Лоцман Наливайко
Зал районного суда, заезженный судебными тяжбами, сегодня практически пуст. И выглядит даже веселеньким, благодаря отсутствию народа, обычно возбужденного и вздорного. Солнечный свет обильно проникает через открытые настежь окна, под потолком жужжат мухи, а за дверями тявкает собачонка, не допущенная сторожем в залу.
На месте судьи, приподнятом на помосте, восседает особа женского роду, слегка растолстевшая, несмотря на нервность работы, и порозовевшая от летней спеки. На месте прокурора истец в лице начальника охраны труда местного порта — седой по вискам толстун с выпяченным брюшком. Брюшко мешает сидеть, и истец, откинувшись на спинку стула, не забывает сверлить назидательным взглядом ответчика. Ответчик — маленький плешивый брюнет лет сорока, сидит с опущенной головой в первом ряду залы, как раз напротив судьи, и теребит пуговицу на рубахе. Периодически поднимает голову и смотрит на судью кротким взглядом, выражающим, очевидно, покаяние. Общую картину завершает самодельный плакат на пожелтевшем ватмане, вывешенный над входной дверью и призывающий проводить судебную реформу в жизнь. По плакату бегают тараканы, впрочем, трудно различимые с места судьи.
— Итак, приступаем к рассмотрению дела, — вяло объявляет судья, обтирая платком пот со лба и шеи: — Торговый порт Измаил против гражданина Наливайко.
Оглядев зал и будто убедившись, что все стороны на месте, продолжает:
— 10 августа в 9 часов 15 минут гражданин Наливайко, являясь лоцманом торгового порта, на лоцманском катере бортовой номер ИЛ-01 с рулевым Подстригайло пришвартовался к лайнеру “Вестфалия” для проводки его по каналу Р-25 Дунайского устья. Поднявшись на борт указанного лайнера, лоцман Наливайко направился не в ходовую рубку судна, а, по заявлению капитана, в бар, что находится палубой ниже. Там он выпил виски, отказавшись от содовой. После чего поднялся в ходовую рубку, где и осуществлял проводку судна по каналу. В процессе проводки лоцман Наливайко выпил ещё три бутылки пива принесенных с собой. Счёт за напитки отнёс на капитана судна, заявив об этом бармену. При проводке судна лоцман Наливайко несколько раз покидал ходовую рубку. На замечания вахтенного штурмана отвечал односложной фразой: “Авария в мочевом танке. Ферштейн зи?” По окончании проводки лоцман Наливайко на лоцманский катер не возвратился. После объявленных по судну поисков был обнаружен командой судна в баре главного ресторана, где пререкался с барменом, отказываясь платить. По приказу капитана был выдворен с судна принудительным образом на лоцманский катер. В процессе выдворения выкрикивал нецензурные претензии Объединенной Европе. В 11 часов 35 минут лоцманский катер отшвартовался от борта лайнера и направился в порт. Однако в порт не прибыл, а отклонился от курса и оказался в районе паромной переправы. В 12 часов 05 минут с катера на берег был высажен пассажир неустановленной личности. В тот момент, когда рулевой Подстригайло помогал пассажиру выгружать на причал вещи, лоцман Наливайко занял место рулевого и, включив ход, отбыл на катере в неизвестном направлении. На крики рулевого не реагировал. С 16 часов лоцман Наливайко около получаса преследовал следующий вниз по течению танкер под австрийским флагом и через громкоговорящую связь выкрикивал нецензурные слова с требованием танкеру немедленно остановиться и принять его на борт. С 18 до 23 часов был замечен в питейном заведении поселка Вилково и на его улицах. В три часа ночи явился на лоцманский пост порта с травмами головы в области челюсти и лба. Находясь в состоянии сильного опьянения, заявил, что готов заступить на вахту. Утром администрацией порта лоцманский катер ИЛ-01 был обнаружен в районе поселка Вилково посаженным на мель в прибрежной зоне. Акт технической экспертизы свидетельствует о выходе из строя валовой линии и винторулевого комплекса катера. Истец требует возмещения ответчиком нанесенного материального ущерба в размере ста сорока трех тысяч гривен.
