Гаврила помахал на прощание рукой и нырнул в щелку, откуда он одному ему известными ходами пробрался в подвал. Здесь было бы совсем темно, если бы не пыльный свет, еле пробивающийся сквозь маленькие грязные окошки под потолком. Первым делом Гаврила внимательно исследовал все горячие трубы, ведущие из подвала. Таких было несколько, но только одна из них, самая большая, была пригодна для прохождения большого отряда. Гаврила нырнул под колючую стекловату, опоясывающую трубу плотным кольцом, и отправился в подземное путешествие. Вначале ступать было легко, горячая поверхность приятно обжимала ноги, но потом воздух загустел, появились сырость и мокреть, но хуже всего было то, что колючая стекловата стала набиваться в ноздри и рот. Гаврила поминутно сморкался и отплевывался, но с каждым шагом от трубы парило все больше и больше и стекловата буквально висела в воздухе мириадами назойливых песчинок. У Гаврилы немилосердно чесалось тело, но он мужественно продолжал свой путь. Ведь прошли же здесь до этого его товарищи и он тоже сможет. Внезапно труба разделилась надвое. Точнее направо уходил крутой отворот, в диметре раза в три меньше основного ствола. Гаврила остановился в раздумьях. Куда идти? Он посмотрел вперед, но не увидел там ничего кроме парящей стекловаты, которая судя по всему вскоре грозила превратиться в сплошную стену. Справедливо рассудив, что там скорее всего ловить нечего, он усунулся направо и бодро потопал по чистой и сухой трубе, утепленной каким-то подобием синтепона, от которого не было никаких проблем. Он шел и шел, шел и шел…
Тропинка все не кончалась, и хотя Гаврила не чувствовал никаких неудобств, такое однообразное хождение начало помаленьку утомлять его. Шаги его гулко отдавались в звенящей тишине и долгим эхом умирали где-то вдали. А там наверху над бетонной подушкой, полутораметровым слоем земли и свежевыпавшим снегом, завывала злая поземка, гонимая тридцатиградусным морозом, дрожали на ветру провода, изнемогающие от чрезмерного полнокровия своих вен, вызванного усиленным потреблением электричества городом в столь сильные морозы. Редкие прохожие, пряча носы в шарфы и варежки, сторожкой рысью пробегали мимо заледенелых домов, пара-тройка незадачливых водителей тщетно пытались завести свое заглохшее на морозе авто, но Гаврилу все это не касалось. Но если бы он мог видеть сквозь землю, то в эту минуту он мог бы наблюдать картину, которая бы его чрезвычайно заинтересовала. На капоте голубенького ”Москвичонка”, тесно прижавшись друг к другу, сидели два понурых таракана в ожидании того, когда водитель наконец-таки заведет свой драндулет и можно будет нырнуть в теплый салон. В этих двух тараканах Гаврила без труда узнал бы своих товарищей, Пузана и Чернотропа, но, боже мой, в каком они находились состоянии! Усики их настолько заиндевели, что невозможно было даже пошевелить ими, зубы выбивали частую барабанную дробь, а под носом у каждого нависло по длинной ледяной сосульке. Словом выглядели они ну точь-в-точь, как французы в восемьсот двенадцатом году.
Время шло, автомобиль все не подавал признаков жизни. Чернотроп в сердцах выругался и хлопнул себя по уху, которое вдруг отломилось словно фарфоровая ручка. Чернотроп недоуменно покрутил его в руках и, совершенно не чувствуя боли, забросил его подальше. В этот момент мотор наконец-то чихнул и негромко заурчал. ”Ура!” – обрадовались братья и поспешили в салон. Здесь было ненамного лучше чем снаружи, но печка вскоре нагрела внутреннее пространство и блаженство охватило продрогшее нутро Пузана. Не то было с Чернотропом. По мере того как отогревались его наружные органы, на том самом месте, где прежде находилось ухо, к потере которого хозяин отнесся столь пренебрежительно, вспыхнула такая дикая боль, что Чернотроп заорал таким благим матом, что ничего не подозревающий шофер в панике выскочил из ”Москвича” и, петляя как заяц, понесся к темнеющим вдали кустам.
