Когда в симфонию слова
Сойдутся – лебедями смысла,
Порой понятного едва,
Таинственного, будто числа,
Тогда и отворится сад,
Закрытый днесь от человека,
Где мудрости с любовью лад
Сольются новой силой света.
* * *
Из лабиринта дня уходишь
В тяжёлый собственный – свои
И тени за собой уводишь,
Иль тени дней дают слои?
…неистовые мчатся кони –
Как с неба видится их бег?
Как волны ветра, что по кроне
Древес прокатывают…
Собор, зовущий вдаль, мерцает:
Ни слёз, ни боли больше нет.
Пируют пьяные мещане,
Поэт не заслужил обед.
Метемпсихоза гроздья сладки.
Идёт ко мне иезуит.
Я в зеркало войду – остатки
Былого скрыв.
В калейдоскопе всё кружится:
Триремы пышные плывут.
За птицей Рух другие птицы
Свершают долгий свой маршрут.
Орнаментом арабским я ли
Прошёл, провидя лабиринт?
Пруд. Зелень берега. И ялик
У оного.
И жизнь, как Рим –
Как Рим – громоздка, грандиозна.
Соборы мнятся суммой сумм.
И сумма сумм — устройство мозга,
Для сложных созданное дум.
* * *
Сочный пурпур вишни,
Малахит листвы.
Вишня к небу ближе,
Чем, срывая, вы.
Пурпур королевский,
Сказки малахит.
Мир качнётся бездной,
Только устоит.
* * *
Коридоры, купола, пространство,
Цели, планы, лестницы наверх.
В данности насколько оказаться
Хорошо – ответишь, человек?
Зеркала, предчувствия, надежды,
Мыльные мечтаний пузыри.
Смерти не узнаешь смерти прежде,
Мучаясь бессонньем до зари.
Звёзды – листья древа?
Вероятно…
Таковое не представить нам.
Но из яви не уйти обратно
В до рожденья духу данный храм.
* * *
Физический, привычный, зримый,
Коль непогода – мыльный – свет.
Таинственный, душой хранимый,
Сложней, чем этого сюжет.
Симфонию я световую
Воображаю… Как сильна!
Включает волю всеблагую,
И тонкие лучи она.
Симфония звучит, смущая,
Коль так негоже ты живёшь –
Свой сад не слишком созидая,
Но пестуя в сознанье ложь.
* * *
Всюду пыль…
Кружится, играющий огнями.
Всюду пыль.
Каждый миг под небом с облаками.
Джаз гремит. Играет режиссёр
Самого себя – надрыв зловеще
Сердце жмёт.
А не-успех – позор.
Но позор – не траурные вещи.
Траурные – саван, или гроб.
Пыль и прах. Я пыль стираю с полки.
Много прочитал я книг – ещё б
Не был привкус от судьбы не горьким.
Пыль и джаз. Предметы. Ветхость. Ап! –
Гробовая яма ожидает.
Но не похоронят книжный шкап –
Дальше пыль, старея, собирает.
Кружится опять весь этот джаз.
Пыль в лучах играет золотисто.
Мы – пылинки. И о том рассказ,
Завершающийся очень быстро.
* * *
Всеобщая игра на гуслях
Наживы, алчности и проч. –
Явление из очень грустных.
И как самим себе помочь?..
На струнных, или кастаньетах
Амбициями громыхать.
И заставлять других при этом
Кривляться, плакать и плясать.
Банкиры, лимузины, фирмы,
Коловращение всего.
И даже не представишь фильтры —
Убрать гнилое вещество.
Всеобщая игра такая,
Что остаюсь я в стороне,
Суть оной мало понимая,
Но точно зная: не по мне.
* * *
Малыш к отцу прижался — в детский сад
Не хочет заходить… Глаза большие,
Не плачет – будто слёзы в них стоят,
Не явленые миру, горевые.
И, чувствуя тепло сынка, отец
Как будто сущность жизни ощущает.
Но воспитательница, наконец,
Малышечку – и с шуткой – отрывает.
Пока один. Июня утро. В нём
По тропам одиночества проходит
Отец, писавший про духовный дом,
Раз он поэт, пусть яви не угоден.
* * *
Дождь затемнил пространство начисто,
Противоречия в словах
Не зная, коль работа начата.
Тьма синяя цветёт в очах.
Дождя работа скоро кончится,
И свет раздаст плоды свои.
Мне в это верить очень хочется,
Когда в дождя гляжу слои.
* * *
Зренье о действительность порезано –
Сытость богачей – и нищь вокруг.
Взгляду тут не выдержать, коль трезвый он,
Алкоголь златит житейский луг.
…где столь кровожадны динозавры
Денег, церкви, власти, и т. п.
Где поэт не доживёт до завтра,
А учёным — дураков терпеть.
Зренье о действительность порезано,
Слух поранен скрежетом зубов –
Если кровь людей и боль полезны
Жизни – поменять бы до основ.
Да сие немыслимо. Терпенье
Не приносит никаких плодов.
И едва ль продраться нам сквозь тернии
К звёздам – к безднам золотых миров.
* * *
Дом новым Ноевым ковчегом
Представлен, если ливень крут.
Всей густотою шутит с веком,
Его перечеркнув маршрут.
По паре в доме всякой твари –
И старики, и алкаши.
Поэт запутался в кошмаре
Своей души.
Он, впрочем, одинок донельзя –
Отсюда выдуман ковчег.
На подоконников железе
Увидит слёзы человек.
* * *
Сначала похороны, а потом крестины.
Коловращенье. Жизнь и смерть. И пыль.
Жизнь отрицать находятся причины
У смерти, чьи труды шатают быль.
Сначала свадьба, а потом поминки.
Всё перепутано в земном саду.
Жар-птицы не получится поимки,
И каждый знает: в свой черёд уйду.
* * *
Будто ноги утекают, снилось,
А кафтан был ярко-ал, как боль.
И в мозгу ветвилась мощно жимолость,
Отрицая ветхую юдоль.
Сон слетел, как старая одежда.
Но спросонья ты не разберёшь –
Остаёшься ли таким, как прежде,
Или новым далее живёшь?
* * *
Запутанный в дебрях себя,
На свет поглядишь недоверчиво,
Как будто морочит судьба,
И жизнь не ясна слишком сверх того.
Откуда же дебри сии?
Ужель обязательно мучиться?
И вспомнятся вдруг соловьи –
Их лунная, нежная музыка.
Мгновенье лучей, и опять
Мне дебри собой раздвигать.