Судья переводит дух и спрашивает:
— Сторонам есть, что добавить?
Истец победно смотрит на ответчика, ответчик — кротко на судью. Оба молчат.
Судья продолжает:
— Тогда суд задаст вопросы по существу дела. Вначале ответчику. Гражданин Наливайко, ответьте суду, зачем вы преследовали австрийский танкер?
Наливайко встает, поправляет вылезшую из брюк рубаху и поясняет:
— Так я, это, хотел выразить протест.
— Какой протест?! — строго спрашивает судья.
— Так это, по поводу строительства лягушечьих переходов… У нас экономика в заднице, а они деньги финькают на лягушек.
— А каким образом лоцманский катер ИЛ-01 оказался на мели с выведенными из строя устройствами?
— Высадиться на берег хотел.
— Но катер ведь водный транспорт и по суше не ходит. Не так ли?
— Бывает.
— Что бывает? Ходит, что ли? — и дама недоуменно уставилась на лоцмана.
— Бывает, я на своем через косу ходил по мелкоте.
— И что в результате?
— Подвесной мотор вдрызг, но косу проскочил.
— И это всё в нетрезвом виде? — поинтересовалась судья.
— Бывает.
— Что вы все бывает да бывает!
— Как на рыбалке без выпивки.
— А на пассажирском судне зачем принимали алкоголь во время выполнения служебных обязанностей?
— Для согрева.
— Какой еще согрев в такую жару? — и судья посмотрела на ответчика как психиатр на больного.
— Вот и я говорю, жара невыносимая, спать невозможно. Так я спасательный жилет на себя, привязался к дебаркадеру и в воду шасть, так и проспал до утра на привязи. Проснулся наутро, чую, что продрог, зуб о зуб стучит, руки-ноги синие. Для согрева, значит, — закончил ответчик утвердительно.
— Скажите, вы действительно не понимаете, что в нетрезвом состоянии могли привести судно к аварии, или даже катастрофе?
— Зачем к аварии. Я и под мухой лоцию канала помню назубок.
— Ну а с поста отлучались?
— Так вы ж зачитали.
— Но без вас команда как обходилась? Останавливали судно, что ли?
— Зачем останавливали. Они раз десятый только в этом году канал проходят. Штурман с закрытыми глазами проведет, любой рулевой из их команды проведет.
И Наливайко, уверенный в своих словах, спокойно смотрит на судью. Та в полном недоумении:
— Если всё так просто, зачем вы там?
— Для соблюдения процедуры. Мы ж с них гроши берем за проводку, и немалые, — уже учительским тоном пояснил ответчик непонятливой даме.
— Это не меняет сути дела. Будучи в нетрезвом состоянии вы нарушали все должностные инструкции, в результате чего вами поврежден лоцманский катер ИЛ-01. Сумма ущерба составила сто сорок три тысячи гривен.
— Я буду выдвигать встречный иск порту за ущерб здоровью, полученный при исполнении служебных обязанностей. Один дантист чего стоил.
— Это к делу не относится. Гражданин Наливайко, как собираетесь восстанавливать материальную часть, выведенную вами из строя? Вы ведь уволены по статье и, как известно, в настоящее время нигде не работаете.
— А можно мне того, хозспособом, своими руками, значит?
— Не слушайте его, товарищ судья. Он что, токарь, слесарь или судовой механик? — кричит истец.
И здесь треск, напоминающий звук электрического разряда, покрывает жужжание мух в зале. Судья недоуменно смотрит на истца:
— Что это?
Но, заметив, как истец конфузится и нервно передергивает ремень на животе, понимает бестактность своего вопроса.
— Черт знает что! — бурчит судья, быстро собирая бумаги дела в папку.
И по выходу уже из зала добавляет:
— Суд удаляется на совещание.
