Смерти говорит: Меня любила
Мама, так зачем же ты пришла?
Безразлично ей. Давно скопила
Опыт равнодушия. Смогла.
Всех любили мамы. Ну, почти что…
Страшно одиночество детей:
Все мы в смерти оные: так вышло.
Мам заменит силою своей…
* * *
Поджелудочной истовый труд –
Постоянный и плотский, сакральный.
Островами ферменты живут,
Отражаясь в судьбине банальной.
Колоски, волоски, островки.
Гуттаперчиво сжатый мешочек,
И огромный мешок, и… стихи
О труде железы, сложном очень.
* * *
И Прометея, И Сизифа
В себе писатель совместит.
Терпенье и бесплодность мифа –
Вот жизнь его без пирамид
Успеха…
Ночь его труда.
Терпенье через волны боли.
И редко – яркая звезда
Какой-то непонятной воли.
* * *
Циркуля блёсткая сталь,
Острые иглы его
В круг замыкают печаль.
Более нет ничего.
Циркуль – чертёжный предмет,
Как его можно связать
С кругом печали? Сюжет
Выдумки давит опять.
Лёг в готовальню, как в гроб,
Но не хоронят его
Время размечено, чтоб
Не изменить ничего.
И не изменишь – черти
Мысленно счастья круги.
Жизнь снова выдумал ты
Зря, вот и все пироги.
* * *
Гуж быта твёрдый – дети, деньги,
Усталость, вечная возня.
Разочаровывают дети,
И правда хуже, чем война.
Куда б от правды этой деться?
Гуж быта всех и разорвёт –
И подыхаешь, чтобы детки
Страдали также в свой черёд.
ВИНЕГРЕТ
По Шопенгауэру воля
Определяет мир окрест.
С небес пролившиеся воды
Меняют вид осенних мест.
Мораль меняется с годами:
Она мягчает, будто воск.
Но усложнение на знамя
Поднимем, нагружая мозг.
Соборы – каменные книги:
Из чудища растёт святой,
И из низин души великий
К победам тянется герой.
А ныне интернет, как церковь,
Объединяющая нас.
Хоть у него покуда в центре
Негожее – но так: сейчас.
Вот розенкрейцеров мотивы
В органной музыке звучат,
Те обещая перспективы,
Что вряд ли опровергнет ад:
Аргументация какого
Всегда проста, как дважды два –
Зло есть начало и основа,
А остальное всё – трава.
Нам винегрет дан из морали,
Культуры, мысли, и т. п.
Но золотые вертикали
Милее прочего тебе.
Я режу свёклу и картошку,
И добавляю к ним горох,
Морковку…
Я свою дорожку
Свершаю, хоть, по сути, плох.
По Шопенгауэру воля
Должна определять пути.
Однако, много разной боли,
Чтоб к цели не посмел прийти.
Пусть боль – волна шлифует гальку –
Шлифует внутренний состав:
Играть не буду во всезнайку,
Талдыча, что во всём я прав.
Снег первый чистотой играет,
Какая нам – не по зубам.
Нам усложненье угрожает
Зла, коль оно любезно нам.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ЛЕСТНИЦАХ
По лестнице идёт усталый
И пожилой.
Он докурил, возможно, стало
Ему с судьбой
Чуть легче обращаться после.
В квартиру путь.
В душе порой такие вопли,
Что не заснуть.
Ночные лестницы страшнее
Куда дневных.
Но звёзды всё же – не идеи,
Что вправишь в стих.
Суть ювелирного изделья –
Мир украшать.
…коль пил, тогда грозит похмелье,
Тебе ль не знать?..
По многим лестницам ходил я –
Ромейским, иль
На зиккурат, потратив силы
Шёл, правя быль.
Иные, было, дребезжали –
Они текли
В провинции моей: едва ли
Шёл без тоски:
Мол, с оной всё же веселее,
Чем одному.
Порою лестница – аллея,
Чей свет пойму.
Порою лестница – лежанье,
Коль вьётся мысль,
И ты не ведаешь заранее,
Какой в ней смысл.
Усталый, пожилой – всё ясно,
Но длится путь.
Он длится – сложно и прекрасно,
И пусть, и пусть.
* * *
-Накрутил! – процентщица гудела,
А Раскольников стоял и ждал.
Стих я закрутил, как мне велела
Лабиринтом завернувшись даль.
