Товарищ по партии

По реке часто проходили в обе стороны прогулочные пароходики, заполненные отдыхающими, изредка проходили большие баржи. От пароходиков набегала волна, и сидевший на камнях Евгений опускал ноги к воде и подставлял их набегающим волнам, гадая, захлестнут они его на этот раз, или нет. Многие лежали на склоне, загорали, много было просто гуляющих по набережной людей. Были и физкультурники, в основном, пожилые люди, небольшими стайками не спеша бегущие по верхней части разветвляющейся набережной.
Старики, наигравшись в шахматы, принялись купаться, некоторые из них явно были в прошлом хорошими пловцами, — выбирая паузы между пароходиками, они переплывали на другой берег, или плыли вдоль реки, по течению до буйка и обратно.
Евгений с интересом наблюдал за ними, однако сам лезть в воду и не думал. Смотря на воду, на уток, подплывающих совсем близко к берегу, Евгений размышлял о том, что если бы он сообразил раньше купить квартиру, когда он мог это сделать, то забот бы у него сейчас было бы гораздо меньше.
Он принялся считать, сколько всего денег прошло через его руки.
Да, тысяч пятьдесят долларов прибыли было. Ушли они так же легко, как и пришли, — на заграничные поездки, да на то на се, — взгрустнул он, припомнив о поездках. Засмотревшись на плавающих стариков, он не заметил, как один пароходик, явно намеренно, подошел слишком близко к берегу, и на большой скорости прошел вдоль него.
Набежавшая волна не только окатила Евгения, но и накрыла всю его одежду, одну только газету на английском языке он успел подхватить. Достав застрявшую среди разбитых камней набережной одежду, всю мокрую и в песке, он первым делом вытащил из мокрого ботинка подозрительно потяжелевший мобильник, и перебрался повыше – на травку, разложив одежду сушиться, а телефон, положив на газету – греться. Работать телефон перестал через двадцать минут.
Эх, как же так! – загоревал Евгений, у меня же все на него завязано, неужели я остался без связи с внешним миром? Загорел в этот день он хорошо, — у самой воды загар всегда сильнее, — считал он. Сколько мне осталось греться на солнце? – посчитал он, — конец августа, неделя, может две, потом солнца я долго не увижу. А телефон придется отдать в ремонт, несколько дней буду без связи, а там и Дед подъедет, да и за гараж платеж подойдет, — выкручусь, — успокоил он себя. Починить телефон удалось только через три дня, отдав за ремонт все свои последние денежные заначки.
В своем почтовом ящике Евгений обнаружил сразу несколько писем на его имя – это были счета из налоговой инспекции за жилье, телефонные счета, — накануне отправки жены он звонил в справочные службы, узнавал, с какого вокзала да во сколько отходят поезда. Было и претензионное письмо от страховой компании по поводу ДТП, но не с крепышом, с которым он подрался, а незначительная авария до этого, так только, коснулся его Евгений бампером своей машины. Насчитали, впрочем, ущерб на пять тысяч рублей. Позвонив в свою страховую компанию, он узнал, что о случае надо было заявить, иначе Вам самому придется платить, — объяснили ему.
Да что же это такое, все только хотят от меня денег, но никто не предлагает, — вздохнул он. На претензионное письмо Евгений не ответил, как они того требовали, но о случае ДТП заявил в свою страховую компанию, — сбегал, не поленился. Пусть теперь судятся, — усмехнулся он.
В середине следующей недели, когда он сидел в лаборатории, почитывая рекламные листки продукции, и поглядывая на готовые смеси, когда его звали, его пригласил к себе директор. В кабинете у того сидела женщина, как знал Евгений, она была его заместитель.
— Познакомьтесь, — сказал директор и продолжил, — Вы не возражаете, если мы оценим Ваш уровень знаний, чему Вы научились за две недели, — и он попросил рассказать о продукции завода, задав несколько наводящих вопросов. И хотя накануне Евгений читал об этом, все как – то вылетело у него из головы, и он принялся своими словами, путая термины, описывать свойства смесей.
Директор ждал от него другого, — четкого изложения по группам и классам, как это и было в рекламных листках. Поспрашивав Евгения о том, о сем, он сказал ему, — Вы абсолютно не готовы представлять интересы завода, даю Вам срок до конца следующей недели, потом мы проверим Ваши знания еще раз, и примем решение о Вашей компетенции.