Чернотроп же, схватившись за голову, волчком крутился на переднем сиденье, а брат его в страхе стоял поодаль, не понимая в чем дело. Когда же он догадался в чем причина подобного поведения брательника, то поспешил вытолкнуть его в полуоткрытую дверцу и сам спрыгнул вслед за ним. Оказавшись на земле, он начал быстрыми энергичными движениями растирать снегом уши Чернотропа до тех пор пока тот не почувствовал облегчающее жжение. Перепуганный шофер в это время вернулся обратно и, убедившись, что никакой опасности ему не грозит, быстренько уселся за руль, ударил по газам и был таков. Братья остались одни посреди голого снега и вселенского холода. До ближайшего подъезда было метров тридцать, но для озябших тараканов это было равносильно тридцати километрам, и поэтому нечего было и думать, чтобы добраться до убежища. Оставалось только одно – замерзать, и замерзать как можно быстрее, потому как Чернотроп чувствовал, что и второе ухо у него начинает понемногу поводить из стороны в сторону. А Пузан вдруг ощутил такой зверский голод, что готов был искать выброшенное ухо брата, лишь бы заглушить мучительные спазмы в желудке. Тараканы в последний раз крепко обнялись и присели в сугроб.
– Прощай, братишка, – лиловеющими губами прошептал Пузан и закрыл смежающиеся веки.
– Прощай, – отозвался Чернотроп и уткнулся лицом в плечо брата.
Метель взвыла с новой силой и обрушила на братьев охапку морозных снежинок. Сп-а-ать… спа-а-а-ать…
Пузан глубоко вздохнул и под убаюкивающее завывание погрузился в приятную дремоту, от которой не было пробуждения.
Но все-таки есть бог на свете. Он оповестил о себе далеким завыванием сирены, которая влетела во двор вместе с милицейским уазиком, на лету притормозившем прямо у качелей, возле которых готовились обрести свое последнее пристанище два продрогших до костей таракана. Из уазика тут же выпрыгнули двое бойцов в пятнистых бронежилетах и касках, с короткими автоматами на плечах, и ринулись в крайний подъезд, из которого доносились чьи-то приглушенные вопли.
От всей этой кутерьмы Чернотроп пришел в себя и с трудом разлепил тяжелые веки. Узрев прямо перед собой ментовскую коробку, он, не теряя времени, растормошил полусонного Пузана и они вдвоем, едва ли не на четвереньках добрались до переднего колеса. С трудом забрались под капот и затаились там на крышке радиатора. Двигатель обдавал тараканов волнами обжигающего жара, препротивно пахло перегоревшим машинным маслом, вдобавок ко всему ужасно трясло. Но братья ничего этого не замечали, каждой клеточкой своего существа радуясь возвращению к жизни.
Через пару минут менты приволокли упирающегося замызганного мужичка в расстегнутых полусапожках на босу ногу и, не церемонясь, закинули его в клетку. Как только тот очутился внутри, то моментально принялся буянить и требовать адвоката.
– Я вам покажу, волки позорные! – громко вопил он. – Вы у меня пятки лизать будете за беспредел ваш ментовский!Я такую цидулю на вас в прокуратуру накатаю, что ваши задницы мигом с работы полетят! Поняли…
– Чего этот кадр натворил? – лениво спросил шофер и плавно тронулся с места.
– Да бытовуха, как обычно, – отозвался сержант с переднего сиденья. – Очередной кухонный боксер, мать их в душу…
– Жену что ли поколотил?
– А як же. Еще и теще досталось. Таких придурков у нас за смену до десятка бывает и вот что я не пойму. Сначала жена прямо рвет и мечет, чтоб муженька за решетку упечь, заявление пишет и все такое, а потом, когда синяки немного пройдут, сама же слезно умоляет, чтоб орла ее болезного на свободу выпустили. По инстанциям бегает, справки, характеристики собирает, лишь бы до суда дело не доводили. Ну не дуры ли бабы, а?
– Дуры, – кратко подытожил шофер и поддал газу.
Через пару кварталов они подъехали к неприметному двухэтажному зданию. Подрулили к входу и здесь уазик разгрузился от всех своих временных постояльцев.
– МВД, – уважительно прошептал Пузан, сидя на погоне сержанта, когда вместе с ним шагнул в двери отдела, сквозь которые легко войти, но не так-то просто выйти.