Накрутил, связав и то, и это,
И воздушный шарик прикрепив.
И янтарного добавив света,
И — сердечной кровью окропив.
Я процентщице не предлагаю
Стих, и не имею топора.
И словами вовсе не играю.
Жизнь и смерть – какая тут игра…
* * *
Перипатетиков ходьба
Проблемы многие решала.
И мысли правилась судьба,
И зла выдёргивалось жало.
Перипатетики идут
По нашим нынешним дорогам.
Зло новое вершит свой труд,
Вновь позаботившись о многом.
Перипатетикам слова
Составить подлинные надо,
Пока из мухи зла слона
Мы выдуваем: против лада
Необходимого, когда
Сад общий разбивать насущно.
Да, наша, Стагирит, среда
Не вами понятые кущи.
* * *
Жаловалась бабушка: Так мало
Мне осталось! Долго прожила.
Старенькая тянет сына мама,
И молчат небес колокола.
А они всегда молчат – что войны,
Что несправедливости для них…
Сытостью своею переполнены,
Для себя висят, не для других.
Мало мы живём. И жизнь – игрушка
Совершенно неизвестных сил.
Яблоко вкуснее, или груша?
Мало мы живём.
Свет больно мил.
В ПРИНЦИПЕ ВСЁ ПРОСТО
1
Дощечки, палочки, ведёрки,
Машинки, пёстрый кавардак,
Тетради, книги, натюрморты,
Монеты, марки, стол, наждак.
Учёба в институте, пьянки,
Девчонки, двойки, страх силён,
Как будто видит жизнь с изнанки,
Но – институт закончен.
Тон
Семейной жизни, гладь и ссоры.
Мальчишка маленький так мил.
Невидимые коридоры,
Которыми отец ходил.
И с сыном споры, разговоры,
И надо поступать ему.
Куда? И снова будут споры,
И долгий день идёт во тьму.
Гроб. Тело в нём. Рыданья сына.
Вот и закончился роман.
Вот и продолжен. Все едины,
Да не поймём – в мозгах туман.
2
СТИХОТВОРЕНИЕ В ПРОЗЕ
Дощечки, камни, лужи, машинки, железные дороги…
Тетрадки, формулы, стихи, звёздное небо…
Аудитории, экзамены, конспекты, дискотеки, девчонки.
Вот одна: лучше нет.
Она же – пилит, пилит…
Мальчишка кудряв, много прыгает, бегает, вечный двигатель.
Спорит с уже лысеющим, ходящим в контору, зарабатывающим не так много.
Уже были – дощечки, лужи, камешки, палки.
Уже школьные вечера.
Уже институт, и какая-то назовёт его мужем.
Гроб. Тело, лишённое ауры движения, дыхания, мысли.
Траурные процедуры.
Сын плачет.
Внук не осознаёт.
В принципе всё просто.
В духе конспекта.
ФРАНКО-ПРУССКАЯ ВОЙНА
Эммская депеша – просто повод.
Подоплёка многажды сложней.
Каждому необходимо то вот
Доказать, что правильность идей
Управленья государством только
Их реальна, остальное – бредни.
В штыковой атаке много толка,
Жалко, день свой не понять последний.
Было ли предчувствие?
И – вопли.
И любой докажет, сколь он смел.
Бородатые французы возле
Пушек. Дым стелиться будет, бел.
Бледен генерал, весьма недужен.
Осаждён Париж, он многим нужен.
Громоздятся жертвы, сумма тел.
Гамбетта уносит шар воздушный…
Окончание войны грядёт.
Тьер, событиям судьбы послушный,
Президентом станет в свой черёд.
А пруссаки отчеканят блёсткий
Талер, им победу подчеркнув.
Будто войны не способны больше
В мир вонзать свой заострённый клюв.
* * *
На исходе осени зима
Выглядит вполне обыкновенно,
В ноябре раскрыв свои тома,
Чистота их текста несомненна.
Читаны тобою много раз,
Увлекают всё же поначалу.
Но они ж движение к финалу
Означают. Снег летит сейчас.
Доживи до Нового сперва,
А потом подумай о финале.
Снега белизна и синева
В декабре засыплет все печали.
* * *
Рановато для снега,
Поздновато для счастья.
В белой тайне рассвета
Снег приемлет участье.
Поздновато для счастья –
Пятьдесят будет скоро.
