Товарищ по партии

И дело было вовсе не в возрасте. Он бы смог. Просто не было у него такой возможности. Даже если предположить, что с деньгами будет полный порядок, то время – для этого надо столько свободного времени! Только войти в тренировочную форму – не бойцовскую еще, тренировочную, пока даже не одевая перчаток, нужно не меньше трех месяцев! Что бы заново почувствовать удар, втянуться в режим непрерывных тренировок, набить кулаки – на это нужно не менее полугода постоянных тренировок.
Евгений с тоской смотрел на уличные плакаты, где были изображены бойцы – в это время как раз проходил какой-то крупный турнир, и наметанным глазом сразу оценивал их, определяя, где настоящий и опасный боец, а где не очень. И сильно завидовал им, поскольку он знал этот пьянящий дух боя, и состояния после него, когда все позади, когда с чистой совестью можно посидеть в парилке, восстановиться. В спортзал он не заходил уже год. И хотя знал, что ему там будут рады, пригласят попариться, но не заходил. Он уже – не боец.
Это вскоре и подтвердилось. За два дня до Нового Года, после дневных мотаний по городу, Евгений, уже вечером заехал, за женой – они договорились купить новый ранец ребенку в подарок. Дочь, услышав, что едут за ее ранцем, засобиралась с ними. Набродившись по дешевой азиатской ярмарке, и купив у каких-то пьяниц недорогой, но яркий ранец, чем-то приглянувшийся дочери, переплатив явно, отчего продавцы чуть было не запрыгали от радости – как же так можно радоваться из-за каких-то двухсот рублей – еще удивился Евгений, они все вместе уселись в машину и стали выезжать со стоянки.
Доехав до поворота, Евгений, по своему обыкновению не встал в общий ряд, а начал объезд по второму ряду впереди стоящей машины, которая тоже начала движение. Справа сзади раздался скрежет – ах, так и сяк, мелькнуло у Евгения в голове,- задел!
Выйдя из машины и обойдя ее с другого борта, он увидел длинную, но неглубокую царапину на своей задней двери. Из той машины вышел плотный парень. Евгений, махнув рукой, мол, ерунда, направился, было к своей машине, но тот, другой, грубо и нагло стал окликать его, мол,- куда, стой!
Евгений хотел было ответить так же грубо, по своему обыкновению, но почему-то не сделал этого – устал, что ли за день – девятый час ведь уже. Тот, второй, подойдя ближе, неожиданно справа ударил Евгения по губам. Рассек, не сильно, только-только до первой крови. И тут же
профессиональным движением повалил Евгения на асфальт.
Евгений вскочил, но тот, второй, не отпуская его, наклонился вперед и держал руки Евгения так, что тот то же вынужден был наклониться с вытянутыми вперед руками. Борец – вольник, только сейчас начал соображать Евгений. Подсев чуть на правую ногу, он из такого неудобного для боксера положения, с наклоном туловища вперед чуть ли не до земли, с захваченными противником руками, несколько раз с правой, преодолевая сопротивление держащей его руки, снизу ударил по наклоненному также лицу крепыша.
Сильных ударов, из такого положения, конечно не получилось. Но достаточных, что бы тот, второй, сразу с силой отбросил Евгения от себя, да так, что тот, не удержавшись на ногах, опять упал. Но уже отработанным движением тут же перекатившись через спину и вскочив на ноги, уйдя тем самым от рванувшегося было на него противника, и сам пошел вперед на теперь уже пятившегося вольника.
Подойдя почти на расстояние удара, он услышал сзади рядом резкий крик жены, – Евгений, остановись! На мгновение он замешкался, и увидев слева сзади совсем рядом чей-то силуэт, полуобернулся. Рядом стоял патрульный милиционер, за ним, поодаль, остановилась патрульная машина, битком набитая милиционерами, которые, впрочем, не торопились выходить из нее. Ну, родная милиция – хранительница тут как тут, как раз, когда надо! — пронеслось в голове у Евгения.
— В чем дело, что тут происходит? – спросил патрульный – молодой парень, обращаясь к Евгению.
— Да ничего, все в порядке – ответил тот.
— Вы не пьяны? – спросил милиционер.
— Да нет, не пьян, вот с женой еду, ответил все еще стоящий лицом к противнику и вполоборота спиной к менту Евгений.
— Откуда едете – спросил тот.
— Да вот, с ярмарки!
Ответ, видимо, удовлетворил мента – больше он вопросов не задавал, а вольник, забежав за патрульную машину, что-то принялся оживленно объяснять ментам, размахивая руками. На этом стычка и закончилась. Подойдя к своей машине, Евгений отправил жену с дочкой домой своим ходом. Он знал – предстояло длительное и нудное ожидание милиции – теперь гаишников. Тот, второй, влез в свою машину и до приезда группы разбора из нее больше не вылезал. Другие водители, как обычно, равнодушно обтекали почти сплошным потоком их стоящие рядом машины.
