-Тридцатого июня 1944 года по приказу вашего покойного отца капитана Ульфа Диккинсона, крейсер HM Wogsalg (21) обстрелял старый бенедиктинский монастырь, стоящий на скале в бухте Лок. В результате мощного артиллерийского обстрела были убиты все монахи, находившиеся в то время на территории монастыря. После этого крейсер HM Wogsalg (21) покинул негостеприимную бухту, в которой было безвозвратно потеряно целое воинское подразделение из батальона Королевских морских коммандос.
Но пятнадцатого мая сорок пятого года крейсер HM Wogsal (21) снова проявился у Saligia. На этот раз высадка морской пехоты прошла спокойно и без боестолкновений. Тем более война была уже закончена и вице-адмирал Хюффмаер, командующий вооруженными силами на Нормандских островах, подчинился приказу Деница и капитулировал.
После того как морские пехотинцы «зачистили» весь остров, капитан Ульф Диккинсон, гложимый любопытством, спустился на берег и посетил растрелянный ранее монастырь. Каково же было его удивление, когда он вошел в заброшенный храм и нечаянно открыл его тайну. Оказывается под сенью старого бенедиктинского монастыря скрывался тайный храм чернокнижников из клана Семидесяти двух посвященных. Ваш отец нашел комнату, в которой мрачные монахи в зеленых перчатках служили черному демону Дингиру. В этой комнате среди полуистлевших скелетов королевских коммандос ваш отец наткнулся на странную книгу, лежащую на алтаре. Он не стал ее приобщать к документальному отчету и скрыл от всех факт ее находки. Я думаю, ваш отец изначально знал, что это была за книга.
Не смотря на тщательные поиски в монастыре не было обнаруженно ни одного трупа из числа черных монахов. Зато в монастырском дворе лежали повсюду хрупкие скелеты погибших крупных птиц. Спонтанно составленная комиссия быстро составила описание места гибели отряда Королевских коммандос и на этом дело закрыли. Для официального представления и обьяснения случившегося была сфабрикована «липовая» версия гибели элитного отряда. Ну, кто бы поверил что лучших солдат Англии убили при помощи магии какие-то бродяги-монахи? Поэтому вскоре в публичной прессе и вышли десятки ярких статей, посвященных жестокой героической битве морских пехотинцев с русскими «хиви» из немецкой диверсионной школы. О том же что на самом деле произошло в июне сорок четвертого на Saligia, знал только узкий круг лиц из Штаба управления военно-морскими операциями. В том числе и ваш покойный отец, сэр Диккинсон. Ведь это он написал подробный отчет о случившемся в тот злополучный день. Да, был, правда, еще один свидетель из числа коммандос, участвовавших в первой высадке. Солдат по имени Сэм-Юнг был единственным, кому «посчастливилось» выжить в «кровавой бане» сорок четвертого. Но от его свидетельских показаний толку было не много, по причине его психического состояния на тот момент. Вскоре его упрятали в Гринвичский королевский военно-морской госпиталь, где он спустя год и скончался в результате полного психического истощения. Думаю доктор, под наблюдением которого он находился, так и не понял, что за пациент оказался в его руках. А если бы и понял, то, наверное, бы уже тоже был мертвым, хе-хе, извините!
Дальше я расскажу, ориентируясь уже по собственным догадкам и умозаключениям. Меткий огонь дальнобойных орудий крейсера, убил всех черных монахов в обличьи птиц, но не смог уничтожить демона Дингира. Он вернулся! Вернулся через много лет и попросил вернуть вашего отца то, что по праву не принадлежало ему. Но видно ваш отец не внял предупреждению своего ночного посетителя и не смог сразу оценить ту опасность, которую тот представлял для его жизни. За что, извините меня, вскоре и поплатился.
Сэр Диккинсон, Бернард, теперь я обращаюсь к вам: верните книгу, найденную вашим отцом ее хозяину. Верните и забудьте о нашем разговоре. Вы даже не представляете, какую бомбу держите в своем доме! – Пылко закончил я, подаваясь грудью вперед.
