13. А в пансионате том — где жила и лепила на коленки грязь Ибаррури — имелась одна хитрая комната, стены которой сплошь состояли из зеркал. И случилось так, что Леваневский, выбираясь, проходил этой комнатой и многократно в зеркалах отразился, и посмотрел, таким образом, на самого себя со спины. Со спины – о, ужас! — смотрелось нечисто. На белых брюках — там, где их топырили ягодицы — красовалось подозрительное жёлто-коричневое пятно. Вроде бы Леваневский обкакался.
-Пся крев! — выругался пилот и сообразил, что Ибаррури увидев пятно, подумала, что про шишку-то лечебную он врал, нет как лекарства шишки в народной медицине, суть шишки хохмаческая ложь, ибо не затычка она, ведь явно из-под лётчика протекало. Пятно — доказательство. Да и не герой он, ему ночью над ставком было страшно: опять же пятно доказывает. А гвоздик? Гвоздик — подумала женщина — вообще издевательство над доверчивым разумом. Ибаррури решила, что её зло разыграли. Так мужчины морочат женщин испокон. Это известно, это привычно, но каждый раз всё равно обидно и больно.
Леваневский снял брюки и понюхал пятно. Это оказался нефтяной жир, обычный солидол. Видно когда машину готовили к полёту кто-то из неопрятных механиков, очищаясь, испачкал командирское сиденье. Не по злобе, а по нужде.
-Пся крев Алкснис! — выругался Леваневский.
Лётчик хотел вернуться, всё объяснить Ибаррури и в доказательство дать понюхать, но охрана его не пустила на вторичное свидание.
13. А когда Леваневский, направляясь к машине НКВД, шёл асфальтовой тропкой по-над жилым корпусом, вверху открылось окно, (летчик этого не видел, но догадался по скрипу) и раздался голос Ибаррури:
-Это вам, шофёр, компенсация за деформированный котелок!
Потом сардонически захохотали, потом что-то больно ударило лётчика по темечку, потом заскрипела рама окна, — окно закрывалось.
Леаневский нагнулся и поднял предмет, которым в него кинула раздражённая испанка. Это была монета в полшиллинга.
«За деформированный котелок деформируют котелок, — мрачно подумал командир, ощупывая шишку на голове. — Это каламбур…»
Подходя к машине НКВД, уже садясь, снова ощупал шишку — а она мощно налилась — и ещё мрачно подумал: «Мутация башни… Тоже каламбур…»
А что там о шишках говорил господин Ломброзо?..
14. В плохом настроении Леваневский приехал на аэродром и в ярком солнечном свете увидел то, чего раньше по ночному времени не заметил: «СССР Н-209» обезображен мерзкими и неродными красно-белыми полосами. Герб же Леваневских издревле был красно-синим.
-Перекрасить! — приказал сердитый командир, а сам сдал на ветошь старые брюки и отправился в Торгсин покупать новые. А оголённые бёдра – ничего страшного, город курортный.
15. Пока искали маляров и краску, пока её размазывали по плоскостям, прошло около двух суток, и погода испортилась. Синоптики рекомендовали командиру отложить вылет. День был субботний, а у Леваневского на вечер воскресения имелись билеты во МХАТ на премьеру пьесы Ибсена «Враг народа», он не хотел её пропускать и потому отмахнулся от рекомендаций и взлетел.
16. Надо отметить: когда повторно красили машину, то в спешке старую краску не сдирали, а нанесли по ней слой новой, что утяжелило стальную птицу почти на полторы тонны. Это ухудшило её управляемость.
А под Курском — как и предупреждали — самолёт вошёл в грозу. Штурвал дёргался и неприятно бил Леваневского по опухшим ладоням. Чтобы уменьшить болтанку следовало облегчить машину, то есть сбросить за борт что-либо ненужное. А где взять ненужное? И тут Леваневский вспомнил, что перед самым отлётом из Мелитополя бортмеханик с радистом закладывали какие-то мешки в бомбовой отсек. Он тогда ещё спросил их мимоходом:
-Ребята, это что?
-Бычки азовские, — ответили. — Сушёная рыба к пиву. В Москве она по карточкам, а тут на базаре свободно.
