В продолжение двенадцати евангелий
Среди церкви надлежит стоять.
Первое наикрасиво: ангел
Должен, не архиерей, читать.
Старенький архиерей читает,
Видя море света, массу лиц.
На шестом он слабость ощущает,
И при том пасть захотелось ниц. .....Читать дальше →
Экзистенция вся в отпечатках
Пальцев, иль судеб, не разберёшь.
Ибо судьбы редко ты из гладких,
Ровных в этой данности найдёшь.
Экзистенция весьма обильна –
Снег пушит, но спит под ним трава.
На сознанье действуют столь сильно
Старые и верные слова. .....Читать дальше →
Исцелившемуся радость,
Заболевшему печаль.
А потом приходит старость,
Жизни жаль вам станет.
Жаль.
Как приходит? Не заметишь.
Вроде был ребёнком я.
Дням я радовался вешним,
Летним краскам бытия. .....Читать дальше →
Страх
Марлей упрямой колышется ветер,
Шёлковой сетью ловя суету.
Мчится посыльный в лиловой карете.
Страждущий лоб утирает в поту.
Бьётся в силке разъярённое солнце.
Театр абсурда к премьере готов.
Светится доллар в глубоком колодце.
Здесь или там - только пыль с сапогов.
Душа и сердце
Листок расцветки жёлто-бурой,
Потрёпан солнцем и ветрами, .....Читать дальше →
Из Распутина создать святого –
Приписать истории черты
Те, которых не было – иного
Не осталось ныне. Знаешь ты.
Вот юрод в роскошном зале бьётся,
Где на креслах царская семья.
И глядит Распутин – псевдо-солнце
Для царицы. Светоч бытия. .....Читать дальше →
1.
Двадцатый век был славен и велик
еще и тем, что изменил язык.
Смысл жизни заключили в слове Мы.
Но что такое Мы? Мычанье? Мык?
Местоименье для глухонемых?
Иль в дни филологической зимы
морфема для трясущихся заик?
2.
Мы – Николай Второй? Нет, мы – народ!
Мы – Красные ткачи. Мы – Красный флот.
Мы – те, кто был ничем, но станет всем.
Мы – новой жизни солнечный восход.
Так .....Читать дальше →
История 9 Вспоминая Будапешт
Всего каких-то десять лет назад он был стройный тридцатисемилетний мужчина, не отягощенный семьей и заботами о хлебе насущном. Заработки тогда давались ему так легко и .....Читать дальше →
Срок осени, как видно, вышел.
Ноябрь обхаживал сады.
И чистый снег лежал на крыше
в тени рождественской звезды.
И в колдовском убранстве пышном,
от нежности сойдя с ума,
легчайшей поступью неслышной
пошла по улице зима. .....Читать дальше →
ХЛЕБОПЁКИ И ГОСУДАРСТВО
Читателями теперь стали исключительно сами писатели – как если бы хлебопёки стали печь хлеб только для хлебопёков: мол, другие ничего не понимают в качестве оной продукции.
Между тем, литературный хлеб предназначен для всех, и такая скособоченность потребления делает его полубессмысленным – если не бессмысленным вовсе.
Так что же, только в условиях империи, да ещё империи посчитавшей литературу государственным делом, возможен высококвалифицированный читатель?
Ибо последний такой был в Советском Союзе, и, если ещё не вымер, как пласт динозавров, то событие это не за горами.
В современной атомизированной, бьющейся за выживание России – до чтения ли?
Серьёзная литература нагружает, заставляет думать на предельных оборотах, и, если формирует личность, будучи источником этики и эстетики в большей степени, чем что бы то ни было, то не даёт однозначных ответов, однозначных рецептов, как жить… .....Читать дальше →
16.
Из записок С.П. Черного.
В Гномлэнде. Первая неприятность – запрет на курение.
Два города – Верхний и Нижний. Верхний – обычная одноэтажная Америка. Город утопает в зелени: сосны, ели, .....Читать дальше →
|
Учредители: Mirabo, A. Secret, А. Кудрявцев
Дизайн и разработка: Oleg Mirabo, A. Secret © 2006 Санкт-Петербург |
При использовании материалов, ссылка на сайт EXISTENZ.RU обязательна. |
|
