может быть.
ДЬЯВОЛ. Просмотрите на досуге историю войн. Это и есть ваша история.
ЧЕЛОВЕК. (Задумчиво.) Какие же выводы?
ДЬЯВОЛ. Вывод один: если история – это одна бесконечная война, значит, рано или поздно либо история покончит с войнами, либо война покончит с историей.
ЧЕЛОВЕК. Конец истории? Что-то знакомое. Ты изучал современную социологию?
Ты превратно ее толкуешь,
ДЬЯВОЛ. (Развязно.). Какая разница, как я ее толкую? Любого писаку, любого бумагомараку и телеоракула я могу заставить говорить моим языком. Любую бездарность и площадного шута я могу сделать гением, из любого чучела огородного я сделаю светоч разума. Привести примеры?
ЧЕЛОВЕК. Не надо. О твоих «подвигах» наслышан. Есть, голубчик, и другая интеллигенция.
ДЬЯВОЛ. Да? Какая?
ЧЕЛОВЕК. Во всяком случае, не торгующая собой, как гостиничная проститутка.
ДЬЯВОЛ. Не знаю такой.
ЧЕЛОВЕК. Не надо судить всех по столичным салонам.
ДЬЯВОЛ. Хм. Но я бываю и в глубинке.
ЧЕЛОВЕК. Значит, мало бываешь. Но не в этом суть. Вернемся к твоей идее «покончить со всем». Дорогой мой, надо искать способы, как вылечить больного, а не избавляться от него, как от назойливой мухи. Как это нынче называется?
ДЬЯВОЛ. Автоназией. Но ваш больной, господин мой, безнадежно болен. Что делать?
ЧЕЛОВЕК. Всё равно. Надо пробовать еще.
ДЬЯВОЛ. И так до бесконечности?
ЧЕЛОВЕК. Может быть.
ДЬЯВОЛ. В таком случае, можно задать один вопрос?
ЧЕЛОВЕК. Изволь.
ДЬЯВОЛ. Зачем вам нужен я?
ЧЕЛОВЕК. Глупый вопрос.
ДЬЯВОЛ. Почему, господин мой? Ведь я буду только мешать? (С грустью.) Вы себе не представляете, как тяжело так много лет жить с несмываемым проклятьем на челе! Не нужны мне души ваших бесчисленных фаустов!
ЧЕЛОВЕК. Что же прикажешь с тобой делать?
ДЬЯВОЛ. Пощадите меня, господин мой! Будьте справедливым. Ведь Он свой крест пронес всего лишь от дворца прокуратора Иудеи до Лысой Горы, а я свой крест несу уже тысячелетия!
ЧЕЛОВЕК. (Цинично.) Ну, для художественного образа это не срок. Скажу еще: шествие к Лысой Горе еще не закончилось и время здесь не имеет никакого значения.
ДЬЯВОЛ. Вы говорите какими-то пугающими загадками. Что вы имеете в виду?
ЧЕЛОВЕК. Едва ли ты это поймешь.
ДЬЯВОЛ. Ладно. Но все-таки пошлите меня куда-нибудь, но так, чтобы я больше никогда сюда не возвращался.
ЧЕЛОВЕК. Куда это? В преисподню? В тартарары?
ДЬЯВОЛ. Не имеет значения. Только бы не возвращаться.
ЧЕЛОВЕК. Не получится.
ДЬЯВОЛ. Почему?
ЧЕЛОВЕК. Потому что ты стал частью нашего сознания. Ты врос в него настолько, что легче покончить с собой, чем отправить тебя к черту.
ДЬЯВОЛ. (С изумлением.) Куда?
ЧЕЛОВЕК. Не важно. Не мучь меня, бес. Я, право, не знаю, что с тобой делать. По крайней мере, сейчас. Возможно, рано или поздно, тебя сумеет выжить цивилизация, если, конечно, ты не выживешь ее.
ДЬЯВОЛ. Вы допускаете и это?