Вспомнил Леваневский о бычках и так как был раздражён, то решил от этого сушняка избавиться, проучить, так сказать, экипаж. Мол вы, дорогие мои раздолбаи, испоганили моё сиденье солидолом, из-за чего я перед принцессой выглядел засратым обманщиком, вы же следили за покраской машины в Монино и исполнили всё бездарно — пришлось переделывать, увеличивать вес и задерживаться в пыльном Мелитополе, вследствие чего мы и врезались в наэлектрилизованные облака и меня теперь больно бьёт по рукам штурвал. И вы, товарищи мои, думаете, что всё это для вас минет без последствий!? Нет! Мир жесток и злопамятен, он не прощает таких ошибок, не прощает… если вы плюнете в мир, то он возвратит плевок вам, но уже утроено, утроено!.. Закуски вам к пиву не будет, не будет… Тем, кто честно служит в дальней авиации пиво вредно, вредно…
Так думал Леваневский. И сказал он:
-Ребята, глядите, возле левой консоли птица какая-то чудная! Да не ангел ли это!?
Никакой птицы чудной в виде ангела у левой консоли не было, слова командира родил лукавый язык. Но экипаж поверил обману, повернул головы и принялся всматриваться в мутную темноту у левого крыла.
-Где, — говорит, — ангел чудной, где?
-Да вон же, вон! — говорит Леваневский. — Смешной такой, с дрыном в руке. Меч что ли?.. Ангел возмездия что ли?..
Про ангела возмездия, понятно, то издёвка. Говорит её Леваневский театрально правдиво, а сам, хитрый, в тайне цепляет пальцем тумблер «СБРОС».
Промашка!
Тумблер громко клацнул и экипаж, вздрогнув, отвёл свои взгляды от консоли и недоумённо уставился на приборную панель. А там, дискредитируя Леваневского, мигает красная надпись:
БОМБОЛЮКИ ОТКРЫТЫ
Экипаж ещё не успел ощутить весь трагикомический абсурд ситуации, в которой сухие бычки мигрируют природной самостоятельностью над курской землёю мимо пива, как Леваневский ударил расторопно ладошкой по кнопке Хронометра «STOP». То есть командир принялся исправлять свою ошибку.
И: звуки исчезли, ребята замерли статуями, свет загустел, а пространство растворилось. Леваневский же, выждав немного пока Вечность стабилизируется, то есть порвутся причинно-следственные связи, а время растеряет свою притязательность, нажал на клавишу Хронометра со значком «REVERSE».
И событие послушно принялось отматываться назад.
ЫТЫРКТО ИКЮЛОБМОБ
:ьсипдан яансарк теагим, огоксвенавеЛ яуритидерксид ,мат А .ьленап юунробирп ан ясливатсу оннёмуоден и илоснок то ыдялгзв иовс лёвто ,вунгордзв ,жапикэ и лунцалк окморг релбмуТ
!акшаморП
.»СОРБС» релбмут мецьлап теялпец енйат в ,йыртих,мас а,овидварп оньлартает йиксвенавеЛ ёе тировоГ .акёвдзи от ,онтяноп ,яидземзов алегна орП
..?ил отч яидземзов легнА ..?ли отч
чеМ !екур в монырд с ,йокат йоншемС — .йиксвенавеЛ тировог — !нов ,еж нов аД-
?!едг ,йондуч легна — ,тировог — ,едГ-
.алырк оговел у утонмет юунтум в ясьтавиртамсв
яслянирп и ыволог лунревоп ,унамбо лиревоп жапикэ оН .кызя йывакул лидор ариднамок аволс ,олыб ен илоснок йовел у алегна едив в йондуч ыцитп йокакиН
?!отэ ил легна ен аД !яандуч от-яакак ацитп илоснок йовел елзов ,етидялг ,атябеР-
:йиксвенавеЛ лазакс И
Тут Леваневский опять нажал кнопку «STOP», а за нею нажал и клавишу «PLAY».
И история последних мгновений пошла по руслу-дубль, нужному, а не основному.*
……………………………………………………………………………………….