«Salty dog» в эти мгновения был похож на выходца из психиатрической лечебницы. Рыжие кольца волос на его голове встали дымом, синие глаза наполнились ядовитым нектаром безумия, а из перекошенного на бок натянутого рта появилась белая пена. Содрогаясь всем телом от прилива невыносимого страха, он склонился ко мне, и громко стуча зубами, пробормотал мне прямо в лицо:
-Кто ты?! Ты человек или пришелец с того света?
Зловещая улыбка осветила мое лицо. Сам того не желая, я до смерти напугал бестрашного сэра Диккинсона, но признаться, сейчас мне это доставило некоторое удовлетворение. Недавно я и сам побывал в его положении, став жертвой своей излишней самоуверенности. Испытав то, что кажется невозможным для обычного смертного, я чувствовал теперь лишь жалость и глубокое презрение по отношению к себе в прошлом. Мой зыбкий мир, очерченный границами розовых иллюзий рухнул как карточный домик, похоронив под собой все надежды на на возвращение в сладкое невежество.
И сейчас, глядя на мокрое растерянное лицо сэра Диккинсона, я ликовал, догадываясь, какая буря поднялась в его душе, опечатанной семью замками гнилой европейской морали.
Безграничное невежество современного человечества отодвинуло от нас небо, создав жесткие границы между землей и небесами. Мы не помним своих настоящих корней и имен. Мы не чтим свои старые традиции и постепенно забываем богов. Мы боимся смерти, ничего не зная о ней. Мы порождаем страх и ужас, заражая океан подсознательного своими глупыми предрассудками и догадками.
Кто замуровал тот коридор, через который мы переходим в другой мир? Кто сказал, что после смерти нас ждет лишь пустота и забвение? Может это сделал тот, кто не любит жизнь и поэтому, боится прихода смерти?
-Я человек, вернувшийся с того света! – Ровным ледяным голосом произнес я, не сводя глаз с трясущегося Бернарда.
-Не может быть! Но как же так?! …Нет, но ты же откуда-то узнал про книгу, хотя о ней знали только мы с отцом? Может, может ты телепат? …Нет, нет, ну какой ты телепат. Ты, ты шпион и работаешь на английскую разведку! Ха-ха-ха, да что это со мной в самом деле. – Совершенно теряя голову от нервного потрясения, стал бредить сэр Диккинсон.
Я поднялся с кресла и, взяв с подноса стакан с чаем, любезно предложил его, сьезжающему с «катушек», Бернарду.
-Прошу вас успокоиться, сэр Диккинсон. Возьмите себя в руки и успокойтесь, прошу вас. – Сильно потряс я его за левое плечо.
-Да, что, что, что?! – Отбрасывая мою руку со стаканом в сторону, возбужденно крикнул Бернард. От сильного неконтролируемого толчка, я выронил чай и с криком негодованием отпрянул назад.
Звон упавшего на паркет стакана, кажется, привел его в чувство и «Salty dog» стал понемногу успокаиваться. С минуту понаблюдав, как расползается по паркету мокрое пятно с мелкими кусочками фруктов, он, вдруг заговорил низким загробным голосом:
-Я покажу тебе Стэн интересующую тебя книгу. Ты будешь третим человеком, который видел ее со времен войны. Но в свою очередь, хочу, и я тебе в кое в чем признаться. Как говорится, откровенность за откровенность. Ни отец, ни я, так и не смогли расшифровать книгу, найденную им в заброшенном монастыре. И может дело не в том, что она не поддается расшифровке. Просто нам нужно было обратиться к специалисту, который бы нам помог в этом. Но, как ты уже понял, отец не хотел, чтобы о его находке знал еще кто-то.
Он показал мне ее, когда мне уже исполнилось двадцать пять лет, а после рассказал, при каких обстоятельствах приобрел ее. Поначалу я не поверил отцу, но не стал вслух подвергать сомнениям его рассказ. Мой отец был очень вспыливым человеком и всегда говорил мне, что никогда не лгал в своей жизни. Чистокровный ирландец-гордый, независимый и упрямый. Он считал, что для настоящего мужчины честь превыше всего в этой жизни.
