Будучи молодыми, мы пытаемся заигрывать с ней и гордимся своими глупыми «подвигами», перед восторженными товарищами. Сокровенные разговоры о смерти будоражат наше незрелое сознание, и мы придумываем себе разнообразные атрибуты, чтобы приобщить себя к ее обществу. Любовь до смерти и ненависть до смерти это deadline, что служит конечной точкой наших клятв и обещаний. Ничего не зная о ней, мы наивно пытаемся проникнуть в ее тайну и найти ключ от двери в бессмертие.
Моя уродливая смерть не обещала обессмертить меня, и все что ей было нужно, это только моя жалкая жизнь.
Неожиданно, бабочка по имени Смерть прекратила терзать мой стоптанный ботинок и с противным скрипом метнулась в сторону. Я открыл глаза и сквозь туманную пелену увидел, как ее кромсает зубами большой ирландский волкодав. Ударом лапы, он повалил верещавшую бабочку на спину и, лязгая зубами, стал отгрызать ей голову.
-Упуат, друг. Откуда ты появился? – Слабым удивленным голосом прошептал я.
-Кажется, мы подоспели вовремя, смертный! – Услышал я знакомый голос бывшего солдата и самоубийцы.
-Сэм-Юнг! – Слабо улыбаясь, простонал я и попытался приподняться.
С помощью Сэм-Юнга я встал на ноги и огляделся по сторонам. Темнеющий город постепенно превращался в огромную колонию мутировавших черных бабочек. Покинув свои ветхие коконы, они беспорядочно копошились вокруг, наполняя зловонный воздух, скрипом и шелестом крыльев.
-Как тебе, однако, досталось, смертный! – С нескрываемой жалостью в глазах, глухо рыкнул мой верный проводник. Его обезглавленная жертва корчилась в предсмертных конвульсиях за его спиной, но отгрызенная голова продолжала дико пищать и щелкать массивными челюстями.
-Хранителя постигла более печальная участь. – Дрогнувшим голосом произнес я, и резко пошатнувшись на непослушных ногах, привалился спиной к стене.
-Боюсь у нас осталось совсем мало времени и нам нужно как можно скорее добраться до гранатового дерева Жизни. – Обеспокоенный моим физическим состоянием, отрывисто прорычал Упуат.
-Жить мне осталось до рассвета, мой добрый Упуат. Так что извини, если вдруг по дороге окочурусь. – Извиняясь за свое немощность, развел я руками.
-Еще ничего не потеряно, смертный. – Решительно махнул головой Упуат. – Если мы поторопимся, то успеем до рассвета добраться до опушки леса и получить благословение Серебряного змея.
-Я понесу тебя на себе, смертный, а Египтянин укажет нам путь. – Беря меня за кисти рук, добавил Сэм-Юнг.
-Но как вам удалось выжить, Египтянин? – Задал я Упуату, мучивший меня вопрос.
-Как только началась кровавая вакханалия, я с Сэм-Юнгом успел укрытся в стенах католического храма. Мы спрятались за алтарем и тихо сидели там, пока все не закончилось.
Когда на улицах стихли ужасные крики и вопли, мы вышли наружу и увидели, как тебя забирают с собой черные слуги Дингира. Почему-то я знал, что они не станут убивать тебя, по-крайней мере, до утра следующего дня. Как видишь, я был прав! – Добродушно виляя хвостом, рассказал мне Упуат чудесную историю своего спасения.
— Они хотели убить меня, но передумали, надеясь на то, что меня быстро убьет старость. – С трудом карабкаясь на спину Сэм-Юнга, произнес я.
-В путь, друзья! – Потянув мокрым носом, спертый гнилостными парами, воздух, коротко рявкнул Упуат и сделал шаг, в сгущающуюся вокруг нас, тьму.
…Путь через Мертвый лес был наполнен страданиями, но страдал не я. Страдал бедный слепец Сэм-Юнг. Не смотря на свое внутреннее зрение и помощь Упуата, Сэм-Юнг часто натыкался на преграды в виде громоздких каменных валунов и сухих деревьев. Несколько раз бывший солдат срывался в глубокие овраги, и ему стоило огромного труда, чтобы не только самому выбиратся из засыпанных серым пеплом ям, но и вытаскивать оттуда мое безвольное тело.
Я же в отличие от Сэм-Юнга, уже почти ничего не чувствовал и равнодушно отсчитывал последние секунды до смерти. Проводник Упуат, чувствуя быстрое ухудшение моего состояния, нетерпеливым повизгиванием поторапливал изнуренного трудной дорогой слепца, который и без того демонстрировал настоящие чудеса выносливости.
