Предельна фараона власть,
Жрецы обучат связям с небом,
Сыт фараон не будет хлебом,
Но тем, что даст небесный пласт.
Писцы, сановники, жрецы
Гусей вкушают с пирогами.
А лабиринта мудрецы
Чудес нам не откроют с вами.
Тяжёл зелёный Нил, богат
Чрезмерно. Зухосы огромны.
Ладья плывёт, воды блестят
Пласты, красиво и неровно.
ВИРАЖ СТИХА
Пушинка медленно плывёт
На фоне тополей и трав.
Глядишь с балкона, и полёт
В замедленном движенье прав.
Пушинка растворится во
Прозрачных сумерках, легка.
И неизвестно для чего
Закрутится вираж стиха.
…КАК ДЕТСТВУ
(стихотворение в прозе)
У стены Лавры дремучий мужичок подошёл к дяде-крёстному, приняв его за священника – из-за бороды и внешности, — спросил что-то про распорядок служб; и Эдик – сосед по даче и друг – хохотал так, что разронял только что купленные булочки.
Дядя жизнелюб был, воспринимал явь даже избыточно, пристрастный ко всему, что составляет смак жизни.
Ездили в Лавру в Загорск в советские годы, и ты был ребёнком, а церковь тогда была за гранью официальной жизни, и в один лишь решился зайти из храмов – где полыхали свечи, служба текла, а у стен стояли откидные стулья, как в кинотеатре, и на них, сползая на пол, сидели старухи и увечные.
Было страшно.
Шли потом вдоль стен, шли к машинам, и, после случая с вопросом дремучего мужичка, расселись по Жигулям, поехали на калужские дачи.
Лето длилось, и каникулам, казалось, не будет конца.
…как детству.
СНЫ О БУДУЩЕМ
(стихотворение в прозе)
Жили в большой палатке, за белым домом с красной крышей – все койки в нём были заняты; машины стояли во дворе: приехали на море из Калуги.
Чёрное море синело, играло бликами, золотилось, огромной водной массою сияло всем приехавшим.
Утром приходили кентавры, погружались в воду по животы – так мечталось мальчишке, обожавшему мифы.
Утром вставали рано, на плитках за палаткой готовили яичницу, гренки, кофе – и мальчишки бежали на пляж; взрослые шли сзади, несли матрасы, всякий пляжный скарб, маски, ласты…
Нырять можно и без масок: торжественный раскол воды синеет и сверкает, таинственные тени играют с тобой.
Галька тут – круглая, обкатанная; и жариться на солнце также приятно, как плыть.
Женщины уходили раньше, готовили обед; мужчины и мальчишки, вернувшись с пляжа, окатывались пресной водой в дощатой, простенькой купальне.
Шутки за едою, смех.
Ручей тёк внизу, спускаться к нему по траве было приятно, и серебристая лента его вспыхивала на солнце.
От стволов старых деревьев мальчишка отдирает повилику, думая, что помогает стволам.
Густота вечера – с мохнатыми звёздами: крупными, яркими.
Сны.
О, прекрасные сны о будущем – какое будет серым, заурядным… но разве важно это тогда, в советском детстве, на каникулах, на море…
* * *
Жизнь прекрасна. Сквозь банальность дождь
Прорастает ночью нефтяною.
Дождь богаче, чем, к примеру, дож
Всякий с прошлой, пышною средою.
Утром в дымке всё – синеет даль,
Из домов составленная крупно.
Дробно всё, и вместе целокупно,
Всякая весьма важна деталь.
Жизнь ужасна. Сумерки страшны –
О сознанье речь, не о периоде
Времени, что пережить должны,
Не мечтая (нет его) о чуде.
О, чудес достаточно: кусты
Водными алмазами играют.
И заложник двойственности ты
Жив, тем, что другие не узнают.
* * *
Шёл долго, ехал на попутках –
Европы покоритель шёл
Домой, храня в душе о жутких
Годах воспоминанья, цвёл
Надеждою родных увидеть.
Деревня сожжена, торчат,
Серея, печи… Ненавидеть
Умел врагов страны солдат.
И пить он стал на пепелище,
И, пьяный, вынув пистолет
С собой покончил… Коли пищи
Не видит для грядущих лет.
* * *
Мир вырастить в себе, как сад,
Дать воплощенье миру этому.
Порою пышному и летнему,
Порою – скручен из утрат.
Сияя, лестницы парят,
Замшели башни – а в реальности
Идёт, чернея, будто ад –
Нет, то сравненье род банальности! –
Заходит туча: малыши
Напуганы: домой скорее.
Паренье важно для души,
А для ума важны идеи.
А дождь конкретен, что кристалл,
Рассыплется на тыщи мелких
Осколков-струй: так заблистал,
Как билась радость в недрах верхних.
* * *
Брут, выхвативший пистолет,
Стреляет в Цезаря живого
Покуда, довершив сюжет
Предательства: сухое слово
Скрипит, как старая доска.
Легионеры, автоматы.
Всё спутано, грядут века,
Прошли века. Иных не надо.
Всё спутано. И ничего
Предательство опять не стоит.
