(миниатюра из серии «Дедушка и его внучки»)
— Скучно вы всё-таки живете, — сказал дедушка и даже кивнул в подтверждение этой своей мысли. – Без интереса.
— Почему? – тут же спросила Маша.
-Да! – согласилась с сестрой Катя. «Почему», «зачем», «отчего», «на фик» — это их, так сказать, фирменные вопросы. Задаются в любой ситуации, в любое время дня и года, абсолютно по любому поводу и совершенно без.
— Потому что неорганизованные, — непонятно объяснил дедушка. И поняв, что непонятно, стал пытаться объяснить понятно. И как всегда, все еще больше запутал.
-Потому что организации нет. Детской, — сказал он.
— Зачем? (это Маша)
-Да! (Катя)
-Затем, что организация – сплачивает людей. Понятно?
(Да, вот это дедушка! Вот это объяснил! Даже лучше, чем в телевизоре про бандитские новости, в которых всякие бандиты с пистолетами людей украдывают и спрашивают за это американские деньги! Мно-о-го! Целый, может, чемодан!).
— Если организация, то у людей появляются общие интересы и цели, — продолжил дедушка и, поглядев на притихших внучек, начал серьёзно расстраиваться и одновременно раздражаться. — Что, опять никак? Вот я и говорю: потому что неорганизованные. Была бы организация – вам бы в ней пионервожатые уши мигом бы прочистили!
— Зачем? – сказала Маша. – Мы их и так каждый раз моем, когда голову.
-Да! – подтвердила Катя. – И с шампунем обязательно. «Детский» называется. Чтобы не щипался.
-Вот я и говорю, — сказал дедушка, огорчаясь. – Как глухие разговариваем. Я им про Фому, они мне – про Ерему.
-Кто? – спросила Катя.
-Зачем? (Маша).
-Да ни почему! – повысил голос дедушка. Он вообще-то спокойный, но умеет его быстро повышать. Чуть чего – и сразу. У него нервы потому что. Одно слово – старенький. Ему уже скоро, наверно, сто лет в обед. Может, в ужин.
— Потому что неорганизованные! Не на кого равняться, не с кого брать пример! Вот вы с кого-нибудь хотите брать пример? Только не с этих ваших придурочных покемонов, которых если я ещё раз увижу, что вы смотрите, то телевизор в окошко выкину! Ну, на кого хотите быть похожими?
— Я на маму, — быстро сказала Маша. — А выкидывать не надо. Он ещё новый совсем.
-И я на маму, — согласилась Катя. – А еще я хочу на тетю, которая у нас в мороженщицкой палатке сидит.
— Ну, про маму понятно. Одобряю. А почему на тётю?
-Потому что она хорошая, — не задумываясь, ответила Катя. – Толстая, веселая и в белом халате. Мариной звать.
— И всё?
— Всё. Еще мороженым торгует. По десять рублей. Называется – пломбир. Я даже две могу сразу съесть. Или даже три. Тебе когда пенсия?
— В пятницу. Через два дня.
— Очень хорошо. Значит, четыре. Я тогда тебя и с Мариной познакомлю.
-С какой еще Мариной? – почему-то испугался дед.
-Марина! Я ж тебе говорю! Это так мороженую тетю звать. Я ее спросила: тетя, а как вас зовут? Она и сказала — Марина. Она теперь моя знакомая. Вот.
-Общительная ты наша! – похвалил ее дед и погладил по голове. – Со всеми знакомишься, никого не боишься.
— Подумаешь! – фыркнула Маша. – И ничего особенного!
Она, Маша, не очень любила, когда кого-нибудь хвалили в её присутствии, а её саму – нет. Как будто и её не за что похвалить! Подумаешь! Она, между прочим, тоже может познакомиться хоть со ста миллионами тысяч таких вот мороженых маринов!
— Так вот, про организацию, — вернулся дед к старой теме. – Мы, например, в первом классе становились октябрятами.
— Какими? – успела первой спросить Маша. Он тоже не какая-нибудь. Она тоже любознательная.
— Не какими, а октябрятами, — пояснил дедушка. — Дружными ребятами. И у каждого был специальный октябрятский значок – красная звездочка, а в середине – портрет маленького Володи Ульянова-Ленина. Это был такой кудрявый толстенький мальчик.
-Знаю, знаю! – закричала Катя. Маша обиженно поджала губы. Знает она… Глядите, люди добрые, какая прям детская энциклопедия! И чего так орать-то некультурно?
-Ленин! Потому что вождь людей!– продолжала Катя восторженно. – Только какой же он кудрявый? Он лысенький и с бородкой! Потому что он, я уже сказала, вождь! А глазки такие прям прищуренные-хитренькие! Прям такие, когда ты с Мироновичем водочку вашу пьешь!