*Из вышеприведённого отрывка понятно, что трёхтомник «История, теория и практика восприятия литературного произведения и основные директивы в свете решений пятнадцатого съезда ВКП(б)» авторов С. В. Никитина, Б. Розенштейна и М. М. Мухина Хронометром являться никак не может. Хронометр скорее прибор, чем книга. Вероятнее всего Хронометр, это какой-то реквизит, выкраденный КГБ со съёмочной площадки культового американского фильма «День сурка». Некоторые глухие намёки и невнятные проговорки в неопубликованных мемуарах Р. Абеля позволяют сделать такое предположение. Теодор Гладков, анализируя рукопись легендарного нелегала, пришёл к выводу: акцию, то есть банальную кражу Хронометра, совершил Ф. Эрнандес. Мягко говоря, вывод Гладкова слишком смел. Интересующихся вопросом отсылаю к моей работе «Чип кукол по имени Лютисия». (Прим. А. Рейтблата)
……………………………………………………………………………………….
И сказал Леваневский:
-Ребята, глядите, возле левой консоли птица какая-то чудная! Да не ангел ли это!?
Никакой птицы чудной в виде ангела у левой консоли не было, слова командира родил лукавый язык. Но экипаж поверил обману, повернул головы и принялся всматриваться в мутную темноту у левого крыла.
-Где, — говорит, — ангел чудной, где?!
-Да вон же, вон! — говорит Леваневский. — Смешной такой, с дрыном в руке. Меч что ли!? Ангел возмездия что ли!?.*
Про ангела возмездия, понятно, то издёвка. Говорит её Леваневский, а сам, хитрый, осторожно уже, нежно так переводит тумблер «СБРОС» из верхнего крайнего положения в крайнее нижнее. Тумблер не клацнул, а бомболюки бесшумно раскрылись. И мешки канули. Экипаж потерю рыб не заметил. А Леваневский закрыл створки и сказал виновато:
-Померещилось видно. Какой, к чёрту, ангел?.. Слава Богу, бога-то нет…
Мешки, конечно, весили немного, болтанка самолёта не уменьшилась, но настроение у командира улучшилось, боль в руках как бы стихла.
……………………………………………………………………………………..
*Существуют списки «О гвоздиках», где говорится, что один из членов экипажа Леваневского, а именно – второй пилот Кастанаев,** увидел этого Ангела Возмездия и даже по памяти воспроизвёл его суровый лик.
Следует отметить: эти списки не считаются каноническим. (Прим. А Рейтблата)
……………………………………………………………………………………………………………
16 (А). ВСТАВКА ПОХВАЛЬНАЯ.
Предыдущая главка 16 продемонстрировала нам, что Леваневский находился на аванпосте научно-технической мысли, а так же то, что он смел не только физически, но и граждански. Ведь в тридцатые годы в советской авиации господствовало мнение, что нецелесообразно записывать желаемое событие поверх основного, так как основное-де всё равно рано или поздно проглянет сквозь желаемую накладку, а это в свою очередь может привести к комическим последствиям. Хотя Л. Фейхтвангер, занимавшийся анализом открытых московских процессов 35-36 годов (см. его работу «1937»), и выявил несостоятельность этой точки зрения*, но всё же мало кто из советских пилотов обращался к деформации хронологоса. Леваневский же не боялся идти против консерватизма и косности своего круга, что и называется гражданской смелостью.
Кстати. Отставание нашей аэродинамики от арийской в начальный период войны отчасти было следствием долговременного неприятия хронологической деформации. «Разнорукие самолёты» и «колдовские приборы» — чушь.
P. S.
Ещё о «кстати», для полноты освещения проблемы. Вальтер Швабедиссен, автор монументального труда «Анализ действия советской авиации в период 41-45 годов», считает, что основной фактор, приведший к отставанию ВВС РККА, не неприятие деформации хронологоса, а банальное отсутствие в лётных учебных центрах джойстиков и системных блоков с процессорами Р-4, что не позволяло в полном объёме использовать боевую обучающую программу «Ил-2. Штурмовик». Более или менее приличные процессоры, да и то Р-2, имелись только в школах НКВД.**
…………………………………………………………………………………………………………………………….
*Более подробно см. работу И. Шафаревича «Москва-36: советское кватроченто. Возрождение Ордена Флагеллантов». (Прим. В. Кожинова)
……………………………………………………………………………………………………………………………..
