* * *
Моей работой стало — вспоминать
Слова, поступки, облики и лица…
И я, листая старую тетрадь,
Склонюсь над пожелтевшею страницей.
Я вспоминаю то, чего не знал.
Я с памятью живу одной судьбою.
Я в прошлое спускаюсь, как в подвал,
Мысль, как свечу, держа перед собою.
Где ты сейчас? Увы, ответа нет.
Но вспоминать — вот высшее искусство!
От бега неподвластных людям лет
Бумага пожелтеет — но не чувство.
Коль чувство наше настоящим было,
Оно не станет прошлым, друг мой милый!
* * *
Войди в мою любовь, как в дом просторный,
Где комнаты свободны и пусты.
Его я строил долго и упорно
Из слов, хранящих светлые мечты.
На стенах комнат ты повесь картины,
Земным уютом наполняя дом,
И пусть зимой трещит огонь в камине,
И пусть сгорают годы грусти в нем.
И будет дом, как существо живое,
Тебя любить, и помнить, и хранить…
Но ты в свои просторные покои
Жильцов других не вправе приводить.
И, если ты жилище сдашь внаем,
То от огня погибнет этот дом.
* * *
Все стало ясно. Да, я не любим.
Ты камень, а не хлеб, мне подарила.
Но этот камень сердцем был твоим —
Холодным, гордым, полным твёрдой силы.
Но верю я, что холод этот — ложь.
В тебе живёт неистовое пламя:
Ты по сердцам, как по камням, идёшь
И камни жжёшь горячими стопами!
Как много надо было мне огня,
Чтоб понял я, о боли не жалея:
Да, ты сильна. Да, ты сильней меня.
Склонись же перед слабостью моею!
Но все же — как несхожи мы с тобой:
Твоя любовь — скала, моя — прибой!
* * *
Спасибо, что простила ты меня
Легко, без слёз… как раньше — разлюбила.
Спасибо, что от прежнего огня
Лишь уголёк остался в сердце милом.
Спасибо, что унижен я и слаб,
Спасибо, что ярмо надел на шею,
Спасибо, что тебе я — жалкий раб,
Спасибо, что об этом не жалею,
Спасибо, что в глаза мне ночь зашла,
Когда я ждал тебя в потемках мая,
Спасибо — я шепчу, не помня зла,
Но вот кого благодарить — не знаю…
И что же? Не порвав надежды нить,
Все больше я хочу — благодарить.
* * *
Когда в последний день придёт ко мне
Мгновение невыносимой муки,
Мне на лицо пусть лягут в тишине
Твои живые, любящие руки…
Так, провожая душу в вечный дом,
Кладбищенские опускают плиты.
По надписям на них мы не поймем,
Какие души, жизни ими скрыты.
Но только в этот миг узнаешь ты,
Что можно, не оставив веры в чудо,
Найти меня, забыв мои черты.
Где б ни была ты, где я сам ни буду, —
Воспоминанья обо мне храня,
Лишь потеряв, ты обретёшь меня.
* * *
Я невиновен, но прошу прощенья.
И вот перед тобой грехи мои:
Тебя я видел, но не видел зренья,
Любил тебя, но не любил любви.
От хворей этих излеченья нет,
Как нет у них единственной причины.
Ты болью боль лечила много лет—
Виновен в том не врач, но медицина.
И пусть разбито сердце горьким словом
И сделалось, как зеркало, кривым,-
Но отразить я остаюсь готовым
Твой мир разбитым зеркалом своим:
Когда в кривом кривое отразится,
Оно в прямое сразу превратится.
* * *
Твоя любовь — светла, моя — темна,
Ведь ей в твоей тени стоять приятно.
Меня чаруют тайна и луна,
Тебя — сиянье дня, где всё понятно.
Твоя любовь беспечна и легка,
Как бабочки крылатой трепетанье…
Моя — в раздумьях, и она горька, —
Моя награда, подвиг, наказанье.
Твою любовь постигнет разум мой,
Ты не поймёшь мои живые строки…
Но мы бредем тропинкою одной
И вместе учим горькие уроки.
Я верю: рождены с тобой мы были,
Чтоб день и ночь друг друга полюбили.
* * *
Ты любишь лишь любовь, но не любимых,
И в этом — твой единственный порок.
Моя любовь к тебе — пожар без дыма,
Твоя — плывущий без огня дымок.
Любовь твоя одна — любимых много.
Она— лишь эстафета для тебя.
Свою земную долгую дорогу
Проходишь ты, любя и не любя.
Любовь лелея, ты меня терзаешь.