Заучить материал большого труда для него не составляло, но как – то не хотелось. Ладно, срок дали большой, попробую выучить, других предложений, все равно нет, — размышлял на второй день после этого, лежа на пруду Евгений. Похоже, придется мне все – таки перестраиваться в обычного инженера, привыкать к работе от звонка до звонка, к куче начальства над собой, к понуканиям и замечаниям, еще на работу не взяли, а уже подгоняют, — отметил он.
Работать на этом заводе ему совершенно не хотелось, и в порыве отчаяние Евгений позвонил Матвею – тому старому приятелю, владельцу швейной фабрики, с которым он когда – то работал, вернее, его бойцы охраняли фабрику, и который весной как – то позвонил ему, поздравлял с днем рождения. На автоответчик Евгений продиктовал просьбу перезвонить. Через пару дней Матвей перезвонил.
Евгений сразу перешел к делу.
— У меня к тебе два коммерческих предложения, — сказал он. – Первое, давай попробуем торговать недвижимостью в Венгрии, лет пять назад однокомнатная квартира стоила там, в несколько раз дешевле, чем в Москве. Кратко он рассказал, что подъезжал в такую фирму, которая занималась покупкой венгерских квартир, и сдавала их в аренду, — такое действительно было, и что у него сохранились все распечатки по их предложениям. Давай дадим рекламу, посмотрим, будет ли интерес к этому, тогда и решим, что делать дальше, — закончил он с первым. – И второе, я написал рукопись, повесть вернее, почти написал, закончить только осталось, могу взять тебя в соавторы. Матвея заинтересовали оба предложения, по крайней мере, он проявил интерес, причем, похоже, ко второму предложению больше. Он спросил у Евгения, есть ли у Венгрии выход к морю, и есть ли там зимние горнолыжные курорты? А потом продолжил, — дай почитать твою повесть, я скажу, интересна она, или нет.
— Ты бываешь в Москве? – ответил вопросом Евгений, он знал, что сейчас Матвей постоянно проживает за городом.
— Да, раз в неделю бываю, — подтвердил тот.
— Ну, когда будешь, заскочи ко мне, поговорим. Кроме того, может быть, возьмешь меня в свое дело, а то надоело переводами перебиваться, — закончил Евгений, хотя понимал, что от последнего предложения Матвей в восторге не будет. Он помнил, как ему самому когда – то звонили его бывшие охранники, интересовались, чем он занимается, просили взять в дело, и как он отмахивался от них.
Вот сейчас заканчивается лето, — констатировал Евгений, — закончатся мои, неплохие, в общем, пляжные развлечения, начнется осень, пойдут дожди, дальше начнет все сильнее и сильнее холодать, а там и зима наступит. Из одежды, к осени, у меня, вроде, все есть, все, конечно, старое, кроме ботинок, но, в общем – то, все есть, специально покупать ничего не надо.
Лыж, правда, у меня нет к зиме, — из – за этого всю прошлую зиму он ни разу не ходил бегать в расположенный недалеко от него лесопарк, хотя годом раньше, каждые выходные он старательно отправлялся на длительную прогулку. Вернее даже, ни самих лыж у него нет, а ботинки лыжные совсем развалились, причем, у жены были ботинки с лыжами его размера, — остались от ее брата, да она не дала их Евгению. Ну, до зимы еще далеко, что ни будь, придумаю, — успокоил себя он.
Жалко, что не удалось никуда мне съездить этим летом, а ведь так хотелось! – продолжал думать он, — сменил бы обстановку, развеялся бы, уже давно дальше дачи я не уезжал. И про женщин уже совсем забыл! С первых доходов, надо будет все – таки дать объявление в глянцевый журнальчик, да не одно, а несколько. Ведь были же отклики! Не получилось в последний раз, не сложилось что – то, но обязательно должно получиться, надо только понастойчивее быть. И нечего ждать, пока разбогатею, похоже, что никогда не будет у меня денег, разве что на дороге найду большой мешок. Что же, правильно пословица говорит, — в сорок лет денег нет – не будет!
Прервав свои размышления, Евгений посмотрел на проходивший по реке прогулочный пароходик, он опять сидел на набережной Москвы – реки. По громкоговорителю на английском языке вели экскурсию, по палубе ходили прилично одетые люди. Какая – то бабулька развернула видеокамеру прямо на Евгения, и пока пароходик проходил мимо, непрерывно снимала его. Как обезъяну какую – мелькнуло у него. Другая жизнь проплывала мимо.
