Конец октября. Можно подводить пусть предварительные, но всё же итоги прошедшего года. Что удалось, что не сбылось, о чём сожалеется и что вообще «не слава Богу»… Обо всём этом (и о другом тоже) – сегодняшний разговор культуролога Сергея Коновалова с коломенским литератором Алексеем Кургановым.
— Алексей Николаевич, во-первых, хочу вас поздравить . Публикация в «Литературной газете» — несомненный успех!
— Спасибо. Я тоже рад.
— Знаю, что уходящий год был для вас вообще довольно успешным на публикации. Помимо «Экзистенции», где вы стали ,одним из постоянных авторов, это «Юность», «Дарьял», «Южная звезда», «Бельские просторы», белорусский литературный проект «Созвучие». Это литературоведческие эссе в «Литературной России» и «Дне литературы». Два художественных текста в журнале «Искатель», который я помню ещё по советским временам и за которым в библиотеках в очереди записывались. Какие публикации впереди?
— Ближайшие – в немецком литературном журнале «Зарубежные задворки» и в новозеландской русскоязычной газете «Наша гавань».
— Как вас в Новую Зеландию-то занесло?
— Интернет куда угодно, как выговорите, занесёт. Главное, чтобы нет унёс.
— И опять рассказы?
— Да. Это для меня наиболее удобный, как сегодня говорится, формат.
— А публикуетесь вы в так называемых «бумажных» или интернетовских литературных изданиях?
— И так, и сяк. Не считаю такое разделение принципиальным. Да какой принцип! Просто несерьёзно!
— Почему?
— Хотя бы по такой простой причине, что сегодня совершенно несерьёзно делить журналы на «чисто» «бумажные» и «чисто» интернетовские. Потому что каждый «бумажный» журнал имеет сегодня свой сайт, а подавляющее большинство литературных журналов, которые начинали именно как интернетовские, публикуют раз в квартал, полгода или год свои «бумажные» (сиречь, итоговые) варианты. Благо есть из чего выбирать.
— То есть, вы считаете, что время «бумажных» литературных журналов всё-таки прошло?
— Ни в коем случае. Были, есть и будут. Прошёл тот «пик», когда у них были тиражи и по сто, и по триста тысяч экземпляров ( а тираж для литиздания это ПОКАЗАТЕЛЬ!). Так было при Советской власти, когда имелся ОДИН Союз писателей – СП СССР, который являлся по сути ГОСУДАРСТВЕННОЙ организацией, а его руководители входили в номенклатуру ЦК КПСС. Да, те благословенные для литературной периодики времена прошли и, похоже, навсегда. Обратите внимание: большинство «бумажных» журналов сегодня в своих выходных данных не сообщают о тираже. Почему? Хвастаться нечем! Потому что сегодня тираж в три тысячи экземпляров (не в триста тысяч!) считается солидным!
— Жаль?
— Жаль. Но что толку жалеть, если поправить ничего нельзя.
— Почему нельзя?
— Потому что некому поправлять.
— Вы нарисовали довольно безрадостную картину…
— Я нарисовал РЕАЛЬНУЮ картину. Потому что терпеть не могу фальши и бодренького, ни на чём не основанного оптимизма. Типа «будем жить надеждой». «Больному стало лучше – он перестал дышать».
— Но многие писатели не очень-то жалуют интернетовские издания…
— И опять лукавство, одно сплошное лукавство! Что ж тогда они, такие «разборчивые», выставляют свои тексты на литературные сайты? На те же ПРОЗА.РУ и СТИХИ.РУ?
— И почему же?
— Потому что им печататься НЕГДЕ. Не берут их тексты в «бумажных» журналах. Да и интернетовских тоже. Поэтому и выставляют на сайты.
— Просветите – в чём различия между литературными сайтами и интернетовскими литизданиями?
— Различия принципиальные: на литсайтах тексты РАЗМЕЩАЮТ, в литизданиях — ПУБЛИКУЮТ. То есть, перед публикацией тексты проходят журнальную, в самом лучшем смысле этого понятия бюрократическую процедуру. Имею в виду, как минимум, редактуру и корректуру. Вам придётся поверить мне на слово, отбор здесь довольно строгий и совсем не факт, что если человек называет себя писателем, то интернетовские литизадние его обязательно опубликует.
— «В очередь, сукины дети, в очередь»?
— Не обязательно. Важен, извините за банальность, творческий уровень, А издателя сегодня совсем не интересуют твои чины, награды и звания. Сегодня для издателя и редактора твоё сочинение в первую очередь, ТОВАР. То есть, то, что можно продать и на этом что-то поиметь. Поэтому сегодня существует один-единственный, но принципиальный критерий – ТЕКСТ. А кто его написал – упакованный от пяток до затылка в грамоты и литературные медали столичный «писатель» или никому не известный Ваня Пупкин из никому не известной деревни Блюдово– для редактора и издателя уже не важно.
— То есть общественное признание уже не критерий?
— А что такое это самое «общественное признание»? Как его измерить? Чем? Веничка Ерофеев как писатель никакой культурной общественностью не признавался — а его «Москва-Петушки» до сих пор на слуху. А какой-нибудь товарищ Бабаевский, обласканный советскими властями и советской же общественностью со всех сторон и вдоль, и поперёк – кто его сегодня знает и помнит? Хорошо, если один из тысячи назовёт его единственный литературный опус – роман «Кавалер Золотой Звезды». Так что это самое «общественное признание» в результате оборачивается тем же самым лукавством.
— Но Советской власти уже больше четверти века как нет…
— А «общественное признание» как было, таким и остаётся.
— А как вы относитесь к такому утверждению, что «литература должна воспитывать и утверждать…».
— Отношусь отрицательно. Литература никому ничего не должна. И не будет никому должна. Если хотите литература это этакая «вещь в себе». Да, я так считаю. Готов спорить.
— … и вот на этом очень спорном утверждении позвольте закончить наш сегодняшний разговор. Успехов в наступающем 2018 году!