До своей смерти, отец прятал ее в своем доме. После же он завещал ее мне. Долгое время я считал эту книгу древней ценной рукописью, не более. Но кое-что произошло год назад, что изменило мои взгляды на эту вещь.
-Год назад в городе умерла молодая девушка по имени Элия! – Опередил я мысль сэра Диккинсона.
-Точно, так ты и об этом знаешь Стэн! Вы самый удивительный юноша, которого я только встречал в последнее время. – Прищелкнул языком Бернард, посмотрев на меня с почти религиозным страхом и почтением.
-Вы мне льстите, Бернард. Я обычный человек, испытавший немного больше в жизни, чем другие. – Снисходительно улыбнулся я.
-И это уже необычно Стэн. И если ты на самом деле тот за кого себя выдаешь, то я не завидую тебе.
-Я сам себе не завидую, сэр Диккинсон, но и вам советую прислушаться к тому, что я вам рассказал. Так как получилось, что смерть Элии повлияла на ваше мнение о таинственной книге?
-Я помнил Элию с самого детства, так как хорошо знал ее родителей. Это была уважаемая и почтенная семья в городе. Элия хорошо училась в школе и отличалась примерным поведением и послушанием. Но то, что с ней случилось спустя год после окончания школы, было ужасно.
Не интересуясь чужими разговорами, я, тем не менее, слышал, что она сильно болеет и болезнь ее носит психопатический характер. Ее не раз и не два находили рядом с монастырем в плачевном состоянии. Говорят, врачи были бессильны что либо сделать для облегчения ее недуга и предлагали родителям отправить ее в психиатричискую лечебницу в Англию. Может быть, так оно и произошло бы, но неожиданно Элия скоропостижно скончалась. Вокруг ее смерти ходило много слухов и сплетен. Кто-то говорил, что она покончила сама с собой. Другие предполагали, что ее убило что-то неведомое и страшное. Но было ясно одно: смерть девушки была странной и многих напугала в св. Якове. Если ты знаешь, хоронили ее в закрытом гробу.
-Элию никто не убивал. Ее довел до самоубийства слуга Дингира Морок. – Озадачил я бедного Бернарда новой нереальной информацией. – Через Морока Дингир руководил действиями беззащитной Элии. И когда она однажды воспротивилась и отказалась подчиняться ему, он наслал на нее безумие.
Опасливо посматривая на меня, сэр Диккинсон продолжил свой рассказ:
-Так это или нет, но сразу после похорон Элии, ко мне приходил наш священник отец Павел. Я не сразу узнал его. Отец Павел отказался отпевать Элию и поэтому, не был на кладбище. Родители Элии прокляли его и поклялись больше никогда в своей жизни не посещать христианских служб. Свой отказ отец Павел мотивировал тем, что якобы, при жизни Элия служила могущественному языческому демону. Священник настойчиво предлагал родителям провести с больной сеанс экзорцизма по изгнанию нечистого духа, но родители Элии отказались от его услуг, боясь навредить ей.
Я не знаю, что отец Павел испытал, когда встречался с больной девушкой, но он сильно изменился внешне. Он весь поседел и сгорбился за одну ночь. Он рассказывал мне, что имел опыт изгнания нечистого духа еще по своей миссионерской юности в Испании и Южной Америке. Но то, что он увидел в безумной Элии, потрясло его до глубины души.
Внимательно выслушав печальный тревожный рассказ священника, я постепенно пришел к выводу, что между книгой из старого монастыря и гибелью Элии существует какая-то связь, очевидная связь. Помню, как я чуть было не проболтался отцу Павлу о таинственной находке отца, но природная склонность к авантюризму остановила меня в последний момент. После я даже возгорелся желанием посетить злополучный монастырь, но что-то удерживало меня все время. Страх, скажешь ты, нет, не страх. Тут было что-то другое, что-то глубоко спрятанное внутри меня. Я почему-то знал, спусти я эту пружину однажды и остановки уже не будет. И вот смотри-ка, теперь уже и я оказался втянутым в водоворот роковых событий. – Закончил свой рассказ сэр Диккинсон и, поднявшись с кресла, поманил меня пальцем за собой.