— Вот начет водочки – это лишнее, — строго сказал дедушка. – Это к делу совершенно не относится. Ты бы лучше книжки читала, чем наблюдать. А то придумала- с Миронычем!
— Я не придумала! – возмутилась Катя. – Я у магазина видела! Вместе с Машей! Правда, Маш?
— Продумаешь… — опять фыркнула Маша. – Я, например, не такая как некоторые. Я, например, когда чего вижу, то я не вижу, зачем об этом говорить, кого видишь. Это некультурно – видеть всех подряд и с кем дедушка водочку пьёт. Тем более, что он не только с Мироновичем. Он ещё и с дядей Пашей, Павликовым дедушкой, на когда мы на демонстрацию потом ходили… И с дядей Лукашовым тоже, когда пенсию приносят… Он много с кем её пьёт. Общительный потому что. Правильно, дедушка?
-Вот!- и дед даже палец вверх поднял. Вот до чего он восхитился такой умной внучкой. – Молодец! Вот октябрята, они болтунами никогда не были. Они только глазками своими октябрятскими быстро так по сторонам – шнырь, шнырь! — и помалкивают себе в тряпочку. Потому что понимали: болтун – находка для шпиона. Они этому учились у пионеров и комсомольцев, своих старших товарищей – не трепать языком! А вы говорите, организация не нужна. Еще как нужна!
— А я знаю, — сказала вдруг Маша. – Они еще железяки разные собирали на помойках. Это называлось – металлолом.
— Молодец! – похвалил дедушка. – Знаешь! Да, собирали! Помогали Родине! И металлолом, и макулатуру! Опять же потому, что были организованные! А были бы каждый сам по себе, то никто бы и не собирал! Или собирали бы, но сдавал каждый по отдельности. Как сейчас разные алкоголики алюминий с медными проводами. Вот какая их них, из алкоголиков, может быть организация? Никакой, потому что пьяные уже с самого утра! А октябрята с утра были ещё трезвые, поэтому она у них и была. А если вместе, то это уже сила! Коллектив! Поняли?
-Ага, — сказала Катя.
-Чего «ага»?
— Что сила.
— Правильно! Потому что и октябрята — дружные ребята, и пионер – всем ребятам пример! А пионеры красные галстуки носили. И значки тоже. Тоже с Лениным.
— Тоже, что ли, который вождь? – спросила Катя. Она очень любила, когда всё было конкретно и ясно.
-Да, — подтвердил дедушка. – Владимир Ильич.
-Он один, что ли, был на всех?
— Один. А что такого?
— Так неинтересно, — сказала Катя. – Когда один. Придумали бы ещё кого-нибудь. А то эти ещё…пионеры. С галстуками. Наш папа, может, тоже пионер. У него этих галстуков, может, миллион! И ему ещё Ворошиловы подарили на день рождения! А он ещё сказал маме: зачем мне столько галстуков? Давиться, что ли, на них?
-…и песни пели. «Взвейтесь кострами синие ночи. Мы пионеры- -дети рабочих!». Или эту: «Эх, хорошо в стране советской жить! Красный галстук с гордостью носить! Эх! Ах! Ох!»
— Болит, что ли чего? – спросила Маша.
— Почему? – не понял дедушка.
— Ну, как же! — и повторила. – «Эх! Ах! Ох!» Может, давление?
— Нет у меня никакого давления! – начал сердится дедушка. –Это просто песня такая! Про «эх-ах-ох- в стране советской жить» и костёр пионерский.
— Деда, а чего же мы про костер-то позабыли! – ахнула Катя. – Ты же давно хотел мусор!
— И то правда, — согласился дед, вставая. – Несите бумагу для разжиги, а я пойду ветки собирать…
-Хорошая у нас организация! Правда, деда? – сказала Катя, мешая в ярко пылавшем костре угли. – Ты, бабушка и мы с Машей. Целых четыре человека. Ого! И без всяких без вождёв! Зато культурные.
— Вождей, — поправил дед. – Конечно нормальная. Как говорится, за неимением лучшей.
— А главный у нас пусть будешь ты, — предложила Катя. – Тоже как этот твой Ленин. Тоже бородку себе отрастишь. А мы её тебе причёсывать будем. Каждый день. Красивый будешь! Прям жених по телевизору!
— Почему обязательно по телевизору? – не понял дедушка.
— А потому что показывают, — объяснила Катя. – А потом развод. Безобразие прям какое! И бабушка так говорит — безобразие! Ведь если развод, то это никакой организации!
-Правильно, — согласился дедушка. – Это возмутительно. Потому что семья это и есть самая главная организация. Потому что ячейка общества. Это ещё дедушка Ленин говорил. А, может, и не он. Их, дедушек-то этих, столько было…
