Вадим Андреев

21.
Визави Батюшкина был полной противоположностью Расплющеву. Он был сухопар и тощ, словно работа в министерстве высосала все соки его еще молодого организма. Невысокого роста, с маленькими, смирными, как у дрессированной дворняги, глазами, Филипп Алексеевич  Уморенов был на редкость молчалив, предупредительно вежлив и тактичен по отношению ко всем.  Он был «человеком списка», то есть той неприметной фигурой, фамилию которого записывали всюду затем лишь, чтобы список был полный. Суть работы этих людей заключалась в одном – присутствовать. .....Читать дальше →

Ему, примерно, пятьдесят лет. Черноволосый с седыми полосками на висках и смешным, взъерошенным комком белых волос на затылке. «Вы бы постриглись, – говорят ему, – у вас голова, как неприбранный хлев». «Непременно, – отвечает он. – Со следующей получки. Вы знаете, сколько сейчас стоит постричься?!» Не спрашивает, а возмущается, срываясь на визг: «Триста рублей! Это же безобразие! Это ж, сколько булок хлеба? Двадцать.   Получается, сегодня постричься стоит двадцать булок хлеба? По-вашему это эквивалентно?». Задавая вопрос с модным словом .....Читать дальше →

20.
Из-за пробок на Ленинградке и Тверской он поспел только к концу заседания. Зал был полон – рассматривался вопрос о реформах в правоохранительных органах.  В президиуме, справа от густобрового Председательствующего, сидели рот Ивана Трофимовича и, чуть дальше, философ Григорий Ламберт. Андрей Никиморович нашел место в последнем ряду. Оглядевшись, встретился глазами с лидером компартии товарищем Зю, подчеркнуто вежливо поздоровался, отметив про себя, что тот каждый год теряет в весе – в прямом и переносном смысле. Бросил рассеянный взгляд .....Читать дальше →

19.
Верочка ушла ни свет ни заря. Шишигин спал на диване в гостиной и сквозь сон слышал, как она прошла в прихожую, обулась и вышла, бесшумно закрыв за собой дверь. «Куда это она в такую рань? – подумал он, открыв глаза. – Не женщина, а загадка».  Накинув на плечи халат, он встал и подошел к окну. Было около шести утра. Над старыми каштанами и низкими кустами шиповника зависло серое в крапинках угасающих звезд утро. Он отдернул штору и открыл форточку, откуда повеяло щекочущим холодным воздухом. Внизу, у обочины подъезда, стоял джип, похожий .....Читать дальше →

«Носится как бы какой-то дурман повсеместно,
какой-то зуд разврата. В народе началось какое-то
неслыханное   извращение   идей   с   повсеместным
поклонением   материализму.  Материализмом я, в
данном  случае,  называю преклонение народа перед
деньгами, перед властью золотого мешка».
Ф. М. Достоевский. «Дневник писателя».

1. .....Читать дальше →