(заметки о Нике Турбиной)
1
Говоря об общем, о тенденциях, владеющих человечеством, поэт вполне может вывести формулу своей судьбы, даже не желая того.
Написав – Люди теряют память, как зонтики в метро… — Ника Турбина: самая знаменитая девочка-поэт Советского Союза – вряд ли предполагала, что крыло забвения: чёрное и страшное для поэта, коснётся её, что написанное ею, столь востребованное, когда она была в школьном возрасте, окажется мало кому интересным в период взрослости.
Её взрослости.
Наступила ли для неё эта пресловутая взрослость, связанная с бытовой трезвостью, расчётом, умением построить карьеру?
Или впрямь её жизнь изначально была обречена прозвучать «как надорванный выстрелом крик»?
Вероятно, есть соблазн и искус в ранней славе, в этой игре, затеянной взрослыми, игре, которую ребёнок вряд ли может понять, хотя способен оценить, получая так много того, что не имеют сверстники.
Искус эстрады, телевидения… Это всегда уводит от глубины, от погружения в себя, столь необходимого поэту.
Внешнее часто противоречит внутреннему.
Она вибрировала вербеной на ветру – эта маленькая женщина с надменным взором; она взрывалась огнём слов, и стихи, разрываясь, давали целостную, но абсолютно трагическую картину.
Стихи болели и жили – а внешняя атрибутика славы, сулившая сладкое продолжение, — быстро поблекла, ибо, в той же мере, в какой детство оставалось за спиной, стихи становились неинтересны читающей публике, да вскоре и читающая публика, — целый континент в советское время – исчезла, точно континент этот погрузился под воды прагматизма.
Поэтесса вибрировала – живая, обнажённая вербена – на чёрном, стальном и холодном ветру современности; она вибрировала уже отчаянием, ибо подлинность стихов не отменима, как не отменима сама жизнь; ибо обида на безразличие публики к взрослой поэтессе жгла душу девочки, живущей в ней вечно.
Лестница трагична – и, как знать? Не добавил ли трагизма ранний успех, санкционированный взрослыми; а не будь его, будь постепенное движение, может жизнь сложилась бы без этой ослепительной вспышки, но – более совершенно? Более приемлемо для мира – в котором она, обнажённо-огненная, не смогла жить.
2
Нервно возникали сгустки слов –
Маленькая женщина в реальность
Отправляла стих, секла банальность,
Силою сама жила стихов.
Выстрелом надорванная жизнь –
Выстрел славы ранней столь опасен.
Всё же в детстве радугой окрашен
Каждый день, и места нет для тризн.
В пьянство ли, в наркотики провал
Далее – всего нюансы яви.
Строчки дарят ароматы яблок,
Бабочки полёт – что нежно-ал.
Лучше ярко вспыхнуть и сгореть,
Чем чадить и тлеть слепые годы.
Может быть, синонимом свободы
Шаровая нам даётся смерть?