И вот, наконец, задыхающийся от усталости, Сэм-Юнг в изнемозжении рухнул на теплую землю, и еле ворочая языком, выдохнул:
-Все, мы пришли, смертный!
Я медленно отворил мертвеющие веки и слепо щурясь, посмотрел вверх. Прямо надо мной нависала гигансткая крона вечнозеленого дерева с ярко-красными плодами граната. В толстых ветвях дерева весело щебетали тысячи громкоголосых птиц, и их пение спасительным звоном отозвалось в моих ушах.
-Подними его на ноги, Сэм-Юнг. Он должен стоя встретить большого Серебряного змея. – Торжественным строгим голосом обратился Упуат к Сэм-Юнгу.
-Не нужно, пусть он отдыхает! – Донесся до моего слабого слуха тонкий детский голосок.
Спустя мгновение, я услышал, как встрепенулся около меня бывший солдат и как радостно залаял ирландский волкодав.
Чья-то маленькая рука мягко провела по моему лицу, и я почувствовал горячий жар, опаливший мои холодные внутренности. Это было похоже на кипящую морскую волну, поднимающуюся из глубины спящего океана. Проломав толстую кору зеленого зернистого льда, она захлестнула меня с головой и, подняв на острый гребень, увенчанный белой пеной, швырнула на белый песок обновленного сознания.
Распахнув яму сухого рта, я исторгнул долгий пронзительный крик новорожденного человека. Скомканные мешки моих легких наполнились живительным кислородом, и я почувствовал, как кровь прихлынула к моему слабому сердцу. Ритм его стремительно участился от легких толчков до мощных набатных ударов в гибкую клетку ребер.
Повинуясь силе, наполнившей мои члены, я вскочил на ноги и с изумлением посмотрел на того, кто стал моим спасителем. Это был ребенок примерно десяти лет от роду, облаченный в белую рубаху до пят. Лучезарно улыбаясь, он смотрел на меня счастливыми голубыми глазами детства, и его радость исходила от него в виде яркого золотого сияния.
Пораженный до глубины души увиденным, я заплакал от умиления и слезы текающие из моих глаз, были слезами благодарности за возвращенную мне молодость.
Бедный Сэм-Юнг, в отличие от Упуата, не мог видеть моего чудесного исцеления, но и он радовался за меня, слыша, как радостно повизгивает ирландский волкодав.
-Кто ты? – Завороженно глядя в глаза божественного дитя, спросил я сквозь слезы.
-Хотя у меня немало имен, многие зовут меня Шемхамфорашем. – Не переставая улыбаться, ответил мне ребенок.
-Это великий Серебряный змей, о котором я тебе говорил! – Радостно прыгая вокруг маленького божества, обяьснил мне проводник Упуат.
-Не может быть! – Снова удивился я, с восторженным интересом разглядывая знаменитого мудрого бога.
-Ты думал, я появлюсь перед тобой в образе серебрянной змеи, заглатывающей собственный хвост?- Приятным смехом рассмеялся, бог в образе ребенка.
-Примерно так мне описывал тебя мой друг Тибетец, когда рассказывала о великом змее Уроборосу. – Подхватывая смех бога в ста именах и лицах, вежливо ответил я.
-Я рад слышать, что меня не забывают и помнят на Земле. – Благодарно улыбнулся мне ребенок-бог и неожиданно обратился у Упуату. – Как я понимаю, у этого юноши осталось совсем мало времени, чтобы исправить свои ошибки.
-Да, господин, этому смертному еще предстоит битва с черным демоном Дингиром.- Согласно кивнул мохнатой головой Упуат и с благоговением посмотрел на того, кто знал и мог все.
-Что ты думаешь о том, что с тобой произошло, Стэн? – Сменив лучезарную улыбку на строгость, спросил меня Шемхамфораш.
-Проводник Упуат посвятил меня в тайны моей подсознательной жизни, и последние ужасные события окончательно открыли мне глаза на тесную взаимосвязь между тонким и грубым миром. Может мне не дано понять единую Истину, но то, что каждый из живущих должен свято хранить Гармонию мира, я уже прекрасно понял. – Глядя в открытые глаза бога, искренне ответил я.
-И как же ты думаешь вернуть все на свои места, Стэн? – Снова спросил у меня Шемхамфораш и присев на корточки, приобнял за шею довольного Упуата.