Я, молча, проследовал за ним, догадываясь, куда он меня ведет. Из тесного кабинета, мы вошли в еще более тесную комнату, больше похожую на пыльный склад антиквара. Все углы в ней были завалены целыми стопами старых картин и беспорядочными грудами скрученных холстов. Посреди комнаты стоял черный прямоугольный стол из тика, на котором тесными связками лежали толстые книги в потрепанных переплетах.
Сэр Диккинсон смахнул со стола пару стопок пожелтевших журналов и водрузил на их место потрепанный морской рундучок с навесным замком английской работы. Звякнув маленьким ключиком, он бережно открыл крышку рундучка и глазами указал мне на его содержимое.
-Вот она, Стэн, книга из заброшенного бенедиктинского монастыря.
Испытывая неимоверное волнение, я подошел к столу и извлек из рундучка небольшую книжицу в желтом кожаном переплете. Руки мои тряслись, так как будто бы я сейчас держал в руках гранату с вырванной чекой или гремучую змею, готовую меня укусить.
-Смелее Стэн, ты ведь за этим шел сюда, ведь так! – Усмехнулся сэр Диккинсон, искоса наблюдая, с каким трепетом, я открываю книгу черного демона Дингира.
Волнение мое стало стихать по мере того, как я перелистывал страницы таинственной книги заклинаний.
-Возможно это язык чольте, используемый древними майя в качестве лингва-франка. Не могу сказать точно, но считается что многие классические тексты и государственные кодексы, майя печатали на литературном варианте языка чольте. – Показывая сэру Диккинсону на знакомые иероглифы, записанные в колонки по две, заметил я.
-Однако сколькими познаниями ты обладаешь Стэн для своего возраста. Надо же, а мы с отцом изначально считали, что книга написана на египетском. – Искренне подивился моей эрудиции и знаниям владелец и директор частной школы.
-Да, иероглифика языка майя очень напоминает египетскую, но между этими языками мало общего. Вы спросите, откуда я это все знаю, да все очень просто. Моя мать известный археолог и лингвист, и я решил пойти по ее стопам. Я с детства наслышан от матери о древних месоамериканских культурах и естественно, смог запомнить много такого, чего не знают другие.
Кроме этого, год назад советский лингвист и историк Кнорозов опубликовал свою сенсационную монографию «Иероглифические рукописи майя». Моя мать подробно ознакомилась с переводом рукописей майя в его интерпретации и настоятельно советовала мне сделать тоже самое. Я просмотрел монографию, но признаюсь, не успел полностью прочитать ее. Ведь помимо этого мне в университете приходится изучать столько материала, вы и представить не можете, сэр Диккинсон. Я ведь тоже изучаю археологию и хочу пойти по стопам матери и отчима.
-Ну почему же не могу. Я тоже когда-то закончил университет, правда, с уклоном на филологию. Ну что еще ты можешь добавить к вышесказанному, Стэн? – Положив руку мне на плечо, попытался улыбнуться рыжебородый Бернард.
Я поднял голову и долгим изучающим взглядом смотрел в синие умные глаза «Salty dog» в глубине которых свернулся в жалкий комок, перепуганный на смерть, человечек. Я чувствовал за его напускной бравадой лишь одно желание, чтобы я поскорее прекратил этот разговор, больше напоминающий пытку для сына покойного капитана. Не вдаваясь больше в красноречивые рассуждения и отступления, я коротко, но жестко сказал:
-Верните книгу назад, пока не случилось беда!