**Интересная деталь: самый известный «полевик» 4-го управления НКВД СССР Николай Кузнецов в 40 году входил в тройку призёров первенства Осоавиахима по «Medal of honor» и был чемпионом по «Возвращение в замок WOLFENSTEIN». Кузнецов чуть ли не жил WOLFENSTEINом. Вероятно отсюда легенда: Н. Кузнецов не человек, а фиксажная голограмма агента Армии Крайова Блазковича, эхообразно переотвиртуаленная на уральский кадавр Капицей, Бурденко и Келдышем (Сталинская премия 50 г.). За пристрастие к огнемёту Н. Кузнецов среди шутерщиков имел кличку «Горыныч».*** Показатели одиночных игр «Горыныча» публиковались в открытой печати: проход всех миссий «Medal of honor» — 2 ч. 04 мин. 46 сек. (ограниченное оружие — винтовка, гранаты), «Возвращение в замок WOLFENSTEIN». — 1ч.47 мин.09 сек. (ограниченное оружие — нож, пистолет, гранаты). Уровень сложности — высший, аптечки заблокированы. Результаты сетевых игр — до сих пор засекреченная информация. (Прим. Д. Галковского)
……………………………………………………………………………………………………………………………………
*** Змей Горыныч — партизан: фольклорный шедевр. Мало кто знает: изначально это название статьи В. Я. Проппа, где разбирается миф о Н. Кузнецове. (Прим. М. Бахтина)
……………………………………………………………………………………………………………………………………
17. А как прилетели в столицу, сели на аэродроме ЦАГИ и подрулили к ангару, видит Леваневский — толпа его самолёт ожидает. Все радостные, все чего-то предвкушают. «Ба! — догадался пилот. — Народ-то за бычками пришёл! Мои по рации, верно, нахвастались!»
И как только винты моторов остановились, и дрожь корпуса самолёта прекратилась, по прямой бросились любители пива к бомболюкам. Открыли их голыми, но сильными руками жаждущих, а там — пустота. Кромешная пустота. Леваневский знай себе в плечико посмеивается, а экипаж его в недоумении руками разводит:
-Да ведь было, было же! Не понимаем…
А встречающие плюнули в пыль густой тягучей слюной обезвоженных организмов и сказали с чувством:
-Какие же вы после такой подлянки авиаторы?!
О чём они далее разговор вели, Леваневский слушать не стал, а спешно, пока радиаторы не остыли, ополоснулся горячей водой из нижнего краника и побежал во МХАТ смотреть комическую пьесу Ибсена. А по окончании спектакля направился он домой и не появлялся в институте до пятницы, так как взял отгулы за работу в выходные, — валялся на диване, смазав ладошки и макушку гусиным жиром.
Отдыхал.
А потом садился за письменный стол и работал заметки про запас, для будущих полётов, для рассказа «ПРИБОРИСТЫ. Вот они, заметки.
БОЛВАНКА ПОД РАССКАЗ «ПРИБОРИСТЫ»
Есть радио, которое всерьёз…
О. Петров
Выйду я на огороды – всюду дикость от природы.
Недороды. Пахнет дустом. Всюду космос и мороз.
Через триста лет столица, заорёт, когда проспится:
«Гром победы раздавайся! Веселися, храбрый рос!»
М. Шелехов
Единственный настоящий искусственный спутник –
плевок, ставший чистым артефактом, обладающий
поразительной мобильностью, мгновенной обращаемостью,
и нашедший, наконец, своё настоящее место: орбиту, где
он всходит и заходит, подобно искусственному солнцу.
Ж. Бодрийар
Тронешь цветок – потревожишь звезду.
Ф. Томпсон
Был тёплый вечер весны 1987 года.
Он скормил шармчалке разорванные на мелкие клочки сборник анекдотов и антологию русских философов серебряного века для первокурсников, затем пять минут крутил верньеры и щёлкал переключателями, но всё-таки добился. Потрещав и похрюкав, она выдала болванку под рассказ:
«…Чёрная Рука. С тех пор девочка всегда внимательно слушает то, что ей рассказывает доброе Радио. И не только слушает, но и записывает. Но дело не в том. Вот, хотим предложить вам вербалистику названием «У «МОСКВЫ»». Эпиграф. « -Ребята! Не «Москва» ль за нами? Умрём же под «Москвой»!» Максуд Юлдашевич Лермонтов, «Бородино». Всем известный смурной Молотов и вам уже известный молодой поэт Чуев с авиационным инженерным дипломом, сидели скамейкой, но не по старому разговорному вопросу в отдыхе, а по делу и на другом месте. Рядом, за забором, вяло плескал от кафеля до кафеля свои мёртвые хлорированные воды бассейн «Москва». Там резвились — Кафедра дифференциальной геометрии МГУ устроила в бассейне слёт своих кадров под девизом «История не есть движение противоречий, не антиквариат, а всего лишь старый ширпотреб».