Первое, что бросились в глаза Пузану внутри, так это обилие решеток. Решетки на окнах, решетки на дверях и даже пацан лет шести, дрыгающий ногами в угловом кресле, и тот состроил из пальцев решетку сержанту, когда тот проходил мимо. И еще показал язык. Пузан в ответ на это привстал и погрозил ему кулаком. Мальчишку чуть столбняк не хватил при виде столь необычайного зрелища. С отвисшей челюстью он проводил вытаращенными глазами удивительного сержанта с дрессированным тараканом и, внезапно разревевшись, выскочил на улицу.
– Стой, куда ты! – встрепенулся дежурный и бросился за ним следом.
Буквально через пару мгновений в отделение ворвалась шикарно одетая молодая женщина с растрепанной прической и прильнула к окошечку для посетителей.
– Мне сообщили, что у вас находится мой Ванюша! – закричала она. – Где он?! Отдайте мне его пожалуйста! Прошу вас, умоляю!
– Спокойнее дамочка, – помощник дежурного присел на кресло перед пультом. – Во что был одет ваш родственник, какие у него приметы?.. Да не беспокойтесь вы так гражданочка. Наверное загулял ваш Ванюша, а утром проспится и домой заявится, как ни в чем не бывало. Кхм, дело-то житейское…
– Что? Что вы говорите?! – задыхающимся шепотом произнесла женщина и нервно рассмеялась. – Загулял?! Ну и идиот же вы старшина! Ванюша это мой сын, ему еще и семи нет! Он же совсем еще маленький ребенок! О боже мой, куда я попала! Отдайте же мне, наконец, моего Ванюшку, я точно знаю, что он у вас!..
Входная дверь в это время отворилась и дежурный втащил брыкающегося пацаненка в тамбур.
– Ваня! – бросилась женщина к мальчишке, не обращая внимания на дежурного, с ног до головы перемазанного землей. – Ванечка милый мой, хороший! Наконец-то я тебя нашла! Пойдем скорей домой, я тебе пирожков напеку и больше слышишь никогда, никогда не огорчай так свою мамочку. Идем же…
– Постойте, – остановил ее дежурный. – Нам с вами гражданка еще протокольчик составить надо
– …Ну надо же! – громко возмущался дежурный, когда женщина с сыном ушли домой. – Ну мамаши нынче пошли! Это ж надо, оставить своего пацана одного прямо посреди рынка! Вот беспечная душа! А вдруг кто-нибудь взял, да и украл пацаненка! Да нам бы за это начальство такое шило в задницу вставило, что мы и присесть не смогли бы. Ты знаешь, чья это жена? – обратился он к своему помощнику. – Нет. То-то же. Это ж супруга зампрокурора области, это понимать надо! А пацан-то, ну прямо весь в отца. Сразу в нем родительское воспитание видно, это я мигом определил. И сноровка у него отцовская. Пока догнал его, метров пять носом землю пропахал. Растет, растет нам достойная смена!
Пузан с Чернотропом, давно уже пригревшиеся в дежурке, с интересом вслушивались в речь капитана. Все им тут было внове. И даже запах здесь стоял какой-то особенный. Чем-то он напоминал ароматы, идущие от родного мусорного ведра. Вот только со съестным здесь было туговато. В углу в большой картонной коробке валялись только пустые пивные банки и бутылки, вскрытые пакетики ”Роллтона” и тому подобное несъедобное барахло. Ничем существенным там поживиться было нельзя. Пузан это уже проверил. А есть хотелось просто до невозможности. Пришлось в поисках пищи отправиться в глубину здания. Тараканы пролезли под массивную дверь с толстыми стальными прутьями, пересекли короткий коридор и завернули в короткий закуток, куда выходили целых три железных двери с наружными запорами и вырезанными глазками. Куда идти? В конце аппендикса стоял облупленный умывальник и братья решили сперва освежиться. Но не успели они сделать и пары шагов, как их остановил чей-то грозный окрик.
– Стоять, бояться! Ни с места! Руки за голову, лицом к стене!
Оторопевшие тараканы по инерции подняли руки вверх, но к стене становиться и не подумали. Вместо этого они принялись озираться по сторонам, но обнаружить никого не могли.
– Лежать!!!
Со стены как горох посыпались красноватые твари похожие на круглые окатыши и, ловко переворачиваясь на полу, окружили братьев плотным кольцом.
– Лежать я говорю! – громко повторил самый главный из них и для пущей убедительности замахнулся сучковатой дубинкой.