Сэр Диккинсон, убрал руку с моего плеча и, нагнав на лицо тучи тяжелых раздумий, повернулся ко мне спиной. Я захлопнул книгу и, положив ее в рундучок, стал ждать, что ответит мне упрямый ирландец Бернард. И вот, вновь повернувшись ко мне лицом, он решительно выдохнул:
-Хорошо, решим этот вопрос раз и навсегда! Я верну книгу в монастырь и забуду о ней, как будто бы ее и не было, так, Стэн.
-Так, Бернард, но у меня к вам еще одна просьба. – Выдержав краткую паузу, добавил я.
-Слушаю тебя Стэн. – Нервно поддернул щекой Бернард.
-Я прошу вас никому не говорить о нашем с вами разговоре. А еще лучше забудьте о том, что я к вам приходил. Это возможно, сэр Диккинсон?
-Да будь проклято мое имя и отсохнет мой язык, если я когда-нибудь посмею упомянуть о твоем появлении в моем доме, сэр Стинсон! – Клятвенно заверил меня сын покойного морского волка и для большей убедительности с силой ударил себя в грудь кулаком.
…Покинув гостеприимную чету Диккинсонов, мы с Евой прямиком направились в «Nuclear sub». Маркус любезно пригласил нас на очередной концерт своей молодой сборной группы «Dream Africa band». Сегодня он обещал побаловать наш слух лучшими хитами из арсенала «The Abyssinians», «Burning spear», «Bob Marley», «Layrel Aitken» и «Gudje Dread».
Следом за нами в паб пришли Тибетец и «Панцер», сопровождаемые смуглыми красотками Милой и Джесси. Нашу горячую радостную встречу мы обмыли бодрящими экзотическими коктейлями мохито с ромом и уже полюбившимся всеми нами, «Pale Ale» из Бертона.
Весь вечер мы с Евой обнявшись, качались под звуки расслабляющего ритмичного roots reggae и казалось наша романтическая идиллия продлится вечно. Все переживания дня остались позади, а приятный вечер постепенно перешел в жаркую ночь любовных признаний и ласк. Теплый ночной пляж стал молчаливым свидетелем нашей необузданной страсти, в которой тлели наши сердца, согревая нас до самого рассвета. И утомившись к утру от бесконечных сумасшедших слияний и сладких поцелуев, мы поклялись друг другу в вечной любви, наивно полагая, что лишь от нас зависят наши судьбы и желания.
В очередной раз, я недооценил коварство и подлость черного Дингира, глупо надеясь, что все плохое решится само собой. Молодость-время наивных милых мечт. Они помогают нам не разбиться о камни суровой реальности, поддерживая на хрупких легких крыльях заблуждений.
Но обязательно приходит то время, когда эти крылья ломает свежий ветер перемен и мы падаем на камни, на которых нам предстоит прожить остаток своей жизни, со скрытой надеждой на возвращение в покинутые небеса юности.
…Беда пришла в пятницу двадцатого августа, через день после нашего посещения четы Диккинсонов. В обед мне позвонила Ева и взволнованным голосом предложила срочно встретиться. Она сама вскоре подьехала за мной на их семейном автомобиле марки Rover SD 1, и громко посигналив, стала ждать пока я выйду из дома. Предупредив отца и Сару о своем уходе, я спешно накинул куртку и торопливо выскочил из дома.
Когда я сел в автомобиль и попытался обнять Еву, она, молча, отстранила меня рукой и без обьяснений, сразу повела автомобиль в сторону северо-западной Hight street.
-Что-то случилось, котенок? – Недоуменно посмотрев на любимую девушку, спросил я. Но ответом мне была лишь тишина.
-Почему ты молчишь, Ева, ну что произошло, говори? – Попытался я еще раз растормошить насупившуюся девушку. Но Ева, сурово сжав губы, продолжала молча вести автомобиль вперед.
-Ну, хорошо, хорошо, я подожду. – Обижено буркнул я и, скрестив на груди руки, отвернулся в другую сторону.
Пока мы ехали, я всю дорогу лихорадочно размышлял над неизвестной причиной плохого настроения Евы. Что могло случиться за минувшие сутки, что так настроило против меня любимую девушку?