Анализируя позже, как же он мог пропустить удар, когда на тренировках легко уходил от брошенного в голову в упор теннисного мяча, Евгений отметил внезапность нападения, и конечно же, освещение. Ну да, он стоял лицом к фонарям, которые слепили ему в глаза. Да, из – за этого то же, решил он, в противном случае ушел бы от удара просто на автомате. Впредь надо быть поаккуратнее.
Да-а, опять приключения, сплошная романтика.
Время от времени Евгений сравнивал себя с двумя своими сверстниками, которых, впрочем, не видел одного уже лет десять, а другого, так лет шесть.
Первый был тренер, у которого он тренировался какое-то время. Так себе тренер, самый плохенький был из всех, а было их за двадцать лет тренировок с десяток, не меньше. Так вот тот, породистый рослый немец, в начале девяностых уехал к себе в Германию, оставив здесь жену и ребенка.
Первое время, как слышал Евгений, он работал где-то маляром, но быстро ассимилировался и через год уже занимал какую-то должность, связанную со спортом. Еще Евгений слышал, что тот женился, и по его представлению превратился в преуспевающего бюргера. Сытый сейчас, холеный, отдохнувший, по курортам наездившийся –завидовал ему Евгений. По женщинам, наверное, сильно ударяет. Спит в своем доме с женой, на машине хорошей ездит, одет, конечно, барином. Словом, другая жизнь, и на дорогах тот, конечно, не дерется.
Другой его сверстник, уже наверняка доктор наук, пока еще не профессор, но уже точно доктор. Тот заканчивал докторантуру еще тогда, шесть лет назад, когда Евгений по старой памяти заехал на кафедру, где защищался сам и где работал какое-то время. У этого жизнь, конечно, победнее первого, но он имеет стабильную и уважаемую работу. Ведь он не сильно напрягается на кафедре – то, с молодежью.
Словом, эти двое были на порядок выше по своему положению, чем он сам, и чем дальше, тем разрыв между ними только увеличивался.
Очередная работа нашла себя сама в эти же дни. Ему позвонили по размещенным в прессе резюме, и предложили должность начальника строительства небольших магазинчиков – что-то вроде прораба, на семьсот долларов.
Человек должен знать точно, когда ему хорошо, к чему следует стремиться. Собравшись с мыслями, Евгений пытался вспомнить, когда же ему было хорошо, однозначно хорошо. Он вспомнил — давно это было.
Хорошо ему было тогда, после института, когда он стал регулярно ездить отдыхать в Новый Афон. Сначала один, а чуть позже стал брать с собой подругу. Наличие рядом подруги уже придавало уверенность и ясность действий – как раз то, чего в последующие годы явно не хватало.
Дикая природа вокруг, силы и желание залезть повыше – в горы, и сказочные красоты там – разрушенная крепость Анакопия на горе, поднимаясь на которую можно было по дороге пропустить стаканчик – другой вкусного домашнего винца, купленного не дорого у старух – грузинок. А там, наверху, усевшись на большие камни, рассказать своей спутнице –вот, видишь старый город, видишь, как заросли башни и стены высоченными столетними смоковницами.
— А вот это дерево называется лавровишня, ты когда-нибудь ела лавровишню, хочешь, сорву тебе гроздь?
— Конечно, сорви! — смеясь, отвечала подруга, и ему приходилось лезть на высокое дерево.
Немножко размяться на вершине горы упражнениями, выпить еще припасенного вина и съесть на двоих головку домашнего сулугуни, купленного внизу, разрезая его хорошим по тем временам охотничьим ножом. После этого, не торопясь, спускаться вниз, даже когда темнота опускается на горы, объясняя забеспокоившейся подруге – ерунда, ты же со мной, не бойся, у меня вот и нож есть – посмотри, какой красивый!
— Все-таки, пойдем быстрее, — отвечала она.
А и в самом деле, не было ни капли страха – так только, если на змею в темноте наступить. Но те же должны отползать – слышат ведь – люди идут. Даже встречая местных абреков с ружьями поздно вечером в горах, Евгений, ни капли не стесняясь, просил дать пострелять своей спутнице – ему оружие в руки не давали, и после меткого выстрела, перерубившего дерево пополам, довольные друг другом, легко и непринужденно расходились. Времена, правда, были другие.
Ах, сколько еще интересного было там, в горах! Один паровоз чего стоил! Да, паровоз, на вершине горы, на котором лет сто назад возили к побережью ценные породы дерева, тот же самшит. Разрушенная, но легко угадываемая узкоколейка, паровоз, весь изрешеченный пулями, полуразрушенное здание станции, что-ли, на которой еще сохранился барельеф – 1912 год.