Братья без пререканий выполнили приказание.
– Это что еще за жиды такие? – шепотом спросил Чернотроп Пузана, когда они лежали с заломленными руками на бетонном полу.
– А пес его знает? – отозвался тот. – По обличью вроде клопы, а ведут себя как самые настоящие менты. И чего им от нас надо?
– А ну, отставить разговорчики! – прикрикнул на них ближайший клоп. – Лежите смирно, а не то я вам живо ребра пересчитаю!
– Лежим, лежим, – испуганно отозвался Пузан и плотнее прикрыл руками голову.
После недолгого совещания, клопы подняли пленников и повели их к дальнему углу. Там они нырнули в узкий лаз и длинным извилистым ходом сопроводили тараканов в темное пропахшее мышиным пометом помещение. По пути к их процессии присоединилось десятка три других клопов, так что теперь и думать было нечего о побеге, как первоначально замышлял Пузан. В закутке их поставили в центре живого круга, образованного клопами, и приступили к форменному допросу.
– Ну что ребятки, попались-таки, наконец! – недобро прищурился на них один пожилой клоп с плешивой головой. – Что ж вы думаете, мы не ждали вас и сидели сложа руки? Как бы не так! Мы к вашему приему хорошо подготовились, вот вы и попались в нашу засаду. – Клоп удовлетворенно крякнул и вдруг пронзительно закричал: – Имя?.. Фамилия?.. Год рождения?..
– Пузан, Чернотроп! – хором откликнулись братья и замолчали.
– Что ж вы языки проглотили? – нахмурился клоп. – А дальше. Фамилия? Год рождения?
– Так фамилии у нас… навроде нет, – неуверенно ответил Пузан. – А родился я в тот год, когда у Петровны с шестой квартиры грыжу вырезали, а Чернотроп, брат мой, стало быть на год позже.
– Какая Петровна? – удивился плешивый и озадаченно почесал себя по переносице. – Это капитанша что ли из инспекции по делам несовершеннолетних? Худющая такая и злая, как черт?
– Да нет, – отмахнулся Пузан. – Это точно не она. Наша Петровна наоборот поперек себя толще и добрейшей души человек. И работает она поваром в школьной столовой. А какие она вареники делает! М-м-м… Пальчики оближешь!
– Что ты мне зубы заговариваешь?! – рассвирепел плешивый. Ты давай по существу. Зачем вы сюда явились и с какой целью?
Братья недоуменно переглянулись.
– Ну вы тоже скажете, – отозвался Чернотроп. – Кто же по своей доброй воле в милицию попрется?! Нужда нас заставила, вот что. А то замерзли бы на улице, как цуцики. Такого горя намыкались, а тут еще и вы нас за шпионов каких-то держите.
– А разве не так?
– Конечно не так! Вон у Чернотропа ухо от мороза отвалилось, я носа своего почти не чувствую, какие из нас шпионы?!! Вы бы покормили нас сначала, а то аккурат три дня маковой росинки во рту не было.
– А может это и впрямь не они, – взволновался один клоп со стриженой под горшок головой и оттопыренными ушами. – Что-то эти тараканы и в самом деле не похожи на соглядатаев, особенно тот, который побольше. Больно уж простецкий у него вид.
– Не делай раньше времени выводов, Короток! – вскинул вверх дубинку плешивый. – Это дело надо обдумать, а пока в кутузку их до выяснения. Да не забудьте на довольствие поставить, а то мало ли что…
Кутузкой оказался крохотный чуланчик, в котором братья смогли разместиться только устроившись валетом. Задрав ноги на стены, они, не спеша, принялись грызть черствый хлеб, выданный им охраной, и вслух рассуждать о своей горемычной доле.
– …Зря мы с тобой тогда Чернотропушка отстали от Никодима. Держаться надо было брата старшего, а то мы с тобой с нашими куриными мозгами в одни только неприятности попадаем. И чего от нас надо клопам этим проклятым. Что это они вдруг так взъелись на нашего брата-таракана? Что-то тут не так…
– Пузан, не береди душу, – сердито откликнулся Чернотроп. – Лучше молчи, как партизан и не болтай лишнего. А то боюсь, как бы нам не пришлось отдуваться за чужие грехи из-за твоего длинного языка. А сейчас давай спать.
А у клопов в это время происходил другой разговор.
