-А кто я, ребята?
А старшой по бараку посмотрел в списки и на номер койки и отвечает:
-Кто ты, мне знать не дано, но когда ты давал подписку на Чукотку, то назвался Михаилом Водопьяновым.
-Какую ещё подписку!? — ахнул Кондрат и глаза его помимо желания увлажнились.
А товарищи его по бараку не ответили на такой фраерский вопрос, а лишь, заблестев фиксами, засмеялись. И сели играть в триньку на шкурки. И Кондрата заставили.
32. Весною 29 года моторист Водопьянов на пароходе «Журба» из порта Ванино прибыл в бухту Провидения в кроличьей шапке и в унтах из того же зверя.
А хитрый психиатр Снежневский по итогам прошлого года получил от профкома льготную путевку в Териберду, и совершенно бессовестно не вспоминал о Кондрате Барсукове. Лишь однажды, под 28 Новый Год, вонзив в себя третью рюмочку и закусив парниковым огурчиком, врач ощутил какой-то морок, недоумённо повертел огрызком перед собою, так как ему показалось, что хрустит овощь не по ботанически, а как-то странно, хрящиком вроде, но тут друзья налили ему четвёртую и морок рассосался.
33. Моторист, а затем и лётчик Чукотского авиаотряда товарищ М. Водопьянов жил во льдах на износ и титанически. Чего стоит только одна эпопея с «Челюскиным»! Поэт с Водопьянова списал стихи:
Один поглощает наплывы экрана
Мечтая о пальмовом береге.
Другой громоздит ледокольным тараном
Слекляные плиты айсберга.
Один говорит, говорит до рассвета
О радости и о покое.
Другой копошится разбитым скелетом
В равнине больничных коек.
Лётчик (радостно):
-О! А вы у нас сегодня гость!
Врач (мрачно):
-А у вас в кармане гвоздь!
Лётчик и врач (хором):
-А у нас сегодня кошка
родила вчера крольчат.
Котята выросли немножко,
но дети есть их не хотят.
Дети мечтают научиться пить водку
И устроиться кочегарами на подлодку.
Или, на худой конец, отнести в ЛАУ документы
Соглашаясь на то, что в старости — если доживут —
— им придётся использовать сильные медикаменты.
Ни пуля, ни холод, ни смерть, ни болезнь
Нахмуренный лоб не утишат.
Кто крепко решил задыхаться и лезть,
Тот влезет как можно выше.
Он встанет на глыбе, как техник и жмот
Трясясь над кривыми продукции.
Он голыми пальцами дело нажмёт,
Он сдохнет — другие найдутся!
Родина отметила самобеспощадность Водопьянова звездою Героя и погонами генерал-лейтенанта от авиации.
Довелось ему и управлять страной — несколько раз Михаил избирался депутатом ВС СССР.
Много ли в Отечестве таких людей?..
А ещё Михаила знали как писателя интересного, понимающего всю сложность жизни, умеющего словом сорвать с неё будничный покров, — стажировка в психической дурке не прошла даром…
34. Известно, что одним из самых тяжёлых испытаний для человека есть потеря самого себя. Помнил ли Водопьянов о том, что изначально его сущность проявлялась под именем Кондрат Барсуков?
Ответим.
Знакома ли вам волшебная мелодия вальса «На сопках Манчжурии»? Увы! — даже в авиации предостаточно людей, которые, услышав её, чистую и нежную, покрываются гаденькой усмешкой и напевают:
-«Тихо в лесу, только не спит барсук…»
Так вот: генерал-лейтенант Водопьянов слишком уж неадекватно реагировал на присутствие таких «певцов» возле себя — не умел скрыть омерзения, резко одергивал и, невзирая на чины, материл. Эта нетерпимость к музыкальным пошлякам даже наносила вред его карьере.
Не удивительна ли она, эта нетерпимость!?
Я думаю, её можно объяснить лишь тем, что в памяти генерала не совсем стерлась та ижорская ночь, когда юноша Барсуков потерпел крушение в тихой рощице из-за отказа в работе навигационного прибора СУК.
…..Впрочем, это только предположение, ведь природа устроила человека чрезвычайно искусно — ни один не может читать в душе другого….
На этом рассказ Леваневского кончился.
Настал черёд проявить разговорное мастерство второму пилоту, товарищу Кастанаеву. Он выступил с историей под названием «Встречный ветер». Вот он.
