Незримые гравюры птиц
Собою украшают воздух,
Чей не исчислить людям возраст,
И не познать его границ.
Гравюры, чёткие весьма,
Великолепье точных линий.
И птица всякая верна
Тому, что знает воздух синий.
ФИЗИКА ПОЭЗИИ
Физика поэзии, как часть
Физики реальности. Устройство
Звуков, равно звуковая сласть.
Мысли снасть. Иная мысль – геройство.
Физика поэзии сложна.
Есть инерционное писанье,
Где вполне заезжена луна,
И тоска, и всякие страданья.
Есть восторг и шаровой порыв,
И тугие гроздья сочных строчек.
Есть и мерклый ужас одиночек
Перед волхвованьем перспектив.
Физика поэзии — в себя
Многое включив – организует
Круг, что вверх стремится, серебря
Данность низовую.
* * *
Вернуться в Византию, как на Родину,
Мне хочется, что невозможно по
Условиям реальности – пародии
На ту, что быть должна…
Пройди депо
С троллейбусами – помнишь, тут гуляли
С отцом? Дом пионеров, чудный сквер.
Что на былом построишь матерьяле
Дней заурядных, серых, скучных сверх?
До Византии явно не добраться,
И к дому старому я еду вновь.
Воспоминанья вовсе не богатство,
Ведь не вернуть хорошие, и вон
Плохие не изгнать…
Гляжу на окна,
Из коих десять лет глядел на мир.
Ребёнок в плат действительности воткан
По-своему. Снег серебристо-мил.
Сегодня, впрочем, лето.
Очень жарко.
Пестра площадка детская весьма.
Темна провалом против оной арка,
Что глубь дней прошлых – не свели б с ума…
* * *
Под капремонт идущий дом
Так одинок, раз расселён.
Суть жизни, плазма жизни в нём
Гудела, но изношен он.
Открыты двери на балконы,
С перил закаркают вороны.
Чернеет в доме пустота,
И кажется, что всё не так.
Дом стар и сед, людьми забыт,
И из него исторгнут быт.
Но… ведь идёт под капремонт,
Что значит – новый горизонт.
В былом дом сгустком счастья был.
* * *
Июля солнце начинает
Работу золотую над
Реальностью, что обещает
Жару, чей сочен виноград.
Вон глянь – воробушек на ветке,
А тополь стар, могуч, красив.
Выходишь на балкон не редко,
Двор – малахитовый массив.
Воробушек почти потерян
Среди обилия листвы.
И, сколь ни будь в себе уверен,
В том на тебя похож, увы:
Ты в жизни собственной потерян
И в дебрях шаровых себя.
Дворовая богата зелень,
И, значит, жить нельзя, скорбя.
БОРИС ГАЛУШКИН
На улице Галушкина всю жизнь
Живу – она покатая, зелёная.
А кто такой Галушкин? Расскажи
Мне улица, трамваем удлинённая.
Доска ему на красном доме, под
Доской венки. И красный дом огромен.
Галушкин храбрости изведал код,
Раз путь войны и страшен, и неровен.
Командовал отрядом партизан
Борис Галушкин. И снега представишь.
И лес, в каком запутался бы сам,
И фрицев, проколовших бездну яви.
Мост взорван – се Галушкина отряд
Приказ исполнил – сделали, как надо.
Он, верно, был убит. Небесный сад
Увидел, нет его красивей сада.
Я у доски стою. Я ухожу,
Военные так слабо зная будни,
Но понимая страх, огонь и жуть
Дороги, чрезвычайно многотрудной.
ИЗ ИСТОРИИ ВИЗАНТИЙСКОГО ИСКУССТВА
Пластины из слоновой жёлтой кости
Покрыты виртуозною резьбой.
О, Византии приходили гости
В восторг от мастеров земли святой.
Картина коронации, где складки
Одежд переливаются, текут.
Иисус, чьи речи очевидно сладки.
Хоть вера Византии – ярый труд.
Темнеет красной кровью чудо-чаша.
На ней – эмалью жидкой – ряд фигур.
Движенья их танцующие краше
Античности. Они не убегут:
Фигуры эти: многое расскажут
О сложном, как трактаты, мастерстве.
Эмаль в ромейском солнечном пейзаже
Возникла рано, излучая свет.
Так, окисью металлов разных крашены
Эмали в драгоценные цвета.
Но реликварий интересней чаши, и
Других предметов, пёстрых, как мечта.
Никифор Фока заказал изделье,
Внутри есть место для частиц креста.
Не скрыться Византии в подземелье
Истории, чья сущность не проста.
* * *
С лоджии, как с носа корабля,
На зелёных волн взираешь пену.
Куришь ты – общенья с дымом для.
Тополя по росту Полифему
Не уступят…
Зелены валы.
Я в Элладу уплываю ныне.
Тёмные сознания углы
Освещая совершенством линий.
Или к Византии я плыву –
Ветхая и золотая вместе
Объяснит мне, для чего живу,
А других не надобно известий.
Никуда я не плыву! Уже
Докурил, в квартире старой скрылся.
И, как будто, в собственной душе,
Бестелесным став, я растворился.
* * *
Простые люди. Дважды два.
Просты их помыслы и чувства.
Наука им чужда, искусство.
Растут они травой трава.
Их радости невелики –
Футбол, картишки, или водка.
-Купил, Серёга, поплавки,
Рыбалка – это дело! Вот как!
Легко поверят – в церкви бог.
Кричат: Дадим раза соседу!
Пьют на поминках, о пирог
Туша седьмую сигарету.
Мир состоит из простецов
Процентов, так, на девяносто.
…самоуверенных отцов:
Ведёт сынок себя пусть борзо!
Они сложны, как сложно всё –
Те простецы в житейской гамме.
А, может быть, в бытийной яме
Судеб своих пьют горький сок.
* * *
Поставим памятник эпохе,
Возьмём чертополоха лжи,
И алчности гробы не плохи,
И эгоизма крепкий жир,
Стремление давить соседа
Представим прессом из камней.
А политического бреда
Гнилые водоросли всей
Конструкции дадут корону.
Как памятник вам, господа?
Смрад от него зашиб ворону.
Духовный смрад – нам всем среда.