Да, а что мне надо от Матвея, — вернулся в мыслях к разговору с ним Евгений. Денег, конечно, что же еще! Впрочем, его мнение о рукописи то же важно, да и в делах, парень он башковитый. Если бы он финансировал покупку хотя бы одной квартиры, да выделил бы деньги на завершение рукописи, тогда можно было бы нанять кого ни будь набирать текст на компьютере. Сам он за все время набрал только двадцать листов.
Итак, — принялся размышлять Евгений, как меня учили, всякая система стремится к состоянию, при которой она расходует наименьшее количество энергии. Что это практически значит для меня? Это значит, по – моему, что такое состояние, как сейчас в России, да и во всем Мире, долго продолжаться не может.
Не смогут эти внезапно разбогатевшие люди жить сами по себе, на территории, где в основном разруха и запустение.
Ну, предположим, что – то строится в Москве, в других крупных городах, и вся эта территория, скорее всего, составляет меньше одного процента от общей площади страны. Конечно, те богатеи и чиновники, которых он видел по телевизору, некоторые из них его сверстники, или даже моложе, — те, конечно, держат в своих руках ключ к пониманию, они – то знают, как надо жить ему, — Евгению.
По их твердому убеждению, ему нужно срочно выучить продукцию завода, и бежать на него, работать! Неужели получается, что все эти деятели в десятки, нет, в сотни раз умнее меня, образованнее, старательнее? Что – то сомнительно! Но, что я могу сделать, что бы доказать обратное? Даже найдя себе подобных, например, через Интернет, при малейшей попытки объединиться, я, да и все другие, сразу попадем на карандаш, и как только, кроме болтовни, обозначится малейшее действие, тут же последуют противоположные меры.
На это, как раз ума, у тех деятелей хватит, и черт бы с ней, с большой политикой, — думал дальше Евгений, — мне бы свой карман набить, да вот, не получается, а делать что – то надо!
Взяли бы меня шпионить в Венгрию! Но эта страна стала членом НАТО, наверное, там сейчас работает достаточно серьезных людей. Жизнь стала другая, времена другие, — вздохнул он. Тех легких денег, которые мне когда – то давались, больше не будет. Правильно жена говорит, что выросло целое поколение молодых людей, готовых ко многому, а главное, многому обученных.
Ведь ту же английскую речь ему часто приходилось слышать среди молодежи, в кафе особенно, куда он изредка заходил, попить кофе. Ничего и никогда эти люди, которые сейчас у власти, ни мне, ни другим не дадут, и это очевидно, по – моему, всем. И менять ничего они не позволят, приложат все силы, а недавних примеров перед глазами, как надо действовать, у них достаточно.
Когда им совсем туго придется, развяжут войну, но не такую, как чеченская, а посерьезней, с Китаем схлестнуться, скорее всего. И меня прямиком, в составе инженерной роты разграждения, на минные поля направят.
Ладно бы я был полковником, а старший лейтенант – это на полшага впереди рядового, так же мне с автоматом предстоит бегать. И уехать в какое ни, будь спокойное место, не удается. То ли семья держит, то ли моя инертность. Давно бы мог продать машину, да взять билет в один конец, а там, будь, что будет!
Нет, конечно, не все так просто, для начала, попробуй еще визу получить, ее ведь то же покупать надо на что – то! Прервавшись от этих мыслей, Евгений оделся и отправился делать вечерний променад по проспекту, — держись, сказал он себе, как говорил когда – то давно на ринге, когда удары сильного противника градом обрушивались на него, — держись!
С отдыха вернулись Дед и жена, и почти сразу у него начались проблемы, его спокойная жизнь закончилась.
Встречал он их с разницей в один день, — Деда в шесть утра, а жену, так вообще, в пять. Конечно, выспаться в эти дни не удалось. Меня, так никто никогда не встречает, все сам да сам, отметил про себя Евгений. Дед за два дня умял недельный запас продуктов, и потом, надув губки, обиженно смотрел на Евгения, а женушка, на второй день, как обычно, принялась кричать, из – за чего Евгению пришлось самому рявкнуть на нее хорошенько, что возымело эффект, по крайней мере, до вечера она замолчала.