ТРЕТИЙ РАССКАЗ ВТОРОГО ПИЛОТА КАСТАНАЕВА
«ВСТРЕЧНЫЙ ВЕТЕР»
Эпиграф №1
Так, скажу, проклятый ветер
Дул, как будто рвался порох!
Вот какой он русский Север,
Где деревья без подпорок.
Н. Заболоцкий
Эпиграф №2
Скучно. Мне хочется побриться.
Побрить весь мир и побрить тебя.
Ю. Тынянов
Много, бесконечно много полезного для души и ума вынес я из кабинета Валентина Ивановича Аккуратова после общения с ним, заслуженным полярным штурманом………………………………………………………..
………………………………………………………….
……………………………………………..
-А вы знаете, молодой человек, — как-то поделился со мною Аккуратов, выбивая о череп кролика из трубки пепел, — в моём собрании документов имеется одно очень оригинальное сочинение Михаила Водопьянова. Оно вам, видимо, незнакомо….
-Что может быть у Водопьянова мне незнакомо? — улыбнулся я. — Это вряд ли… Впрочем… товарищ штурман, вы можете ознакомить меня с текстом?
-Конечно, — кивнул головою Аккуратов, отложил трубку и, не поднимаясь с кресла, открыл ящик письменного стола, вынул тонкую папку и протянул мне. Я углубился в чтение, развязав грязно-белые тесёмки.
«СБРИТЫЕ БАКЕНБАРДЫ
(якутское хокку)
Эпитет «жестокий талант», данный
Достоевскому Н. К. Михайловским,
имеет под собою почву, хотя и не
столь простую, как она представлялась
Михайловскому.
М. Бахтин
Зиму 38-39 года Эндель что-то вытачивал, укрываясь от студёного сквозняка у верстака в дальнем углу технического сарая. Товарищам, которые совались к нему, ничего он не объяснял, но, отмахиваясь напильником, обещал:
-Сделаю, тогда и покажу. У самого ещё в голове не оформилось.
И товарищи от него отстали, так как знали: раз обещал, то покажет, он не мистик.
Наконец наступила весна, и всё замечательным образом размягчилось.
Эндель торжественно принёс в жилой барак ящичек не больше лукошка для кошек и повесил его на стенку возле рукомойника. По центру ящик украшало яйцевидное углубление, а сбоку была приделана ручка из-под мясорубки. Место для висения конструкции, как выяснилось позже, было выбрано мастером осмысленно.
И сразу же у рукомойника образовалась толпа — разные праздные люди Якутского авиаотряда. В данном случае объединяла их тоска по лётному заданию и любопытство. И Эндель сказал:
-Вот, пользуйтесь. Это — УБ — Универсальная Бритва.
-Хорошо, — ответили. — Будем пользоваться. Но как?
Эндель объяснил:
-Видите углубление? Делайте так: вкладывайте в него подбородок, крутите ручку завода пружины и наслаждайтесь процедурой. Через пару минут ваше лицо бесконечно босо. Там внутри ящичка — вжик-вжик-вжик — острые опасные бритвы скоростно движутся по косметологически выверенным траекториям.
Так сказал Эндель и с гордостью посмотрел на товарищей по небу. Но товарищи энтузиазмом не зажглись, товарищи кисло сказали:
-Эндель, но ведь у каждого человека черты лица индивидуальны до уродства. Это кровь. Как же так, ты не ошибся?
Эндель улыбнулся и пояснил:
-Вы проницательны — до уродства. Но ошибки у меня нет, всё запланировано. Повторяю — Бритва Универсальная. Она сглаживает. Разнообразное безобразие просуществует на личностях только до первого бритья, а через несколько месяцев терпения, когда отпадёт корочка, проступит норма. Стандартизация! Если моя Бритва пойдёт широко по планете, то снизится накал противоречий между людьми, ведь внешностью все станут одинаково прекрасными, и меньше у Злобы будет находиться поводов к конфликтам… Сократится и количество войн… Это ли не достижение? Итак — кто первый?..
И Эндель отвесил присутствующим полупоклон, несколько раз с треском провернул ручку и сделал приятный приглашающий жест. Но народ жался. И вот один старый моторист сказал:
-Есть, что-то есть в словах Энделя настоящее… Нам, механикам, хорошо известно: если в ангаре находятся машины только одного завода, то существовать по обслуживанию приятно.
