Товарищ по партии

В кемпинге жило человек пятьдесят поляков, около сорока южноафриканцев – все до одного белые ребята, очень похожие на наших рязанских парней, помедлительнее только. Человек пять – шесть было прибалтов. Женщин и мужчин было примерно поровну. На всю компанию приходились один – единственный англичанин и один негр. Веселая компания! – решил Евгений.
Идя с ребятами по обочине дороги, Евгений явно ощутил свое положение – гастарбайтеры – вот кто они. Бесправные гастарбайтеры. Еще удивило его обилие зайцев или кроликов. Они были везде – в траве рядом с дорогой, на клумбах, парках. Их были десятки, нет, сотни, небольших, серых и пушистых, с кошку, наверное, они свободно подпускали к себе шага на три. Ну, с голоду хоть не пропадем, — мрачно пошутил Евгений.
Наутро, быстро усадив всех в маленькие автобусы, их повезли на поля – собирать цветы. Это была какая-то дикая гвоздичка, которую Евгений запомнил, наверное, навсегда. Все сто человек разбрелись по полю и принялись за работу, под надзором двух англичан – управляющих. Ну, еще хлыста в руках тем не доставало, отметил про себя Евгений.
Очень скоро ему стало ясно, что больших денег здесь не заработать, нормы были очень высокими. За день работы он едва оплатил бы свое пребывание здесь – за жилье не забывали высчитывать приличную сумму. К полудню стало сильно жарить солнце. Над полем, перевернувшись на одно крыло, совсем низко и на небольшой скорости прошел Харриер, весь увешанный навесными ракетами, но кроме Евгения никто на него не посмотрел – привыкли, наверное.
К обеду – кормить, конечно, никто никого не собирался – так только, что в карманы захватили, Евгению твердо стало понятно, что эта работа не для него. Эти деньги я и в Москве заработаю – решил он. После обеда Евгений уже не работал. Так, походил по полю, поболтал немного с прибалтами – те ожидали скорого безвизового въезда, еще походил туда – сюда, посмотрел, как шустрые поляки ведрами таскали цветы – а еще больше приписывали себе.
Переспав ночь в кемпинге – хорошо спалось – и попрощавшись с украинцами, никому больше не говоря ни слова, Евгений утренним автобусом вернулся в Лондон. Все – хватит, завтра вернусь домой, решил он. Эта вторая поездка продолжалась не больше двух недель. Бесцельно бродя последний день по городу, Евгений переваривал слова прибалтийки – врача, с которой он накануне вечером познакомился в кемпинге.
Та говорила – есть способ остаться, можно официально попросить убежище. Так может попробовать, придумаю что-нибудь – размышлял Евгений, стоя на набережной Темзы и поглядывая на огромного полицейского – негра, который то же посматривал на него. Но так и не решился. В Москву он вернулся, как всегда из любой своей поездки, без единой копейки в кармане.
Буду отбиваться здесь – будь что будет – твердо решил он. В конце концов, на зоне многие перебывали. Тот же Янош Кадар, как он знал, отсидел три года. Он отбился. Сосед по стоянке – прокурор порекомендовал его сильному адвокату – то же бывшему прокурору. Тот быстро повернул дело так, что Бандюк шел под суд вместе с Евгением, причем паровозом, как выразился адвокат. Бандюку, у которого к тому времени уже был срок, это было явно не с руки, и дело быстро замяли за отсутствием состава.
Но этому предшествовали события, которые наглядно показали ему расклад сил. По настоянию адвоката Евгений позвонил Бандюку и договорился о встрече – стрелку забили в летнем кафе, недалеко от метро. Это была его вторая попытка договориться с Бандюком после увольнения. Первая закончилась ничем, вернее, Евгений твердо дал тому понять, что никакого шантажа и угроз он не боится.
На первую встречу Бандюк явился в сопровождении всей своей свиты, водители, директора какие – то исполнительные, в том числе и два бывших охранника Евгения, на которых он с усмешкой и посматривал. Поскольку он сам набирал их, то хорошо знал им цену, как бойцам. От Бандюка не ускользнул насмешливый взгляд Евгения, и во время дальнейших встреч, он оставлял охрану несколько в стороне, разговаривая с Евгением один на один, и записывая, при этом, конечно, разговор на пленку. Тот любил, как хорошо знал Евгений, такие штучки.
Та, вторая встреча, была обставлена совсем по другому. Дело уже закрутилось и стремительно набирало обороты, слишком широкий круг людей был вовлечен в него. Одних охранников, оставшихся без зарплаты, было около ста человек, а еще арендаторы, интересы которых то же были затронуты.