Неясно жизни вещество
В мильонах прожитых историй.
ПО ПУТИ ДОМОЙ
(стихотворение в прозе)
На скамейке в глубине детской площадке сидят две тётки – с мутными глазами, дрянными причёсками, курят, у одной на поводке крохотная очаровательная собачка, что отбегает к центру площадки, лает.
Тётки кричат матом на носящихся кругами мальчишек, — тётки грубы, им, явно, хочется похмелиться.
Стоящий рядом мужик тупо глядит в пустоту.
Дети – крепко сбитые, одинаково коротко подстриженные – нарезают круги, дразнят собаку, кидаются чем попало.
Малышок, катящий на самокате перед интеллигентным, седобородым отцом, останавливается у перил ограды, говорит:
-Папа, я хочу с мальчиками…
-Ну, попробуй, малыш, — отвечает отец, внутренне передёргиваясь.
Ехали уже домой, да вот сбились…
Малыш перелезает через перила, отец завозит его самокат, и в повешенную на ручку сумку тотчас лезет один из мальчишек, выхватывает пистолет.
-Ты что делаешь? – орёт одна из тёток, прикручивая к вопросу матерную тираду.
-Спросить надо, — тихо говорит интеллигентный отец.
-Можно, да? – смотрит нагло: круглый, ражий, бритый – из тех, кто пить начинает лет в десять, а воровать ещё раньше.
Отец кивает всё же.
Его малыш носится с двумя пацанами, тётки шумят, кричат на лающую собачку, пацаны стреляют из пистолета по очереди, подхватывают стрелку, вопят: Давай в зомби! Ты будешь зомби!
Малышу нравится носиться.
Он подбегает к собачке, гладит её.
Пацан стреляет в псинку, попадает в тётку, та подхватывает стрелку.
-Не дам. Дядя отдам.
Он подходит – несчастный, не устроенный в жизни интеллигент, забирает стрелку, потом наклоняется к своему малышу:
-Пойдём-ка домой, пока. Выйдем потом ещё.
Забрав пистолет, он быстро, склонившись набок, везёт малыша на самокате.
-Папа, я хотел ещё с мальчиками…
-В нашем дворе побегаешь ещё, малыш. А вечером Катя с Денисом выйдут…
Его охватывает тоска.
Он видит бомжа, роющего в помойке – рядом с ним стоит тележка из магазина, и нагружает объедками, всякой нечистотой оную.
Интеллигентный отец представляет: вполне сформировавшаяся шпана, жизнь низовая, густо-поганая, вся проперченная матом, залитая алкоголем, защипанная воровством…
Мутно становится на душе…
Он глядит на своего беленького и чистенького малышка, спрашивает:
-Устал, сынок?
И слыша в ответ:
-Утал…
Спешит домой – так, будто можно отгородиться от яви.
* * *
Мерцает Ариадны нить –
Из прошлого она мерцает.
Хотелось вверх, сорвёшься вниз,
Жизнь в этом сильно помогает.
Старомосковские дворы –
Мальчишкою бегал здесь когда-то,
И детства милые миры
Вновь открываются богато.
Наташа Раввикович в том
Жила, весьма массивном, доме.
А там Черёмухин, о нём
Подумал, огибая долго
Дом композиторов – был дед
Из них, прославился не сильно.
Квартиры сумрачен сюжет –
Огромна, тайнами обильна.
Нить Ариадны уведёт
Из прошлого в предел «сегодня»,
В каком не хочется компот
Пить, ну а водка – превосходна:
Забвенье мягкое даёт
Того, что стар, что неудачник.
По небу облако – что плот
Плывёт, везёт судьбы задачник.
Но снова Ариадны нить
Мерцает, пить не стал поскольку.
Захочешь вверх, сорвёшься вниз:
На ужин наварить фасольку.
* * *
Собирает листики малыш –
В августе с асфальта собирает.
Утреннее солнце, воздух, тишь
Наблюдают, как малыш играет.
Собирает аккуратно он,
Их бросая в травку у асфальта.
Чистота для детства – как закон,
Взрослым – дрянь страстей, огни азарта.
* * *
Сам действующий персонаж
Определённой пьесы, только
Неясен автор мне настолько,
Что поиски вгоняют в раж.
У Пиранделло шесть – вполне
Различных персонажей – ищут,
И поиск, им дающий пищу,
Тотально отражён во мне.
Я справлюсь! Нет, уже едва ль…
И вертикальное мерцанье
Не означает вертикаль
От сердцевины мирозданья.
* * *
Чудесно тени тополей
Плетутся на двора дорожке.
И, серые, на зависть кошке,
Таинственны в пределах дней
Литого августа они.
Узор, запутанный орнамент,
Причудливость какого манит,
Как тайны увлекут огни.
Удав задумчивый лежит,
Слон хобот вздёргивает мощно.
Но ветер отжимает жир
Картинок, данных очень сочно.
И вот кораблики в порту,
Что серые у оных флаги
Не важно – детскую мечту –
С тугими мышцами отваги –
Собою воплотят они.
Вновь ветер изменил картину:
Суммарно громоздятся пни,
Иному гномик влез на спину.