И все поглядели на Энделя уважительно, ведь старый моторист был неформальным лидером барака с весомым словом.
Ободрённый Эндель опять сделал приглашающий жест и сказал:
-Прошу со смазкой.
И, взяв в правую руку помазок, а в левую кусок мыла, он стал угрожающе надвигаться на людей. Но старый моторист воскликнул:
-Стой!
Эндель остановился, удивился и спросил:
-Что такое?! Какие возражения?!
И старый моторист пояснил:
-Всё неправильно!
Эндель же раздражённо сказал:
-Старик, где ты учуял неправильность? В ящике три лезвия. Первое, действующее с торца, повторяет контуры милой красавицы Любови Орловой, а остальные два, заходящие с боков, копируют мужественного актёра Николая Крючкова. Это ли не идеал?
Моторист же сказал:
-Аксиома: все приборы и аппараты сначала испытывают в проверочном деле. А если техника контактирует с человеком непосредственно, то ставят пробу на собачках.
И лётчики и Эндель признали правоту мудрого моториста.
-Опыт! Опыт! — загудело кругом.
И сидела на цепи возле барака одна сучка густоволосатая мордой. Кличка её была Антанта. О ней вспомнили, схватили и повлекли к рукомойнику. И там силою крепких мускулов попытались сунуть её злобную личность в парикмахерскую выемку. Но животное, заглянув внутрь агрегата, где, изнывая от отсутствия клиента, бешено метались блестящие острия, из злобного превратилось в захудалое и заскулило щенком. Антанта не только вертелась, сучила лапами и кусалась, но и неопрятно обмочилась. В её слезящихся пуговках светилась не гордость за оказанное ей первопорходческое доверие, нет, — там пульсировал дикий страх мещанки перед новым.
Лётчики закричали:
-Антанта она и есть Антанта! Это не Инесса Арманд! Удивительно! Дёргается, будто мы хотим не порадовать её новаторской косметологической приятностью, а, по меньшей мере, живьём содрать шкуру!
И присели лётчики набраться сил.
Но и после отдыха завести собачью морду в выемку они не смогли, так как ретроградка тоже отдохнула и противодействие прогрессу увеличило. И сказали лётчики в раздражении:
-Эндель! А Бритву-то до ума доводить надо! Посмотри на наши руки — они искусаны. Так ли ты замышлял?
А Эндель сказал:
-Собака она и есть собака. Она пустобрехлива и консервативна. Один неудачный опыт ещё ни о чём не говорит. Требуется серия.
И одели тогда лётчики брезентовые рукавицы, и нашли тогда лётчики маленькие щетинистые морды, ибо на маленьких значительно легче резать волос. Принадлежали морды кошке Василисе и крольчихе Шапочке.
Предпроцедурно их взвеселили путём пропихивания молочка и морковки в пищевой тракт. Жаль, — на нервной почве кошка и крольчиха получили желудочное расстройство: Шапочка почему-то всё отрыгивала творожком, а Василису пронесло непереварившимся корнеплодом.
И, ни обращая внимания ни на что, лётчики оголили животных.
Результаты были неутешительными: животные, не вынеся стандартизации внешности, сильно заскучали. Животные вместо с красотой освоили безнадёжный холод…
Это разочаровало.
Выступил тут вперёд старый моторист и сказал:
-Эндель, я вник: твоя бритва не есть Универсальная, но бритва она. Это плоский односторонний прибор вроде фена, совсем не панацея. Счастья в равнокрасивости он людям не предоставит.
И спросил Эндель:
-Почему?
И моторист ответил:
-Случайным образом мы разметили твою технику на женщинах. Вижу: у тебя ошибка в основании, — не учтён женский характер. Женщины — племя внешнего блеска, не внутренней глубины, они не смогут отказаться от своей квазииндивидуальности, они не пожелают пользовать себя твоим изобретением. А влеки их к Бритве насильно, как делали мы, они умирают от нервного потрясения… А ведь если женщины не будут унифицироваться Бритвой парно мужчинам, то и разнообразие в мире сохраниться: эффекта нужного — лишить Зло питательной среды — ты не достигнешь.
Слова мудрого механика были неприятны изобретателю. Эндель не хотел признавать своего поражения и потому сказал:
-В Бритве были не женщины, но животные-самки! У них нечеловеческое отношение к волосу! Опыты не чисты!