— Если сможешь, позвони оттуда, — сказал ему перед встречей адвокат. Стоял жаркий летний день, Евгений подъехал минут за пять до назначенного времени. Ждать он стал в кафе на открытой террасе, стоявшей немного в стороне от дороги, в тени больших деревьев. В кафе пока не было ни одного посетителя. Евгений подошел к бару, купил бутылку воды и сел за столик, лицом к открытой площадке, заставленной по краям столиками, так, что бы было видно входные ворота.
Почти сразу вошли двое молодых мужчин, и стали по углам дворика, вроде сами по себе, стараясь не смотреть на Евгения. Следом за ними, шумно и вальяжно, вошли еще двое мужчин постарше, уселись за столик недалеко от Евгения, вполоборота к нему, тут же заказали бутылку водки, и принялись ее распивать. По их развязанному поведению Евгений сразу определил, с кем имеет дело – милиция, — мелькнуло в голове, руководство пожаловало.
Из кафе вышли два рослых охранника в темных костюмах, и, остановившись у входа, настороженно уставились на Евгения. Уже шестеро, — отметил он про себя, — сейчас спровоцируют драку, не сладко мне придется, против шестерых-то, будет повод, меня замести. Эти двое, через столик, отпив изрядно водки, переговаривались с кем – то по телефону.
— Да нет, все спокойно, никого нет, этот здесь, — донеслось до Евгения. Не особенно таятся, отметил он, — уверены в себе, в своей безнаказанности! Время шло, никто больше не появлялся. Допив бутылку воды, он встал, и под настороженные взгляды охранников вышел за ограду на улицу.
Полуобернулся, и через решетчатый забор посмотрел на дворик кафе. Эти двое, за столом, продолжали распивать и громко разговаривали о чем – то, двое молодых так и стояли по углам, даже не закурив, для приличия. Охранники то же не двигались. А во время драки, хорошо бы было двинуть по этой продажной пьяной роже, — мелькнуло в голове у Евгения, когда он бросил еще один косой взгляд на одутловатое лицо одного из говорящих мужчин.
Отработанный тысячу раз боковой удар, конечно, хоть справа, хоть слева, а лучше, слева – справа, раз –два. Голова бы у того, точно, отвалилась. Он даже немного усмехнулся от такой мысли. Ну и времена пошли! – подумал он, — родная милиция бегает на побегушках у проходимца с деньгами, словно слуги его верные! Впрочем, какая это милиция! – он еще раз бросил взгляд на выпивающих мужчин, — так, коммерсанты в погонах!
Неожиданно зазвонил его мобильный – это был адвокат.
— Ты можешь говорить, как обстановка? – спросил он.
— Милиции полно вокруг, — ответил Евгений.
— Может не милиция? — спросил адвокат.
— Они, — ответил Евгений, — я за десять лет работы достаточно насмотрелся на них, не ошибаюсь.
— А этого нет? – спросил адвокат.
— Что — то не видно, — ответил Евгений.
— Сколько ты уже ждешь? – снова задал вопрос адвокат.
— Тридцать минут уже прошло, — сказал Евгений.
– Уходи сейчас же, немедленно уходи, больше не жди, — ответил адвокат и добавил, — ты был в назначенное время, — был, — его не было, — нет, — уходи.
Евгений еще раз посмотрел на дворик, повернулся, и не спеша, направился к входу в метро, ожидая, что его окликнут. Машину, естественно, он не брал. Бандюк позвонил вечером.
— Я тебя ждал, что же ты не пришел? – удивленно сказал ему Евгений.
— Да, — ответил тот, — я позвоню позже еще.
Позвонил он только через месяц, когда Евгению уже стало ясно, что благодаря усилиям адвоката, он выкручивается.
Ну вот, сказал довольный адвокат – теперь можете хоть в космонавты. Эта была первая сильная поддержка, которую Евгений ощутил впервые за многие годы. Конечно, за деньги, но он чувствовал крепкое плечо старшего опытного товарища, его отеческие наставления – дескать, не дрейфь, сейчас судимость иметь – все равно, что раньше медаль! Да и не тюрьма тебе светит, а колония — поселение. Дескать, не считается.
Такое вот были романтические приключения.
Сейчас Евгений снова вернулся к мысли – ну, может быть поехать, попробовать остаться в той же Англии. Язык – продвинулся сильно. Привезя из поездки пачку толстых английских газет, взятых им из самолета, страниц на сто каждая, Евгений за несколько месяцев перевел и прочитал их от корки до корки. Ну, пусть потом даже выставят – язык подучить все равно удастся, а может, что и получится остаться? Они ведь не сразу выставляют, как он знал уже из прочитанных им газет – годами разбирательство тянуться может.
Тут еще одно испытание свалилось на него. Из – за пустой перебранки с женой, так, из – за ничего, из – за избалованного пасынка, который, как обычно, ничего не желал делать по дому, Евгений влепил любимой жене пощечину, звонкую и обидную.