Никакой в этом сласти,
Лишь виток коридора.
Добровольно не сбросить
Крест, и — старое тело.
Завершается осень,
Много крошено мела.
Ноября представленье
Заклубится сегодня.
Ярко снега круженье –
Что его превосходней?
* * *
Теперь в четыре будет занавес
Тьма опускать: мир ноября.
Огни зато изучишь заново
По колдовству календаря.
Что света мало – тянет душу
Искать его в других мирах,
Перед которыми я трушу,
Не представляя их очаг.
* * *
Малахит в таинственных разводах –
Точно карта местности камней.
Яшма столь приятна для очей,
Цвет каштанов…
Речь идёт о кодах
Бытия, нам даденных во всём:
И – в каменьях…
Сердолик сияет.
Снег сейчас опалово мерцает
Желтовато-белым молоком.
Как прожилками в камнях даны
Ощущенья, мысли, их оттенки.
Камни разыграть не могут сценки.
Что всегда разыгрывают дни.
Камни боли могут придавить.
Многое дано забыть, и эти
Камни предстоящим раздробить
Предстоит.
Смеются чудно дети.
Страшен красотой своей алмаз –
Ранит преступлениями многих
Алчных состоятельных двуногих.
Он красив – как будто свет погас:
Нет, он просто преломляет свет.
Волшебство рубина, изумруда.
Коли жизнь воспринимать, как чудо
Никакой не устрашит сюжет.
ЭВЕНКИ
Орочены, бирары, манегры, солоны…
Эвенкийский язык из алтайской семьи.
Драгоценной Сибири роскошные звоны
Сколь секреты снега нам откроют свои?
Но эвенки живут и в Монголии также,
И в Китае, который, как небо, богат.
Но сибирские всё же роднее пейзажи –
Летом лес – будто сумма природных палат.
Забайкальский народ, обитатели горных
Регионов тайги, и тунгусских племён
Совмещенье даёт современности корень:
Так эвенки возникли.
Есть коды времён:
Вот якутов движенье на север эвенков
Рассекает, как плоть рассекает клинок.
Гантимур из могучих душой человеков,
Дальше меньше князцы, их слабей голосок.
Болдонай, и Индак, и Топук управляли
Племенами, землицами, выгод ища.
Эвенкийские песни протяжно звучали,
Бравши силы свои у златого луча.
Был воздушный обряд погребенья в почёте –
Мёртвый воздуху отдан и духу, коль свет
Созидает реальность – от снега до плоти,
И ветвление жизни ведёт в каждый век.
Одиночной охоты приверженцы были.
Но охотились также по два и по три.
Зверя гнать на ловца, мясо нужно для силы,
Рыба бьётся острогой – успешно! Смотри!
Из металла, и кости, и дерева много
Изготовлено разного: край мастеров.
Эвенкийская долго ветвилась дорога,
Вдвинув мир необычный в ансамбли миров.
НА СМЕРТЬ ОЛЕГА ПОПОВА
Наэлектризован добротою,
Клоун расплескал её для всех,
Чтобы стала общею судьбою,
Драгоценная, как детский смех.
Клоун ловит солнечные пятна
Кепкою забавною своей.
…ибо не вернуться нам обратно
В детский парк, в сияние аллей.
Ибо взрослые – всего лишь дети,
Возраст осознавшие, что крест.
Ибо всякий одинок на свете,
Будто в старой ступке ржавый пест.
Клоун умереть не может, выбор
В пользу света сердцем совершив.
Вы, смеявшиеся, так могли бы,
Коли давит горестей массив?
Клоун! Повтори свои репризы –
Девочкой повеселится смерть,
Отзовёт свой злополучный вызов –
Как же счастье тронуть ей посметь?
Клоун-счастье – путь свой продолжает,
Раздарив другим себя, как дождь.
Светом смеха мир преображает
Постепенно в сад, какого ждёшь.
* * *
Шёл по белеющей дороге
В идущий вглядывался снег,
Недели подводил итоги,
Что побеждало – тьма, иль свет?
Снег был невыносимо белым,
И, убегающий с небес –
Он радостным побегом смелым
Представил нам страну чудес.
* * *
Поэзия – дар, а не труд,
Разбрасывай, форточки рядом,
Раздаривай, звёзды зовут,
Расплёскивай, в этом и радость.