ЧЕЛОВЕК. Еще бы! Такой плут, как ты, может заставить стонать даже небо.
ДЬЯВОЛ. (Достает носовой платок, вытирает слезы.) Вы себе не представляете, как приятно это слышать. Но не слишком ли высокого мнения вы о моих возможностях?
ЧЕЛОВЕК. Ничуть. Некоторое время мы искренне верили в то, что ты и будешь тем Великим Тираном, в руки которого мы передадим этот бренный мир. Более того, мы думали, что именно ты будешь единым богом земным, который придет на смену всем остальным.
ДЬЯВОЛ. Какая честь, господин мой! Меня никогда не покидала мысль, что я лучше всех этих оборванцев.
ЧЕЛОВЕК. Заткнись!
ДЬЯВОЛ. Слушаюсь, хозяин.
ЧЕЛОВЕК. Как ты меня назвал?
ДЬЯВОЛ. Я назвал вас хозяином. Признаюсь, мысленно я называл вас так миллионы раз.
Надеюсь, это вас не обидело?
ЧЕЛОВЕК. Нет. Но вслух ты произнес это слово впервые.
ДЬЯВОЛ. Хотите, чтобы впредь я обращался к вам именно так?
ЧЕЛОВЕК. Не надо.
ДЬЯВОЛ. Хорошо. Но что же помешало вашим планам осуществиться?
ЧЕЛОВЕК. Во-первых, мы усомнились в возможности установить на земле единобожие.
ДЬЯВОЛ. Понятно.
ЧЕЛОВЕК. Во-вторых, мы по-другому стали рассматривать эффективность общей конструкции, основанной на соотношении «бог – дьявол».
ДЬЯВОЛ. Что?
ЧЕЛОВЕК. Это – главное, над чем мы сейчас ломаем голову. Увы, ничего пока не получается.
ДЬЯВОЛ. Жаль! А богочеловек? Он у вас получился?
ЧЕЛОВЕК. В какой-то мере.
ДЬЯВОЛ. Почему?
ЧЕЛОВЕК. Он ближе к простому человеку. На его стороне большинство.
ДЬЯВОЛ. А на моей – деньги, оружие, власть. Мало?
ЧЕЛОВЕК. Немало. Но и не так много. Деньги, оружие и власть вызывают у простых людей только отторжение, поскольку у них этого нет и никогда не будет. Когда они осознают, что земной рай, который им обещан – ложь, мы потеряем их доверие. Впрочем, райскую жизнь мы им не гарантировали, если не считать модель жизни, организованной по принципу «разумной достаточности».
ДЬЯВОЛ. Значит, снова фиаско?
ЧЕЛОВЕК. Похоже, да. Мы не можем дать простому человеку то, что он хочет.
ДЬЯВОЛ. Царство разумной достаточности?
ЧЕЛОВЕК. Такая проблема. Это не царство небесное, не коммунизм. Тем не менее мы ничего толком не добились.
ДЬЯВОЛ. Царство разумной достаточности оказалось таким же иллюзорным, как легенда
о коммунизме и сказки о либеральных свободах?
ЧЕЛОВЕК. Больше того, сейчас мы оказались в политической прострации, поскольку не
знаем, что дальше делать.
ДЬЯВОЛ. Не говорите так, господин мой.
ЧЕЛОВЕК. Почему?
ДЬЯВОЛ. Я не верю вам.
ЧЕЛОВЕК. Не веришь?
ДЬЯВОЛ. Да. Не верю.
ЧЕЛОВЕК. Почему, бес?
ДЬЯВОЛ. Вы прекрасно знаете, как выйти из любого безвыходного положения, а еще лучше – как войти в него.
ЧЕЛОВЕК. Остришь?
ДЬЯВОЛ. Нисколько. Хотите, подскажу, как выйти из него?
ЧЕЛОВЕК. Подскажи.