Такой, жену он никогда не видел! Как дикая кошка, она метнулась к его кожаной куртке, висевшей в прихожей, и, засунув руку в карман, выхватила его любимый нож с выкидным лезвием. Открыть его она не успела – жестким приемом Евгений отобрал нож у жены. Ведь полоснула бы, чертова баба, вне всякого сомнения, полоснула бы! – удивлялся жене Евгений, живо представляя себе, как его горячая кровь бьет струей из раны, забрызгивая стены. Лезвие у ножа было очень острое, время от времени, он старательно затачивал его – мало бы не показалось!
Вот, кошка поцарапанная! – одобрительно подумал он о жене. В тот же вечер, помахав немного сковородкой, для порядка, жена забрала у него ключи от дома, и на следующий день, на звонок Евгения ответила, что ни слышать, ни видеть, ни знать его не желает. И что она будет с ним разводиться. Тут же посыпались звонки от ее родственников с проклятиями.
Да что же это такое, ну, поцапались немного, мало ли мы с ней цапались! – переживал он, — что же теперь, лишаться любимой жены и дочки? Последующие несколько дней Евгений все названивал жене с покаянными речами, но она была непреклонна. Без нее мне будет очень тяжело – стал осознавать он. Она единственный человек, который был рядом со мной и поддерживал меня в трудные последние годы, не считая Деда, конечно.
Лариска, и та отвалила. Припомнив Лариску, он еще больше загрустил. Как бы сейчас помог ее совет, ее поддержка! За те пять лет, что они были вместе, узнали друг друга достаточно хорошо, крепко дружили даже! Не верил Евгений, что они, когда ни будь, расстанутся. Зря он втянул ее в свои коммерческие дела, знал ведь, деньги и не такие отношения портят.
Машину продать придется, — загрустил Евгений, если жена серьезно решит разводиться, последней игрушки лишусь! И не смогу даже себе позволить тот непритязательный летний отдых, как в прошлом году. Тогда он взял в привычку жаркими денечками подъезжать к пляжным зонам – в Москве были более – менее приличные места, и загорать там. Загорел он, кстати, хорошо, прямо как на Юге.
Так без машины туда не наездишься! Значит, что остается? Лежать у затянутого тиной пруда в квартале от дома, где собирались, в основном, пьяницы, да на воде плавали пустые бутылки! До начала лета оставалось чуть больше двух месяцев. В общем, осталась одна забава – пальцы в рот, да веселый свист!- вспомнил Евгений классика.
Скинув халат, он посмотрел на себя в большое, во весь рост зеркало в прихожей. Вроде еще ничего, хотя совсем скоро сорок пять, и не тренируется уже давно. Уже нет рельефных мускул, нет былой мощи в плечах, живот стал явно больше. Но, все – равно, еще ничего, а живот можно было бы подтянуть за два – три месяца упорных тренировок!
И опять впереди ничего хорошего не ждет его. Ну, отослал он в три места свои данные – в два по своей специальности и в одну, по старой памяти охранную фирму. По специальности, с обоих мест откликнулись, обещали перезвонить, да что – то не звонят. Денег правда, немного еще есть, по скромной жизни на пару месяцев хватит. А потом? Опять эти бесконечные рассылки резюме да пустые собеседования!
Язык, конечно надо учить, да что-то и с языком, — как убедился Евгений, не очень то он нужен. И Дядька – Венгр что-то давно не звонит. Так если разводиться жена затеет, все равно накрылась поездка, без жены в такие поездки не ездят, об этом, кстати, его Дядька предупреждал. И за все время только один случайный перевод, а на многочисленные публикации о преподавании для начинающих, — с преподаванием, он был уверен, теперь справиться, — вообще ни одного отклика!
Ну и правильно, — сердился Евгений, кому он нужен, этот венгерский. Все население Венгрии меньше, чем жителей в Москве! Сейчас Английский язык все учат, китайский в моде, немецкий то же. И тренироваться заставить себя он никак не может – прогулки в счет не идут. В дни ссоры с женой Евгений ходил сам не свой, и даже забыл один раз дома ключи, чего с ним вообще никогда не бывало. Он кинулся названивать ее подруге – той, у которой часто допытывался про жену – где да что, — она была у них свидетелем на свадьбе, — помоги!
— Дело очень серьезно, срочно принимай какие – ни будь меры, а то будет поздно – ответила та, поговорив с женой.
Евгений написал жене длинное письмо, полное всяких признаний и обещаний на будущее, и она разрешила отвезти ее и детей на дачу на школьные весенние каникулы, не забывая повторять, что будет разводиться, но уже не так решительно, как прежде.