В МАГАЗИНЕ «НУМИЗМАТ»
1
Из магазина Нумизмат
На главной улице Софии
Свернули в переулок – рад
Мальчишка: лета золотые
Сияли дни, и спекулянт
Достал болгарские монеты.
Фантазии мелькали ленты.
Ту, или эту? Вариант…
Мальчишка выбирал, и мать
За две монеты заплатила.
Назад тому лет тридцать было,
Но радостно мне вспоминать.
2
Стихотворение в прозе
В магазине Нумизмат на главной улице Софии ( а в советской Москве нумизматических магазинов не было) лежали шикарные советские олимпийские монеты, очень дорогие, и болгарская мелочь. Мальчик зашёл с мамой – советский мальчик, он жадно глядел на монеты, и молодой парень с точно слегка вогнутым, нагловатым лицом подмигнул женщине: мол, выйдем. Они вышли – мама, мальчик и парень, и парень спросил на болгарском, но женщина прервала его, сказав: Мы из Союза. – Что интересует? – спросил он тогда по-русски, делая жест рукою; они отошли в проулок и свернули под арку. – Мама посмотрела на мальчика. Тот сказал: Болгария. Серебро. – Парень, улыбаясь, достал из кармана несколько блях князя Фердинанда и царя Бориса. – А юбилейные? – И стали появляться они – тяжёлые пятилевовики в капсулах. – Выбирай две. – Сказала мама. И он выбрал – с Вазовым и к столетию антитурецкого восстания. Мама заплатила.
Они шли по летней сияющей улице Софии, и 12-летний советский мальчик был нежно, упоительно счастлив…
* * *
Стягивает в гроздья дни работа –
Вариантов много ли, иль нет?
Птица, что в пределах небосвода
Проплывает, лучше знает свет.
Перерывы и провалы в оной
Сочинительской твоей стезе
Драмой представляются законной,
Чёрной пасти видишь страшный зев.
Метафизика твоё сознанье
Подъедает. Снова пишешь ты.
Но и труд порою наказанье,
Коль не воплощаются мечты.
* * *
Стихи, приснившиеся мне,
Могли быть хороши вполне,
Но плавали в пределах сна,
И чётко знал я — жизнь одна.
Её украсить бы могли
Стихи, как веточки земли.
Но вспомнить их не мог, когда
Проснулся – не сказать беда,
Но нечто вроде… Не сказать,
Как я хотел их записать,
Они исчезли. Утро мне
Тяжёлым выпало вполне.
БУЛГАКОВ-ВРАЧ
Ещё не представлял и сам,
Врачом в провинцию впечатанный,
Суммарный смеха фокус, драм,
В романе драгоценном спрятанный.
Когда морфин себе колол,
Видения тянулись ярко,
Питая будущий глагол, —
Покуда не проявлен явно.
И жизнь пока, как черновик,
Где тени смысловые сложно
Сплетаются, растя язык,
Что вместе сладко и тревожно.
ВЗГЛЯД НА ДВОР
(стихотворение в прозе)
Сочно шлёпает малыша пакетом по попке, и расплываются слова восточной речи; арки деревьев двора принимают маму с дочкой, а мальчишка мчит сзади на самокате.
40 лет глядишь с лоджии на двор, и – каких только людей не видел!
40 лет – а первые десять смотрел из окон первого этажа роскошной коммуналки в старом пышном доме в центре Москвы – там двор был инакий: не большой.
А этот…Зажатый между тремя домами высокими, десятиэтажными, тянет на мини-страну.
Мало изменился за столько лет – хотя люди изменились сильно: мода, манеры и прочее…
Бегут студенты – престижный вуз недалеко: всегда бегут: стайками, группками, быстро-быстро, надо спешить, жизнь проходит.
Разные старики, идущие медленно, важно; массивные старухи, и ветхие, согбенные бабки; иные старики гуляют с собаками, и лай вообще раздаётся часто, как часто мелькают вороны и кошки взлетают на древесные стволы.
Тополя в основном, но есть рябины, берёзы, а дубы спилили давно.
И тополя подрезали, укорачивали, но разрастались они, густея, славя витальной силой неистощимое торжество жизни.
Мелькают дети, деловито идут взрослые: поколение выросло, и дети сами превратились во взрослых, круги свершаются, а ты всё глядишь с лоджии, старея, седея, описывая, как можешь мир – слабо подлежащий глобальному описанию.
БИОГРАФИИ ПОЭТОВ
(стихотворение в прозе)
Бурные биографии поэтов: пышные, как дворцы, неистовые, как революции, рваные, как жизнь, подъедаемая болезнью.
И – другие, точно идущие от языка, точно вшифрованные в язык, бессобытийные внешне, такие, будто принадлежат обывателям: биографии эти.