А дело у друзей было такое — Вячеслав Иванович вымогал одно полотно кисти Федотова, картину «Вот такая вот пуговица!» — он её заказал, он ждал жертву, что должна была принести. Чуев же при нём просто играл мускулами, если не дай бог вдруг какое что, Чуев обязан был выступать после добычи как простой транспортировщик.
Дело затягивалось.
Снаружи бассейна давила на уши тишина. Почему бы не повопрошать в ожидании? – так вдруг осознал Чуев и попытал:
-Вячеслав Михайлович… что-нибудь об отряде?
-Это возможно, — легко согласился Молотов.
Чуев тут же достал блокнот и сгруппировался. Молотов же подумал немного и спросил:
-Молодой человек, кого в армии как грязи?
Чуев тоже подумал и ответил:
— Пехоты.
Молотов сказал:
-Точно! — Инфантерии! И в отряде была та же пропорция — кишмя
кишело пехотное офицерьё! Общага аж шевелится. Им фельдшер пуд
едкого мыла выпишет, но ногти офицерские все равно тот кирпич берут
— пехота мыло расковыривает в крошку и канализацию пенит. РРР! — РРР!
— так бачок всю ночь на истечение работает и трём этажам спать
невозможно. Лизавета Мармеладова за бессонницу и душок на пехоту сердилась. А они
— ничего святого нет — смеются пасквилем: » Неразумно, Лиза, расточать
чувства на незначительное! Лиза — ты брезглива! Лиза, у тебя мозги в
причёску не собраны!» Но разве Лиза брезглива?
Разве у Лизы пучки? — Лиза чистоплотна, у Лизы рушники, вышитые
червонными та черными стежками, Лиза даже арбуза не кушает, чтобы уши
не пачкать и в туалет реже струить…
Тут Чуев перебил Молотова:
-Чушь! Какой смысл пехоте мыло в унитаз?
А Молотов хитро посмотрел и сказал снисходительно:
-А любимую свою чесотку чтобы ненароком с тела не свести.
Чуев страшно удивился:
-Да на кой ляд пехоте чесотка?
А Молотов сказал:
-Именно чесотку! Чесотка та у пехоты и на грудях, и на пузе, и под
резинкой! Вот прибывает в отряд купец, Каманин тут же подчиненных
выставит красным рядом по струнке и купец выбирает — в зубы смотрит,
штангелем в ноздри лезет, в пальцах вислое мясо перетирает. Иногда
бывают и вопросы. Это комиссия, это Королев, он после Магадана со
странностями был, — от блатных, видно, набрался, — то есть корячило его,
если пупырышки у подопытного по телу, ему оптимально гладенькое.
Пехота эту слабость знала и пользовалась без зазрения. Как было-то.
Вот натыкается Генеральный в сыпь, и ну смотреть буравчиком — куда,
кричит, пархатым в космос, а?! не дай бог короста какая-нибудь в прибор
залетит и контакт замкнет — это же аварийная ситуация!.. В медсанчасть
нечистого! А пехоте только медсанчасть и подай — там ведь и девки
опытные, там и спирт без расписки, но, главное, срок в неизвестность
отодвигается. Ушлый народ эта пехота — ни одного из них не смогли
на орбиту забросить — выворачивались. Это так. А простодушная Лизка
со своей чистой гигиеной ничего такого склизкого себе не позволяла и
ее однажды, свежевымытую, Королев за почти символический калым и
умыкнул на Байконур, — такова была в то время гендерная политика…
Молотов остановился, достал платочек, вытер лобный пот и показал
собеседнику фотку.
И сказал:
-Вот, есть факт.
Чуев же сказал радостно:
-О! Знаю я эту фотографию! Мастер тут запечатлел Гагарина и Лизу
в смешной момент: Юрий с вспомогательным показом руками пудрит
мозги Лизе космическим анекдотом. — Прилетели инопланетяне на
землю, идут по дороге и встречают одного человека. И подходят они
к нему, и трогают за ухо и спрашивают: «Как пройти в райцентр?»
А человек им отвечает – мол, так-то и туда-то. Инопланетяне говорят
«спасибо» и идут дальше. Встречается им другой человек. Опять они
его трогают за уши, спрашивают, получают необходимое, благодарят и
идут дальше. И так много-много раз. Наконец попадается им на дороге
некто, кто интересуется: «А почему вы зелененькие и с рожками?»