-Я уничтожу демона Дингира и если нужно, пожертвую своей жизнью. – Не раздумывая, ответил я, играющему с собакой, богу.
-Ты готов пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти дорогих тебе людей и это похвально. Но знай, что одолеть Дингира будет не так просто и твоя победа может не принести тебе желаемого удовлетворения.
-Я готов достойно принять любой удар судьбы, ради уничтожения коварного демона. – Поставил я окончательную точку.
-Да будет так, Стэн. – Одобрительно покачал головой Шемхамфораш и поманил меня к себе розовым пальчиком.
Когда я подошел ближе, бог в обличье ребенка дотронулся теплой рукой до моей ладони и напутственным голосом произнес:
-Когда ты вернешься в чистую колыбель невинности, я буду рядом. Ничего не бойся, сделай то, что тебе предначертано судьбой и очисти свою душу от угрызений совести и печали по потерянному.
-Я готов к возвращению домой, но что будет с Сэм-Юнгом? – Сдерживая тугой комок слез в горле, с грустью посмотрел я на слепца. Обняв худыми руками необьятный ствол дерева Жизни, он замер с блаженной улыбкой на измученном лице и как мне показалось, был впервые по-настоящему счастлив.
-Не беспокойся о солдате, Стэн. Он достойно прошел полный круг страданий и скоро станет свободным как птица. – Успокоил меня Шемхамфораш, и легонько толкнув меня розовым пальчиком в живот, весело воскликнул:
-Проснись, Стэн, тебя ждут твои друзья!!!
—————————————————————-
…Возвращение из изнасилованного Рая, к моему великому удивлению, было естественным и больше похожим на обычное пробуждение после долгого ночного сна.
Первое, что я увидел, когда открыл глаза, это, низко нависший надо мной, потолок из сухой соломы, подпертый грубо отесанным, деревянным столбом.
Повернув голову, я, к своей глубокой радости, обнаружил, свернувшуюся подле меня калачиком, спящую Еву. Я невольно залюбовался ее трепетной красотой и невинным безмятежным выражением на спящем лице. Ева, моя верная любимая Ева, пока я пребывал в смертельных тисках взбесившегося подсознания, чутко сторожила мой сон и покой. Находясь всего в одном шаге от гибели, я больше всего боялся, что никогда не смогу увидеть свою любимую девушку и сказать ей о том, как я ее люблю.
Но закончилось ночное свидание со мертью и наступило утро нового дня, возвещавшее о продолжении новых, не менее опасных испытаний.
Пошевелив руками и ногами, я убедился в том, что полностью вернулся в свое земное тело и только после этого, поднялся со своего ложа из душистых трав.
-Стэн, ты проснулся! – Услышал я радостный голос Евы. Не успел я прийти в себя, как она бросилась мне на шею, и покрыло мое заспанное лицо бесчисленными жгучими поцелуями.
-Ева, Ева, моя милая Ева, знала бы ты, как я по тебе соскучился! – Сметенный неудержимым любовным пылом, растроганно зашептал я. Прижав к себе любимую, я жадно вдыхал аромат ее волос и все еще не мог поверить, что это возможно.
На звук страстно воркующих влюбленных голубков, в соломенный храм вуду вошел, помятый после сна, Тибетец. Сладко потягиваясь и зевая, он поприветствовал меня слегка охрипшим голосом:
-Здорово Стэн! Ну как тебе спалось, чувачок?!
-Все намного серьезнее, чем я думал, Генри. – Тихо ответил я Тибетцу.
-Что, все так плохо? – С тревогой в глазах, охнула Ева.
-Не буду вас обнадеживать, ребята, все действительно очень сложно. – Мягко отстраняясь от Евы, произнес я мрачным голосом.
-Но, я надеюсь, ты узнал, как нам победить Дингира?- Нетерпеливо выпалил Тибетец, отряхиваясь от остатков сна.
-Мы? Нет не мы, а я, именно я, Генри, должен убить черного демона. – Поднимая с земли свою куртку, холодным тоном, ответил я Тибетцу.
-Почему ты, а не мы, обьяснись же, Стэн? – Обиженно оттопырил нижнюю губу Тибетец.
-Да, милый, почему ты отвергаешь нашу помощь? Мы ведь теперь все находимся в одной лодке, не правда ли?! – Непонимающе посмотрела на меня Ева.
-Ребята, я очень признателен вам за вашу помощь и беспокойство, но так решил не я, так решил тот, кто благословил меня на решающий поединок с черным Дингиром. – Попытался я оправдаться перед близкими мне людьми.