– Сдается мне, что эти парни и впрямь не из тех дуболомов, которые нам пакости строят. Те тараканы покрупнее были, а самое главное – вы не забыли? – они же о восемь лап бегают! Самые настоящие мутанты. А у наших гавриков ног, с какого конца не считай, всего шесть. Словом обычные тараканы, каких не счесть…
– А ведь верно, – загалдели клопы. – Как же мы раньше об этом не догадались?!..
– Но, – поднял руку командир. – Надо бы их все-таки расспросить – кто они такие и откуда? И если они не при чем, то и отпустим их с миром.
После недолгих разбирательств полусонных тараканов освободили из-под ареста и вдоволь угостили недосоленной перловкой. Но изголодавшимся тараканам и это кушанье показалось манной небесной. А плешивый клоп тем временем выкладывал им весь местный расклад.
– Понимаете, у нас тут с недавних пор какие-то странные вещи происходить стали. Пропадать стали клопы один за другим. И все в ночную смену. Заступят с вечера ребята на дежурство, все вроде тихо и спокойно, а утром, глядь, кого-нибудь обязательно недосчитаешься. Сначала мы на арестантов грешили, ан нет, что-то здесь не сходится. Не так-то просто человеку клопа с поличным прихватить, да суд над ним свой учинить. Не таковские мы простаки, даром что ли всю жизнь в тюрьме прожили. Нет, тут что-то другое было. Но как мы не ломали голову над тем, куда наши ребята деваются, ничего придумать не могли. А вчера как раз все и открылось. Шел Короток с обходом вдоль камер часиков эдак в три ночи, за порядком смотрел, да по сторонам не забывал оглядываться. Словом службу свою нес исправно. Добрый он служака, далеко пойдет. Да вот не углядел он, как напали на него из-за угла. Пятеро здоровущих восьминогих тараканов. Повязали они Коротка и только поволокли прочь, как тут на его счастье я с караулом навстречу. Только разбойники нас завидели, как тут же кинулись наутек с Коротком нашим под мышкой. Да видно тяжеловатенек он им показался, поняли что не уйдут они с ним от нас, вот и бросили его на полдороге. Чудом избежал Короток печальной участи, что постигла ранее его товарищей.
Вот так мы и узнали, кто нам пакостит по ночам и от кого ждать беды. Потому и устроили засаду, в которую вы так не вовремя попались. На свою голову…
– А что это за тараканы такие у которых по восемь ног? – с набитым ртом промычал Пузан. – Таких в природе навроде как нет.
– А вот есть! Лопни мои глаза, коли я вру! Я слава богу считать еще не разучился, да и бегают они куда быстрее вашего, ведь как не крути, а у них в двигателе на два цилиндра больше получается!
– Ну ты скажешь, – буркнул Чернотроп. – Мне эти лишние ”цилиндры”, – он посмотрел на свои толстые лапы, – совсем ни к чему! У меня и своих силенок хватает!.. Так что это еще посмотреть – кто кого?
– Э-э, – отмахнулся плешивый клоп. – Это про таких, как ты сказано, – сила есть, ума не надо. Да пускай на тебе хоть пахать не перепахать, тех тараканов, что моих парней умыкнули, тебе все равно не достать…
– А почему ты так решил? – оборвал его Чернотроп. – Мы, тараканы, между собой завсегда смогем договориться и найти их мне особого труда не составит. Эка невидаль – отыскать тараканов, которые где-то рядом ошиваются.
– Ты чего, дурачок?! – прошипел сзади Пузан и ущипнул брата за ляжку. – Нечего нам с теми прохиндеями связываться, у нас и своих забот полон рот…
Но Чернотроп совершенно не слушал Пузана. Его весьма воодушевила идея найти тех неизвестных восьминогих тараканов и, несмотря на все возражения, он ни за что не хотел от нее отказываться. И что это за струя на него такая напала, подумал Пузан и отступился от брата. Пусть поступает, как знает.
Для начала Чернотроп исследовал все щели и закоулки, через которые могли исчезнуть незнакомцы. Он тщательнейшим образом прошерстил двенадцать щелей, но все безрезультатно, а вот на тринадцатой его ждала удача. На пыльном полу отчетливо отпечатался след, оставленный явно тараканом, но размера на три больше, чем у совсем не маленького Чернотропа. Издав радостный клич, он кинулся в темный лаз, из которого так и веяло сыростью и холодом. Сердце Пузана не выдержало и он кинулся вслед за братом.