А заброшенные сады! По какой – то причине люди бросили свои дома и уехали, и они, полуразвалившиеся, высоко в горах, с заросшими, но все еще плодоносящими садами, стояли сами по себе, — заходи, угощайся сливами и грушами!
Или колодец с серебряной водой на соседней вершине – это на вершине – то высокой горы колодец! Красота! А реки, горные реки прямо с мелово –изумрудной водой, в горах стремительные, а внизу, загороженные запрудой, разливающиеся в пруды с плавающими в них огромными рыбинами!
Или позже, уже хорошо за тридцать ему было, в середине девяностых годов, сняв, благодаря своей фирме шальные деньги, когда он начал кататься в Венгрию – то же с подругой, разумеется.
Да, тогда, видимо, был самый приятный момент в его жизни. Евгений хорошо помнил его. Дело было жарким летним вечером, когда они вдвоем, поднявшись на гористую часть Будапешта, и расположившись там на каком-то памятнике, просто так, сидя и смотря вниз на яркие огни, на красочный непрерывный поток машин, текущих совсем рядом, внизу, по набережной Дуная, болтали о хорошо проведенном вечере.
Оставив свою взятую напрокат у знакомых машину, недалеко, метрах в тридцати, до этого посидев в какой-то очередной корчме, где им только что играли на скрипке, какие в те года они посещали десятками, уже месяца полтора бывшие к тому времени в этой интересной стране, хорошо отдохнувшие и на Балатоне, и на втором, еще более живописном озере на границе с Австрией, и даже заплывавшие туда на маленьких смешных электрических лодочках – да, вот тогда, на памятнике, он вдруг сосредоточился и сказал себе – ведь как хорошо! Как интересно! Какой я важный! – с машиной, с женщиной, со снятой на два месяца небольшой домашней гостиницей, деньги – есть, не бог весть сколько, но хватит! Да, тогда!
Потом было еще много приятных моментов – уже около сорока ему было. Взять тот же отдых на Юге, в Лазаревском с двумя женщинами сразу – одну он нашел там, а вторая подруга подъехала позже. Ну, подружились и развернулись же они!
Хорошо было, бесшабашное непрерывное веселье! Уставал только Евгений – две тетки, все-таки, хорошо, еще помогали, подменяли его, друг дружкой занимались, а так бы совсем никаких сил не хватило.
Были еще приятные моменты, но уже какие-то мимолетные, быстро проходящие и не запомнившиеся, и такого, что бы так, как тогда, в Венгрии, больше не было.
Братец не позвонил на Новый Год и не поздравил ни отца – Деда, ни его, и Евгений твердо для себя решил – с Братцем – все, баста!
Неприятно, конечно, было осознавать это окончательно. Ведь сколько он, Евгений, сделал для того, что бы тот чувствовал себя богатеем! Сколько миллионов отмыл ему через подставные фирмы, не имея ни гроша за это, так только, на бензин ему кидали, слушая лишь речи Братца – мол, наше все это, семейное.
Мешками возились деньги туда-сюда. Прямо мешками, мешков пять-шесть грузилось в одну машину, и вперед. Оружие тогда ходило между ними – левое. Каких стволов только не было! Какие-то браунинги, ТТ, револьверы. Официальное разрешение они получат чуть позже. Романтики, конечно, было – хоть отбавляй! Сколько рисковал Евгений, отбиваясь от всяких бандитов, ведь и охраной он занялся тогда, когда возникли серьезные наезды на фирмы Братца, торгующие на тот момент нефтью.
С бандитами были тогда первые серьезные стычки. Евгений вспомнил один такой эпизод, когда взволнованный Братец прибежал к нему, Евгений сидел с двумя своими сотрудницами на пару этажей ниже – обозначал самостоятельную фирму.
— Там – у меня на этаже люди какие-то с оружием ходят!
— Я посмотрю – ответил Евгений, засунув за пояс газовый пистолет, бывший под рукой, другого ствола не было, который выпирал через тонкий свитер у него на животе.
На этаже Братца – а он занимал целиком длинный большой этаж с двумя десятками кабинетов, бесцеремонно распахивая двери и держа правую руку в карманах, кто брюк, кто куртки, бродила пятерка здоровых ребят.
— В туалете тоже нету – услышал Евгений голос одного из них.
— А что это вы здесь делаете, заходите в этот кабинет, поговорим – сказал, подойдя к ним Евгений.
Те, не сводя глаз с выпиравшего на животе у Евгения пистолета, зашли все пятеро в просторный кабинет Братца и уселись по другую сторону большого переговорного стола, руки из карманов не вынимая. К Евгению подошел еще один их сотрудник – надежный был мужчина, охотник, и сел рядом с ним против той пятерки. Двое их, значит, стало.
Старший из пятерки, достав какие-то ксерокопии и положив их на стол, сказал – нефть вам поставили, а рассчитаться – вы не рассчитались. Братец, по обыкновению, пытался кидануть кого-то.