Понимает чётко – день придёт,
И не сможет написать ни строчки.
Ужас мощной молнией пробьёт
Бедное сознанье одиночки.
Завихрённый лабиринтом мозг
Образы давал с избытком смысла.
А насколько в мире всё всерьёз,
Рассказали постепенно числа.
Жив, покуда пишется, поэт.
Но дня Икс он всё же ожидает.
Собственный, как мог, лелеял свет,
Только оный мерно угасает.
* * *
Стыки кирпичей в соседнем доме
Острыми зигзагами даны.
Окна интересны оных кроме,
Люди – сгустки счастья и вины.
Громоздится дом, а выше небо:
Сине-белое с утра в жару.
Жизнь проста, как пареная репа,
И сложна, в ней разобраться мне бы
Перед тем, как некогда умру.
ИСПЫТАНИЕ ИСТРЕБИТЕЛЕЙ
Старый бомж, стрелявший сигарету,
Омерзенье вызвал, будто бес –
Отшатнулся – подмигнувши лету,
В лесопарк ушёл, густой, как лес.
В церковь ты заходишь. Страх и трепет.
Нищим подаёшь? Душа пуста.
Эгоизм тебя, как хочет, лепит,
Что не отрицает высота.
Золота в любой довольно церкви.
Громоздится вверх иконостас.
А стереотипы, будто цепи,
К бытию приковывают нас.
Совесть развивая, кем ты будешь
В яви, что бессовестна весьма?
Солнце бьёт, как раньше, в яркий бубен.
Жизнь идёт – нам кажется – сама.
Истребители в душе найдутся –
Зла – любовь, и правда, и добро…
Испытай их… Иль милей на блюдце
Эскимо?
Тогда душа, как ров…
ДВОЙНОЕ ЧАЕПИТИЕ
1
-Торт у меня смотри какой!
На нём цветут, пестрея, розы.
Есть одному его на кой?
Оставь-ка, смерть, свои угрозы,
И приходи ко мне на чай!
И вот придёт – вполне красива.
Который, любопытно, час,
И каковы мне перспективы?
Часы стоят, и смерть молчит,
Но улыбается при этом.
Я режу торт – вот в нём лучи
Разрезов дадены сюжетом.
-Смерть, а какой тебе кусок?
С цукатами иллюзий, может?
Откуда-то звучащий Моцарт
Мне объяснить столь много смог.
Из крема розы – из надежд,
Бисквит различных упований.
Смерть молода – её надел
Из разномастных страхов ваших.
Пьём чай. И поедаем торт.
Проснёшься – вот и вся история.
Иль день судьбы сейчас не тот,
Чтоб свет постичь?
Иль свет и горе я
Уже постиг, коль снятся сны
Столь непонятной глубины?
2
Пригласил на чай. Она пришла.
-Кто придумал, что старуха? – Знаешь, —
Улыбнулась, — ты и то бываешь
Разным. Я ж легка – и тяжела.
Заварил карминно-крепкий чай.
Торт красивый. Пряники. Варенье.
-Смерть, пожалуй, ты и разливай!
Чай с тобой чудесно в день весенний
Пить – его приятен аромат.
Разлила, умильно улыбаясь.
-Коль малыш — донельзя милый заяц —
Умирает – кто тут виноват?
-Не отвечу. Мамой прихожу
Я к нему. – А к Моцарту, к примеру?
-Ангелом. – Тебя я не сержу,
Что вторгаюсь в этакую сферу?
-Нет. Я, помню, к Гофману пришла
Девушкой – он даже не поверил.
-Ну а монстром? Чтоб колокола
Били? – Только к чёрным людям времени.
-К Берии? Иль к Геббельсу? – Ну да.
Торт красивый, розами украшен.
Смерть… За ней державы, города,
Мириады судеб, тыщи башен…
ИНТЕНСИВНОСТЬ ОГНЯ
Интенсивность моего огня
От высот и от низин зависит.
Мысли тяжелы порой, как висмут,
Будто крест к земле пригнут меня.
И – в такие дни едва горит
Мой огонь, и в черноту окрашен.
Впрочем, даже сумма адских башен
Свой имеет, сложный колорит.
Дни труда огонь вздымают вверх,
Он – как мощно поднятое знамя.