В сущности, язык – единственная биография поэта, а внешняя переогромленность имеет значение исторического декорума: главное – за ним.
НЕСООТВЕТСТВИЕ
(стихотворение в прозе)
Один раз был у этого одноклассника на дне рожденья – классе в пятом что ли?
Помнилась обширная кухня, где за большим столом сидели словно неровно: кто-то выше, иные ниже; помнилось сациви и весёлая высокая мать одноклассника, радостно суетившаяся; потом в большой комнате играли… ну, во что там играли дети: давным-давно, в Советском Союзе…
Лет 30, или больше спустя, с другим одноклассником, с каким после школы связывали долгие годы дружбы, пьянства, философствований, споров, гуляли, и тот, приветственно кивнув маленькой тётке, остановившейся возле, спросил у неё:
-Узнаёте?
И показал на друга.
Та, улыбаясь, ответила: Нет.
И назвал его, и всплеснула руками.
-Мать Вадика, — объяснил потом, когда ушла, и, друг, закуривая, поразился несоответствию воспоминаний реальности…
* * *
Узор обоев, будто лабиринт,
И выпукла фактура, меж которой
Ветвятся усложнённо коридоры –
Глядишь спросонья – белые, как бинт.
Ломает – вероятно, заболел.
Сознанье увеличивает данность,
Как лупа: восприемлется, как странность
Сие среди действительности дел.
Ветвится, дан узлами лабиринт,
Пройду я мерно коридором детства.
Воспоминанья – вот моё наследство,
Порою грандиознее, чем Рим.
И юности дорогою пройду,
Нюансы поворотов вспоминая.
Всегда мечта манила золотая,
Да кода воплощенья не найду.
Придуманный, нелепый лабиринт.
Простуда летом до смерти банально.
В сознанье бездна пышет инфернально,
Но жить вообще довольно едкий риск.
* * *
Хрустальные коперниковы сферы
Сколь отразят душевные пещеры?
Воззривши в них, возможешь ужаснуться,
Но сущности своей при том коснуться.
Коперника представишь за расчётом –
Душа живёт сиятельным полётом.
На улицу Коперник выходящий.
Мир крыш вверху, практичный и изящный.
Коперника звенят хрустально сферы,
И высота там явлена без меры,
Какая входит в нас, когда стремимся,
Чтоб с мёртвой точки косный образ сдвинулся
Действительности с бытом, с пустотою,
Тщетою, суетою.
Коперник ту реальность осознавший,
Что выше нашей,
Пил чашею амброзию полёта
Души, верша тотальные работы.
СТОГЛАВАЯ ТУЧА
(стихотворение в прозе)
Мальчишку уже вёз на самокате домой, с ВДНХ, ибо набегавшись на площадках, налетавшись с горок, повторял малыш: Папа, я устал; и таянье сердца от «папы» компенсировало боль в спине.
На переходе пошли среди других, минуя бульдожью, увеличенную донельзя морду трамвая, и навстречу на велосипеде катил сосед, с дочкой которого сидела няня; шумный, жизнерадостно-избыточный, огромного роста, он никак не изменил жизни своей и привычек после рожденья ребёнка.
Сосед, естественно, замахал рукой, приветствуя, и ты поднял свободную в ответ.
Каждому своё – странно проявляется.
Свернули в сквер, тянувшийся огромным зелёным овалом, и шли дальше – домой, погружаясь в тело банального, июньского дня, не готового подарить хорошей погодой: стоглавая, сине-чёрная туча ползла, и стало занятно: как собирается кататься сосед…
* * *
Мы сами, как бесы,
Неистовость наша
Чугунного веса,
Черны наши чаши.
Иль выдумки это?
И бесов нет вовсе.
А лето – знак света,
Банальность и прописи.
Нет, стали, как бесы
От ярости жизни.
Кошмарные бездны
Раскрыты в отчизне.
* * *
За волшебной лампой Алладин
В город мёртвых опускался. Страшно.
Плоскокрышие дома, а башни
Подчеркнут насколько он один.
Многие мечтали о такой
Лампе, и бесплодные мечтанья
Расплывались бездной золотой
В центре мозга – против мирозданья.
Джинна отыскать бы! Джинна мне!
По-другому выжить невозможно.
Алладин в моём проходит сне.
Вскакиваю. Мне вдвойне тревожно.
ЮБИЛЕЙНЫЕ МОНЕТЫ ЕГИПТА
Серебро Египта юбилейное –
Сфинксы и мечети, чистый блеск,
Фараоны, штемпеля затейные,
На монетах фейерверк чудес.
Древность будто через современность
Проступает, интересный ход.
Историческая несомненность
Нынешний едва ль взрастила плод.
Тем не мене, интересно это –
Через то искусство провести
Знаки мира, чьи ясны сюжеты,
Коли миром сим дано идти.