-Кто же это, Стэн? – В один голос выдохнули Генри и Ева.
Я, молча, продемонстрировал им открытую правую ладонь, на которой ясно вырисовывались шрамированные стигматы в виде четырехбуквенной абревиатуры IHVH.
-Что это! – Расширила изумленно глаза Ева.
-Кажется, я знаю, что это. Это знак Тетраграмматона, обозначающий одно из зашифрованных имен Бога. Стэн, неужели ты своими глазами видел Бога? – Завороженно рассматривая свежезарубцевавшиеся шрамы священной стигматы, воскликнул Тибетец.
-Это был не тот, о ком ты думаешь, его звали Шемхамфорашем и он предстал передо мной в образе бесполого ребенка. – Голосом бывалого путешественника по тонким мирам, ответил я.
-Стэн, как же ты наивен! – Скептически оценил мои знания в области религии Тибетец. – Shem ha Memhorash, с древнееврейского переводится как «семидесяти-двухкратное имя Бога»!
-Египтянин говорил мне, что тот, кто называл себя Шемхамфорашем, был также великим Серебряным змеем. Он является Хранителем и толкователем безграничных знаний, заключенных в гранатовом дереве Жизни. – Усмехнулся я, наблюдая за все возрастающим волнением Тибетца.
-Ты видел то самое мифическое дерево Жизни и Познания, состоящее из двадцати четырех сефиротов в виде двадцати двух ветвей?! Фантастика! – Едва не теряя сознание от душевного возбуждения, заорал экзальтированный Тибетец.
-Генри, я не считал, сколько на нем веток, но оно поистине впечатлило меня своими гигантскими размерами и мне даже показалось, что оно живое. Ну, в смысле, как ты, я или Ева!
-Стэн, чувак, конечно, оно живое! Это же дерево Жизни, от которого зависит все живое в этом мире! – Выбегая из соломенного хунфора, заорал во все горло Тибетец.
Мы с Евой недоуменно переглянулись. В этот момент Генри напоминал сумасшедшего, узнавшего о том, что он сумасшедший.
-А где Сара и ее бесноватые друзья? – Беря Еву за руку, спросил я.
-Они ушли почти сразу после того, как ты впал в транс. Уходя, Сара попросила нас присмотреть за тобой, что мы с радостью и сделали. Генри лег на воздухе у костра, а я почти до самого утра не смыкая глаз, сидела рядом с тобой. – С любовью глядя на меня, ответила Ева.
-Что бы я без тебя делал, котенок? – Тронутый заботой и верностью любимой, трепетно провел я ладонью по ее лицу.
-Тебе больно, любимый? – Осторожно беря меня, за отмеченную высшими силами, ладонь, обронила Ева.
-Нет, моему телу совсем не больно, но больно моей душе, любимая! – Привлекая к себе Еву, грустно улыбнулся я.
…По дороге к дому, я подробно рассказал о том, что со мной произошло в созданном, моим подсознанием, мире. И как не фантастично прозвучал мой рассказ, Еве и Тибетцу ничего не оставалось, как поверить мне. Стигматы, оставшиеся на моей ладони после дружеского пожатия Шемхамфораша, служили неоспоримым доказательством реальности моих слов.
Исходя из сложившихся обстоятельств, я решил действовать безотлагательно. Сила Дингира росла с каждым часом, и пока он был еще уязвим, нужно было попытаться его остановить. Не смотря на свою показное спокойствие и уверенность, в душе я сомневался в своих силах. И это было естественным для простого смертного. Какие у меня были преимущества перед могущественным коварным демоном, кроме благословения великого Серебряного змея? У меня не было никогда магических способностей или иных навыков в таких щекотливых делах. Бороться с демоном мне предстояло практически голыми руками, используя элемент неожиданности и импровизации. Возможно, мне помогут ритуальные ножи, завещанные мне покойным сэром Диккинсоном? Не зря же он оставил их именно мне и не стал брать их с собой в роковую ночь своей гибели. Дай бог, если это будет так и острые лезвия ритуальных ножей, смогут остановить черное сердце демона Дингира! А если нет, то значит, я погибну, а следом за мной погибнут и все те, кого я люблю и знаю. Мой мир погрузится в пучину Хаоса, и тьма уничтожит свет, затмив его темными красками безысходности и горя.