Тут надо сказать, что клопы хотя и большие знатоки по части щелей и всевозможных потаенных местечек, все ж таки совсем не специалисты по всяким ходам и лазам, пронизывающим каждое здание. Они чрезвычайно неохотно пускаются в такие путешествия на своих коротких кривых лапках и вот почему тараканы-похитители имели перед ними преимущество и легко ушли от погони. Клоп в междуэтажном пространстве и всевозможных перекрытиях совсем не соперник выносливому и быстрому таракану.
Чернотроп несся словно ищейка, взявшая след, а позади паровозом пыхтел Пузан. Направо, налево, вверх, опять направо… Казалось, лабиринт никогда не кончится. Иногда с разных сторон доносились приглушенные стенами голоса людей, иногда кто-то вскрикивал словно от резкой боли, но тараканы не обращали на посторонние звуки никакого внимания. Вперед и только вперед. Боже мой, если бы только знали уважаемые товарищи милиционеры во что превратился их отдел. За время своего существования он весь прогнил сверху донизу! Не знаем как насчет людей, но здание, не ремонтирующееся несколько десятков лет, представляло собой печальное зрелище, если посмотреть на него изнутри (фасад еще более менее поддерживали в надлежащем состоянии). В некоторых местах стены можно было проткнуть пальцем, трухлявый пол проваливался даже под легкими шагами тараканов, и Пузан не раз рисковал сломать себе шею, едва ли не на цыпочках перебираясь по хлипкому настилу. Тут всюду царствовал грибок, который джунглями опоясывал каждый этаж и каждый кабинет, независимо от ранга и должности их хозяина. Если бы люди могли видеть сквозь стены и перегородки, то они несомненно бы поразились буйству и великолепию цветения этого незатейливого организма, более подходящее место которому было где-нибудь в сельве реки Амазонки. Вот только миазмы, источаемые грибком, были настолько омерзительны, что если бы не поразительная способность тараканьих органов дыхания перерабатывать отравленный воздух, то они несомненно бы давно уже потеряли сознание. Но вместе с тем на мягкой зеленой поросли ясно читались следы, и не составляло особого труда держать правильный ориентир. Чернотроп, зорко вглядывающийся в цепочку отпечатков, тянувшихся перед ним, наконец-то вывел преследователей к конечному пункту.
Это был кабинет местных районных оперов. С первого взгляда он поражал массивностью находившейся в нем мебели. Огромный платяной шкаф дореволюционных должно быть времен занимал едва ли не половину окружающего пространства. К ушкам его дверей был присобачен самодельный замок, более подходящий для какого-нибудь колхозного амбара. Временами он негромко поскрипывал, когда сверху что-нибудь падало. А сверху постоянно что-нибудь падало. Тут же раздавались стоны и крики, матерная ругань и опять звук глухого удара о пол. Что поделаешь, так уж устроена жизнь любого милицейского участка, люди там часто спотыкаются и падают на ровном месте.
В кабинете, куда попали наши тараканы, посетители верно тоже частенько запинались, поскольку у мамонтообразного стола на широченных ножках, была отбита вся сторона, стоящая торцом к двери. От долгого и постоянного употребления она успела даже покрыться легким налетом, словно ее тщательно и вдумчиво полировали, что конечно же делало честь хозяевам, заботившимся о внешнем виде служебного имущества. Если в других кабинетах при допросах для более продуктивного и открытого взаимообщения в ход часто шли стулья и табуретки, то при беглом взгляде на местных слонопотамов, сразу же приходила в голову мысль об устроении здесь небольшой скотобойни, совсем не нуждающейся в применении электрического тока. Для человеческого же материала этот хозяйственный инвентарь был явно великоват. Довершал же обстановку служебный сейф, могущий в то же время служить карцером для ”клиентов”, а не только для хранения всяких там папок, бумажек и личных запасов горячительных напитков. В основном это была водка, поскольку пиво непригодно для длительного содержания под стражей, а все остальные спиртосодержащие жидкости были попросту не по карману рядовому оперу. При условии, конечно же, что он честный опер и живет на одну зарплату.
Чернотроп вылез из дыры, по размеру более подходящей для некрупной крысы, и осторожно повел усиками, обозревая пустынный пейзаж.