А вот и древний манускрипт,
Чей текст едва ли расшифруешь.
Качаясь, тополь заскрипит,
Но, наблюдая – чем рискуешь?
И ночь узоры устранит.
ВЛАСТЬ ВЕЩЕСТВА
Вещество изучено весьма –
Фермионы, масса ли покоя…
Вещества у мира закрома,
Форм из них обилие густое.
Архитектор кто и инженер?
Замираешь пред лицом ответа.
И нагроможденье тёмных сфер
Разойдётся буйной славой света.
Даль. Происхожденье вещества.
Космоса бессчётные тоннели
И колодцы, чья вода жива
Вечно, хоть её сокрыты цели.
Вещество сгущается – его
Словно творог уплотняет воля.
…у соседей ныне торжество –
Пьянства будут золотиться волны.
Человек о клетках, из каких
Состоит задумываться будет?
Атом возникает не из книг –
Только книги кто за то осудит?
Фермионы живы, или нет?
Физики поэзия глобальна.
Запредельность обещает свет,
Всё и сотворивший изначально.
АКВАТОРИИ АКВАМАРИН
1
Это портовый город,
Не отличается хор от
Соло здесь никогда.
Волны, и хоровое
Их звучание, то и
Важно – суда, вода.
И мечтанья мальчишек,
Начитавшихся книжек.
Крепок солёный раствор
Моря. Портовый город
Замечательный довод
Водный выслушать хор.
2
Акватории аквамарин –
Сумма бликов играет под солнцем.
Закрома столь сокрыты глубин,
Сколь поверхность открыто смеётся.
Город-порт. И мальчишек мечты
Воплощают суда, прибывая.
Вместе – счастье солёной воды,
Что ласкает, тела принимая.
По утрам забредут по живот
В золотистую воду кентавры,
Времена — совмещением воль —
Совмещая – как выглядит завтра?
Капитан повествует сынку
О пестреющих странах, какие
Он увидеть мечтает…
Ку-ку? –
Где грядущего дни золотые?
Акватории аквамарин,
Небеса, нисходящие будто.
Горизонта прозрачная синь
Исключает возможность абсурда.
* * *
Маленькая любезность
Сил, неведомых вам:
За старанья – безвестность,
Наслоение драм,
За талант – безысходность
В ощущеньях дана.
Сочинительство – повесть
Из вчерашнего дня:
Ибо с оной не будешь
Ты востребован, нет.
Впрочем, солнечный бубен
Дарит волнами свет,
Прагматичной какой бы
Не представили жизнь –
Денег, мол, нету кроме
Ничего. Не тужи:
Сочиняя, возможно
Душу ты разовьёшь,
Что достаточно сложно –
Коль серьёзно живёшь.
СТРАХОВОЙ СТАРИЧОК
(стихотворение в прозе)
Многие знают его – ходит по квартирам: тихий такой старичок в старинных очках с круглой железной оправой, с косматыми, точно на стекловидные волоконца распадающимися бакенбардами, с лицом, словно присыпанным пылью.
-Страховой агент, — говорит он, когда из-за двери спрашивают: Кто?
Сначала открывали, удивляясь, что существует ещё такая форма деловой активности, приглашали на кухню, даже, бывало, предлагали чаю… с баранками.
Расспрашивали.
Страхует ли машины от угона? Имущество от кражи? Гаражи от пожара? Дачи?
-Нет, нет, — улыбался остро и вежливо. – Я страхую, к примеру, от излишнего мыслительного процесса.
Удивлялись, конечно.
Спрашивали – как такое возможно.
Он объяснял – так охотно, будто действительно предлагал обыденную страховку от житейских неурядиц.
-Ну, вот предположим, не можете вы решить для себя – есть Бог, или нет. Ни церковь вам не помогает в этом, ни биоэнерготерапевты, ни литература всякая. И тогда я страхую вас, и, если вы докажете, что муки ваши внутренние чрезмерны, то получите небольшие деньги.
Хозяевам становилось муторно, тошно, порою страшно, но всё же спрашивали – отчего страхует ещё?
Может, от несчастных случаев?
-Нет, нет, — откашлявшись, отвечал старичок. – Ещё страхую от ночных кошмаров. – И не дожидаясь вопроса: как это? – рассказывал: Если вам кажется, что какой-то очень испугавший вас фильм разворачивается определёнными фрагментами своими прямо у вас в квартире – бывает и такое, знаете ли, — и вы докажите, что это так, опять же получите деньги. Пускай и не большие – но всё же, согласитесь, утешение.
Он ещё предлагал страхование от постоянных неудач – но опять же нужно было предоставить доказательства; от излишней мечтательности, от повторяющихся кошмаров…
Его спрашивали, где находится контора, которую он представляет, но старичок разводил руками, отвечая столь туманно, что возникали мысли о сумасшествии.
И ему перестали открывать.
Со временем он пропал.
Может быть, перенёс свою деятельность в другие районы, или города – кто знает?
И впрямь ведь – много такого есть, от чего хотелось бы застраховаться – да страшновато связываться со старичком, похожим на летучую мышь, ещё и представляющим неизвестную контору…