Когда мы подьехали к дому моего отца, я поцеловал Еву и, обернувшись к Тибетцу, сказал:
-Ждите меня в машине, ребята, пока я не вернусь. Мне нужно только забрать ножи, а после мы сразу поедем в монастырь. Ждать темноты бессмысленно, а при свете дня, возможно, Дингир будет слабее.
-Давай, иди Стэн и захвати, пожалуйста, что-нибудь перекусить, а то у меня живот от голода крутит. – Хлопнув меня по плечу, весело подмигнул мне Генри. В отличие от меня, он был по-настоящему спокоен и полностью уверен в своих силах. Одним словом, «обезбашенный немецкий морпех»!
Подойдя к входной двери, я сильно надавил на кнопку звонка. Подождав еще немного, я настойчиво позвонил еще раз, но ответом мне была лишь тишина. В мое сердце закралось неприятное подозрение. Толкнув дверь, я обнаружил, что она не закрыта.
Первым делом, у меня возник порыв вернуться назад к машине и позвать Тибетца. Что-то мне подсказывало, что в мое отсутствие в доме что-то случилось. Но успокоив свое заметавшееся в груди сердце, я взял себя в руки и переступил порог притихшего дома.
Зловеще скрипнув, дверь медленно закрылась за моей спиной. Сняв с ног ботинки и куртку, я крадучись, вышел из прихожей в длинный коридор, связывающий зал со столовой.
-Сара? – Напряженно вопросил я, прислушиваясь к тишине в доме. – Отец? Мадам Агни?
«Неужели Сара ушла из дома, не закрыв его на замок»? – С недоумением подумал я и, подойдя к закрытым дверям гостинной, резко распахнул их.
…-Ты готов пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти дорогих тебе людей и это похвально. Но знай, что одолеть Дингира будет не так просто и твоя победа может не принести тебе желаемого удовлетворения. – Так сказал мне Шемхамфораш, перед нашим раставанием и когда он говорил мне эти слова, я не сразу понял на что, именно, он намекал.
Да, я готов был ценой собственной жизни остановить злого Дингира и спасти близких мне людей. Я готов был грызть его зубами и рвать на части, пока он не исдохнет и не освободит мою душу из плена Зла.
Да, я собирался убить его и после вернуться с победой к моим самым близким и родным людям.
Это было моей целью и ради ее выполнения, я был готов пойти на все. Хотя я уже и так немало испытал на собственной шкуре и уже не понаслышке знал, что такое кровь и смерть. Последнее мое путешествие по дорогам тонкого мира, принесло мне столько страданий, что душа моя всего за одну ночь стала похожей на столетнего старика. Я пережил то, что не смогут пережить и миллионы смертных и только благодаря великому Серебряному змею и его бесконечной милости, я остался жив. Остался жив и выжил ради того, чтобы вернуться в свой мир и предотвратить трагедию, подготовленную коварным демоном. Но, увы, я опоздал, …я безнадежно опоздал.
…Мой ночной кошмар продолжился в наяву в виде раздетой до гола и перемазанной в крови… мадам Агни. Она стояла ко мне спиной у камина и, обняв себя за плечи, что-то бормотала тихим голосом.
Пораженный увиденным, я застыл на пороге зала и парализованным от ужаса, взглядом вперился в перевоплощенную в живой кошмар, художницу. По — видимому, она была не в себе и то, что привело ее в такое состояние было поистине ужасным и необьяснимым.
Услышав, как я вошел, мадам Агни медленно повернула ко мне голову, и как ни в чем не бывало, приветливо улыбнулась мне. Ее, заляпанное засохшей кровью, лицо выражало полное спокойствие и безмятежность.
А, это ты Стэн! – Тихим голосом сказала она, наивно хлопая изумрудно-зелеными глазами. – Я ждала, когда ты придешь.
-М-м-мадам Агни, что здесь произошло? – Заикаясь от страха и волнения, через силу заговорил я.
-Все кончено Стэн и как это обычно бывает, любая сказка заканчивается грустным концом. – Грациозно поплыла в мою сторону зрелая красавица в наряде библейской Евы.
-Агни, Агни де Бусьон, где мой отец? Да что здесь произошло, в самом деле, скажите как есть?! – Порывисто хватая богемную диву за хрупкие плечи, заорал я, теряя голову.
-Он приходил сюда вечером. Представительный такой мужчина в черном костюме. – Сотрясаясь в моих руках, отрешенным голосом начала рассказывать мадам Агни.
-Кто он, кто это был, мадам Агни? – Брызгая слюной в опустошенное лицо художницы, продолжал кричать я.