Инопланетяне отвечают: «Мы инопланетяне». «А зачем вы людей за уши
лапаете»? «А мы так размножаемся». — Это анекдот. Гагарин заразительно
смеется, а Лиза вымученно улыбается, анекдот ей в силу особого устройства
женского ума кажется пошлым.
Молотов снисходительно выслушал младшего и сказал презрительно:
— Вся эта история про анекдот, что вы, молодой человек, нам тут
поведали — гнусная выдумка старого прохиндея Василия Васильевича
Розанова. Ему не хватало иллюстративного материала для книги «Русский
космизм как разновидность внутреннего почесывания», вот он и врал
сальности. А люди с ветром во рту эти сальности разносили за периметр..
Молотов откашлялся и продолжил:
— А теперь даю разъяснение того, что же изображено на фотографии,
объяснение антирозановское. Но до этого следует изучить еще одну
фотографию, а перед тем как изучить еще одну фотографию, следует
немного поговорить. Итак. Лиза, вернувшись с тяжелыми полосатыми
баулами из космоса, упала жестковато, но в пределах допуска по
баллистической траектории, упала в алтайскую тайгу. У нее задралась юбка
на голову и поэтому она ничего не видела и не могла выйти на связь.
Молчала она. Конечно, задержка была неприятна для руководящих
товарищей из ЦУПА, но не страшна, ведь космонавты перед полетом
посещают «Школу сурка», где им прививают полезные навыки выживания.
У Лизы ведь в спускаемом аппарате хранились не только теплые вещи, но
трубка, спички и соль в презервативе, и ножик перочинный в чехле, чтобы
добывать сухую стружку из мокрого дерева. И Лиза выжила, и таможенники
взяли её только на третьи сутки. И когда Лизу взяли, ее сфотографировали
для первого листа — таможенники Вале шили дело, но байконуровские
ОМОНовцы её у них отбили. Выглядела же Лиза после трехсуточного
пребывания в тайге так.
И достал Молотов ещё одну фотографию и показал.
И сказал дальше:
— Это удивительная фотография. Вот вы, Молодой человек, когда увидели
в «Правде» эту фотографию, признайтесь, что подумали?
Чуев сказал:
-Я, помнится, так и ахнул: что такое?! откуда у девочки трубка !? Помню,
что сразу же поползли в народе и в научных, но далеких от космоса
гуманитарных кругах слухи. Девчата в Литинституте, к примеру, болтали,
что Лизу в безвоздушной среде разбил паралич, и рот ее перекосило, или,
по медицински грамотно — левую носогубовую мышечную связку
опустило. И чтобы скрыть этот неприятный симптом болезни кровеносных
сосудов мозга, мужественная девушка держит в зубах вонючую трубку —
трубка косметически и прикрывает последствия неврологической травмы.
Чуев замолчал, а Молотов сказал брезгливо:
-Все это чушь. Расскажем, для чего Лиза держала в зубах трубку. Когда
она еще кружилась в космосе, то у неё на корабле расконтрились гайки, отчего просела ёмкость с комбикормом. И та сдвинутая ёмкость ограничила ход пулемётной турели, — южная часть Тихоокеанского побережья США оказалась в мёртвой зоне, вне контроля. Вроде, можно бы достать и гранатами, но то сугубо теоретически, очень сложная траектория, у Келдыша чуть шифер не задымился от подсчётов, три арифмометра сломал. В общем – гранаты не серьёзно. Но всё же Келдыш не зря, было и Келдышу спасибо, но с неожиданного боку: на Токийской олимпиаде наши по ядру и копью взяли всё возможное*…
…………………………………………………………………………………….
*В монографии «Русский космизм как разновидность внутреннего почёсывания» старый, сексуально озабоченный юродствующий маразматик В. В. Розанов утверждает, что орбитальные станции СССР были по сути пунктами ВНОС (Воздушное Наблюдение, Оповещение, Связь), вынесенными в космос. Но это не так. Как видим, они выполняли и функции, не свойственные ВНОС, более широкие. Развёрнуто об этом смотрите мои работы «Асы и пропаганда», «Американцы на Луне». (Прим Ю. Мухина)
…………………………………………………………………………………