Люблю тебя, а не любовь в себе.
Но ты о треугольнике не знаешь,
Где я, любовь и ты — всегда в борьбе.
С тобой быть не могу наедине:
Сопутствует любовь тебе и мне.
* * *
С тобой целуюсь я, как с жизнью — смерть.
С тобой целуюсь я, как с болью — счастье…
И мне дано понять, сказать, пропеть,
Что я не властен над своею страстью.
Не выбирал я верного пути
К любви и боли, к счастью и тревоге,
Пока не повелели мне идти
Нас выбравшие трудные дороги.
Я, путь свершив, не окажусь в аду,
Но, вечною виновностью невинный,
В твои глаза бездонные сойду,
Как радостный гуляка — в погреб винный!
И я шагну в бессмертие, — поверь,-
Лишь выломав к нему земную дверь.
* * *
Слепая осень нищенкой крадется
Вдоль стен, взывает, милостыни ждёт…
Лишь горстка желтых листьев вместо солнца
Тепло мгновений летних бережёт.
Ты, осень, — поводырь любви незрячий…
Я вижу всё, но за тобой иду,
Свой взор суровый от прохожих пряча.
Я выйду к свету. Я не пропаду…
Ведь я хочу, чтоб, осень, ты прозрела,
Увидела, открыв глаза, сама,
Как пестрый мир пургой заносит белой
Огромная, суровая зима.
Слепая осень — лучший проводник
Для тех, кто к свету лета не привык.
* * *
Ноябрь стоит, как скоморох на сцене,
В отрепьях жалких из листвы своей,
А сам — хохочет, чтобы представленье
Прошло быстрей, смешнее, веселей.
Да как тут не смеяться, если голод
Тебя толкает на пустой помост,
Где ты один, — силен, и свеж, и молод, —
Обязан всех смешить, смешить до слёз?
Смешно страдать, смешно мечтать о счастье,
Смешно любовь и веру обретать,
Когда увяли, словно листья, страсти,
И боль ушла, и скрылась благодать!
Но шутка есть, всех злее и смешней —
Серьёзным стать пред гибелью своей.
* * *
Живое тело, боль моя и благо!
Скажи мне, сколько силы надо мне
И сколько веры, воли и отваги,
Чтоб победил тебя я на войне?
Да! Я веду войну с тобою, тело.
Я отступаю сам перед собой:
Болят глаза; рука дрожит несмело;
Немеют ноги; мозг слабеет мой;
Горит ребро, и сердце плачет снова…
Душе так тесно в теле у меня!
Когда же тело — всех страстей основа-
Сгорит в клубах мятежного огня?
Оно сгорит, а где останусь я —
Тень жалкая земного бытия?
* * *
Да, ты любима. Но… ты не бессмертна.
Чем жизнь короче, тем длиннее миг.
Ты хочешь жизнь измерить мерой верной
И ищешь смысл в реченьях пыльных книг.
Бессмертие — нет тяжелей загадки!
Его мы ищем каждый день и час.
Как поиск горек, а находки — сладки!
А я бессмертье вижу без прикрас:
Оно — не счастье, но и не страданье.
Оно — в продленье нас за гранью дней
Словами, кистью и воспоминаньем,
А также — вечной красотой твоей.
Ты можешь в сердце у меня прочесть:
«Ты будешь, ты была, ты вечно — есть».
* * *
Я в прошлое спускаюсь, как в подвал,
Я опускаюсь в темные глубины…
И всё, что я любил, что прежде знал,
Слила со мною память в плоть едину.
Вперед и вниз я сделал первый шаг —
Свеча погасла от порыва ветра.
Быть может, жизнь мне посылает знак,
Чтоб стал я тенью, серой, неприметной?
Твой поцелуй, твой взор, твои черты —
Они живут во мне своею жизнью.
Не различить теперь, где я, где ты,
Над кем когда справляли люди тризну.
Но там, где ты, всегда останусь я –
Прощальным отголоском бытия.
* * *
Кочевники, мои живые строки,
Вы от меня ушли в иной простор.
Вас так влекут пески пустынь далеких,
Жар солнца, холод неприступных гор.
Кочевники, вы шли от песни к песне,
Всё прирастая в силе молодой…
Теперь вы рвётесь вдаль, в простор небесный,
Необозримый, чистый и пустой.
Я — ваш отец, и жертва, и хранитель,
Я провожаю в путь далекий вас…
И, прослезившись, вновь иду в обитель,
Где провожу года — за часом час.
И вы, — я верю, — совершив свой путь,
Вернётесь в мой приют когда-нибудь.