К моему удивлению Ева привезла нас на кладбище Rue de Longis. Когда автомобиль, громко скрипя тормозами, остановился у знакомой кладбищенской изгороди, Ева, наконец, заговорила:
-Приехали. Выходи из машины Стэн.
-Для чего мы сюда приехали, котенок? – Настороженно выглянул я из открытого окна автомобился. Не ответив на мой вопрос, Ева вышла из трехдверного зеленого авто и быстрыми шагами направилась к закрытым воротам кладбища. Широко распахнув скрипящие створки ворот, она резко обернулась ко мне и посмотрела на меня долгим странным взглядом.
-Иди за мной, Стэн! – Услышал я ее напряженный холодный голос.
Я уже понял, что произошло что-то очень нехорошее, и что мне лучше подчиниться своей строгой спутнице. Но вспомнив свой первый и последний приезд к месту успокоения усопших, мне стало вдруг не по себе. Я еще не забыл «чертовщину» с гранитным памятником на могиле Элии. Неужели Ева хочет, чтобы мы снова пошли туда. На это я был не готов, даже после «беспощадной закалки» в ночь воскрешения черного Дингира. Но, все же видя как Ева, не дожидаясь меня, в одиночку вошла на кладбище, я, скрепив сердце, послушно поплелся за ней.
Да, так и есть, целью нашей поездки оказалось очередное посещение могилы бывшей подруги моего детства. Минуя ряды громоздких могильных памятников, Ева остановилась напротив распластанной в полете гранитной птицы.
«Что же она здесь забыла»? – С тоской подумал я, невольно любуясь миниатюрной стройной фигуркой своей возлюбленной, неподвижно застывшей у могильной плиты. Склонив на бок красивую головку, она о чем-то задумалась. Глубокая тень грусти легла на ее нежное лицо, придавая ей налет фатальной прелести и очарования.
Я медленно приблизился к Еве и зарылся носом в ее распущенные белые волосы. Затем обхватив ее руками за тонкий пояс, я томно прошептал любимой в ухо:
-Твои волосы пахнут полевыми цветами и летним дождем. … Зачем ты привела меня сюда, Ева?
Не сопротивляясь моим ласкам, Ева, вздрогнув всем телом, тихо выдохнула:
-Что ты скрываешь от меня, Стэн?
Я провел горячим языком по пульсирующей синей жилке на обнаженной шее любимой и стал осторожно протискивать пальцы за пояс ее джинсов. Но Ева вдруг забилась в моих руках и, вцепившись в мои пальцы длинными ногтями, нервно вскрикнула:
-Ты знаешь, что сегодня утром в бухте нашли мертвого сэра Бернарда Диккинсона?
От услышанного в моих глазах все потемнело, а в голове стал быстро нарастать шум. Безвольно опустив руки, я машинально стал пятиться назад от Евы.
-Этого не может быть, этого просто не может быть! – Бессвязно забормотал я, не сводя глаз с гранитной птицы, летящей над могилой самоубийцы Элии.
-Что, что ты скрываешь от меня? – Придушенно всхлипнула Ева и протянула ко мне дрожжащую руку. Закрыв левой ладонью рот, она, глазами полными слез, смотрела на меня, с невыносимым укором и тоской
-Я, я не виноват, не виноват, Ева. Это все он, все он! – Тыкая пальцем в надломленную в полете гранитную птицу, покачал я головой.
-Кто, кто он, Стэн? Скажи мне Стэн, кто он? – Схватив меня рукой за рукав куртки, закричала Ева.
-Я не могу, не могу сказать тебе об этом. Не обижайся на меня, котенок. – Падая на колени, навзрыд заплакал я.
-Почему, ну почему, Стэн? Давай пойдем в полицию, и ты там все расскажешь. Ведь если ты не виноват, то тебе ничего не грозит! – Обняв меня руками за голову, заикаясь от слез, предложила Ева.
-Нет, нет котенок, полиция нам не поможет. Будет только еще хуже. – Отрицательно помотал я головой и, прижавшись к мягкому теплому животу Евы, зарыдал еще сильнее.