И тогда – ты точно человек,
И других порадуешь дарами.
Умиленье и восторг дают
Пламени красивые оттенки.
Ну а если тупики гнетут —
Гаснет… И лицом прижмёшься к стенке.
Интенсивность этого огня
Многое – как жизнь – определяет.
Не сожжёт, надеюсь я, меня,
И не зря, мечтается, пылает.
НАДПИСИ
Надписи на кинжалах,
Надписи на могилах.
Требует сил немалых
Упокоение милых.
Надписи на товарах,
Надписи на предметах.
Жизнь – как мелькание странных
Профилей, силуэтов…
* * *
Оводом себя воображая,
Прорастёшь ли в будничную жизнь?
Или же над Хижиной рыдая
Дяди Тома – как изъятый из
Яви, где всё очевидно, плоско…
Овода убьют в который раз.
Он расстрелян. Кровь и брызги мозга…
Ты бы так расстрелянным был рад.
Только бы не скука, узость, деньги,
Чепуха карьеры и т. п.
Вырос ли мечтательный бездельник
Ты – неясно самому тебе.
sic transit gloria mundi
Пьёт в баре, пьёт привычно в баре
Боксёр – обрюзг и постарел.
И в пьяном шаровом угаре
Бой видит – был в бою умел.
Архиепископа хоронят –
Тлетворный грудь сжимает дух.
Иль смерть небытия синоним?
Не может быть!
Взгляд служки сух.
Не может быть…Звучит: Sic transit,
И проплывают облака.
На что судьбу свою растратит
Подросток, смутную пока?
Что всё проходит, всё проходит
Мотивчик старенький твердит.
Я слышу в парке: не угоден
Мотив, хотя и знаменит.
Картина вспомнится Леаля
Такая страшная – претит,
Раз есть благие вертикали,
Хотя не представим их вид.
Реальность мне важна настолько,
Насколько в будущее есть
Своеобразное посольство,
И оной только в этом весть.
СВАДЕБНЫЙ ГУЛЬДИНЕР МАКСИМИЛИАНА I
Мерцает славно серебро монеты –
Ей пять веков, но красота её
Как будто мощно отрицает это,
И вечность представляет нам ещё.
Максимильяна Первого монета –
Гульдинер (ударенье так? Не так?).
Он свадебный – узри корону света:
Любовь её даёт, отринув мрак.
Жена его – Бургундская Мария –
На реверсе: погибшая жена.
Сколь отношенья были не простые?
Сколь счастье принесла ему она?
Погибла на прогулке конной. Горе.
Монета совершенной красоты –
Достоинству достойной жизни вторя –
Жены даёт изящные черты.
Сколь тонко мастер вырезал детали –
Минцмайстер настоящий виртуоз.
Бывают ли во славу вертикали
Монеты? Нет ответа на вопрос.
Развившаяся прядь волос Марии,
Изящно-благородное лицо.
Достоинства работы золотые.
…как мост построить в прошлое легко:
Увидеть императора с женою,
А после императора вдовца.
Былое ощутить с его густою
Начинкой. Жизнь не ведает конца.
ШЕСТЬ ДОППИЙ ВИНЦЕНЦО МАНТУАНСКОГО
Винченцо Мантуанский на монете
В шесть доппий. Потускнело серебро.
Каким Винченцо был на оном свете,
Где зло порой похоже на добро?
… я выиграл иль проиграл? Не знаю…
Я на монету старую смотрю.
Шедевром дорогущую признаю,
Что безразлично дням… календарю…
В жабо Винченцо, волосы струятся,
И плотно сжаты губы, любит власть,
Ещё, поди, балы — и наслаждаться
Всем, что предложит, обольщая, страсть.
На реверсе собака — сгустки мышц, и
Высокая, свирепая, как волк.
Меня порою траурные мысли
Изводят, но и в оных — скрытый толк.
Собака на монете грандиозна,
Что за работа! — залюбуюсь я.
Сверкает нечто в лабиринтах мозга —
А вдруг (да брось! ) разгадка бытия?
Шесть доппий — номинал таков монеты…
Гляжу я в монитор, почти забыв
Действительность, борьбу с потьмою света,
И грозное ветвленье перспектив.