– Кажись здесь, – шепнул он Пузану, вынырнувшему вслед за ним, – те тараканы свой притон устроили. Это я нутром чую, а вернее носом. Пьяницы и алкоголики должно быть здесь обитают, наподобие нашего Гаврилы.
– Ага, – повел носом Пузан, – перегаром так и прет. Только где же они голубчики затаились? Ты смотри, держи ухо востро, а то мало ли что! Еще неизвестно, что это за перцы такие. Может мы им заместо закуски как раз подойдем?!
– Не дрейфь, Пузан. Ну пошли что ли, поищем этих клопоедов.
Искать тех долго не пришлось. Едва они обогнули шкаф, как до их ушей явственно донесся молодецкий храп, рождающийся где-то в недрах сейфа. Там, перебивая друг друга, действовал целый оркестр, несколько приглушенный стальными стенками, но все же поражающий своим богатырским посвистом. Братья боязливо переглянулись и только хотели двинуться дальше, как Пузан обо что-то запнулся и с шумом растянулся на полу. Храп моментально прекратился и в глубине сейфа что-то загрохотало.
– Полундра, братва! – послышался хриплый клич и из сейфа, словно черти из табакерки, выскочили пятеро здоровенных тараканов. Все они были в тельняшках и бескозырках, на бугристых бицепсах синели выколотые якоря и прочая морская атрибутика, и каждый из них опирался о землю сразу восемью лапами!
Пузан от изумления даже икнул, а потом добавил в воздух немного сероводорода.
– Вот это да! – прошептал он, уставясь во все глаза на подходящих незнакомцев.
Впрочем в походке и ухватках тех не было ничего агрессивного, лишь в удивленных лицах сквозило плохо скрываемое любопытство. Первый из них невольно зажал нос рукой и, остановившись поодаль, приветственно помахал сразу тремя лапами.
– Хэлло, парни! У вас какие-то проблемы?
– Ноу проблемз, – сквозь зубы отозвался Чернотроп и на всякий случай пошире расставил ноги. – А вот вы мужики кое-кому массу проблем доставили.
– Это кому же? – простодушно удивился незнакомец и распахнул в улыбке щербатый рот. – А-а, понял. Это клопам что ли? Да не беспокойтесь вы о них парни! С теми ребятками, которых мы сюда пригласили все в порядке. Даже очень в порядке, мы врать не станем. Коли не верите, пойдемте с нами. Айда за мной…
Тараканы всей гурьбой забрались на шкаф. Там стояла большая тарелка, до краев полная водкой, в которой храпели вусмерть пьяные клопы. Кое-кто из них быль лишь до половины погружен в жидкость, а у кого-то лишь нос торчал наружу. Водка при ближайшем рассмотрении оказалась цвета густо заваренного чая и по вкусу и по консистенции теперь напоминала коньяк, причем первосортный коньяк! Секрета здесь никакого не было. Кто не знает, что коньяк пахнет клопами, а клопы соответственно коньяком. Вот и решили восьминогие тараканы несколько разнообразить свое алкогольное меню и поймать пару-тройку клопов, чтобы выдержать их в водке и получить этот алкогольный напиток, который, во-первых, пьется намного лучше, а во-вторых, является более полезным для здоровья.
– Ух, чувствую, чувствую, дошел наш коньячок до кондиции, однозначно дошел, – потирая руки в счастливом предвкушении облизнулся щербатый. – Вы братцы однако вовремя подоспели. Счас мы этот благородный напиток как следует продегустируем! А-ах, хорошо пахнет! Я об заклад готов биться, что он пойдет не хуже ”Арарата”.
Но сначала он с товарищами принялся вытаскивать клопов из тарелки. Те пьяно отбрыкивались, но здоровенные тараканы легко справились с ними и словно снопы сложили их тут же рядком. Всего в тарелке оказалось четыре клопа.
– Эх, если бы еще и пятый здесь со вчерашнего дня промариновался бы, то пятизвездочный коньячок получился бы, а так всего четыре, – сокрушался щербатый. – Да упустили мы того по собственной глупости. Совсем осторожность потеряли, вот и засветились. Но ничего, мы здесь долго задерживаться не собираемся. Вот освободят Аристарха нашего, тогда мы вместе с ним отсюда и отчалим.