ДЬЯВОЛ. Вам достаточно объявить о том, что выход найден, и всё станет на свои места. У вас, милейший, никто не спросит, как вам это удалось. Не посмеют спросить.
ЧЕЛОВЕК. Почему? Что ты несёшь, бес!
ДЬЯВОЛ. Какие строгости! Помилуйте, да кто же наберется смелости хоть что-то спросить с вас?
ЧЕЛОВЕК. Как кто? Люди, народ, – наконец, существует такая вещь, как спрос с себя.
ДЬЯВОЛ. Ах, увольте меня, не могу это слышать!
ЧЕЛОВЕК (Серьезно.). Кроме того, нравственность – это все-таки не пустой звук.
ДЬЯВОЛ. (Смеется.) Нет. Увольте, а то умру со смеху!
ЧЕЛОВЕК. А любовь? Что это, по-твоему?
ДЬЯВОЛ. (Продолжает смеяться) Нет, увольте, увольте!…
ЧЕЛОВЕК. Перестань смеяться, бес. Я не паяц, не шут. Я…
ДЬЯВОЛ. (Серьезно.) Разумеется, господин мой. Но смилуйтесь надо мной, не говорите о нравственности.
ЧЕЛОВЕК. Почему, бес?
ДЬЯВОЛ. Потому что это фиговый лист, чтобы прикрыть срам.
ЧЕЛОВЕК. Где ты это вычитал?
ДЬЯВОЛ. Не знаю. Может, и вычитал. Но меня трясет от смеха, когда начинают говорить о ней. Мне вообще кажется, что ее придумали самые большие негодяи, когда-либо жившие на земле.
ЧЕЛОВЕК. Даже как?
ДЬЯВОЛ. Вероятно, и для них есть где-то критическая линия, которую нельзя переступать. Тогда они и зовут на помощь нравственность – самую послушную из своих прислужниц. И она по первому зову, как верная служанка, спешит к ним, спешит услужить, смыть пятна крови с одежд, отмолить за них прегрешения, – о, только бы заметили, только б признали за ней право – быть! Затем она возвращается в свой нищий чулан и оплакивает свою еще юную, но уже давно погубленную жизнь.
ЧЕЛОВЕК. Бедняжка плачет, а ты трясешься от смеха. Не стыдно?
ДЬЯВОЛ. Стыдно, господин мой, стыдно. Но не за нее, а за того Хама, который лишил ее
девственности. Быть может, поэтому никто девушку замуж не берет? А? Который век уже
в старых девах ходит. (Гневно.) Несправедливо!
ЧЕЛОВЕК. Ммда. Но, голубчик мой, тебе совсем не идет эта роль… Ты уж лучше смейся. У этой девы нынче есть и деньги, и хорошие адвокаты. Она, кстати, давно уже не нищенка. Ты, очевидно, что-то упустил.
ДЬЯВОЛ. Может быть. Но мне её все-таки жаль.
ЧЕЛОВЕК. Прекрати. Таким, как ты, не свойственно чувство жалости.
ДЬЯВОЛ. Не могу согласиться. Жалость – это производное того мира зла, где я царствую.
ЧЕЛОВЕК. Кончай, бес. Иначе смеяться начну я.
ДЬЯВОЛ. Я этого не хочу.
ЧЕЛОВЕК. Тогда помолчи.
ДЬЯВОЛ. Слушаюсь, хозяин. Но вы так и не сказали, зачем меня звали. Есть дело?
ЧЕЛОВЕК. Ах, да! Надо провернуть ещё одну «цветную» революцию в одной сверхслаборазвитой стране.
ДЬЯВОЛ. Какого цвета на этот раз?
ЧЕЛОВЕК. Гм…. Не знаю.… Впрочем, пусть будет оранжевой.
ДЬЯВОЛ. Обожаю «цветные» революции. Когда начинать?
ЧЕЛОВЕК. Прямо сейчас.
ДЬЯВОЛ. Слушаюсь, господин.
Январь, 2005 года.
