Товарищ по партии

Да что же это такое! — Евгений резко встал, — своим друзьям, настоящим, не то, что этот безразличный Братец, и то помочь не могу! Через час он сам перезвонил, — ну что, нашла, кто поедет? – спросил, он уже был готов, махнув на все рукой, ехать.
— Да, Витя поедет, — он не знал, кто такой Витя, — сейчас только с работы отпросится, а я пока живность свою пристраиваю по соседям, — быстро рассказывала она, — ребята держали на даче собаку и целую клетку нутрий, — а скорую оттуда вызывали, — продолжала она, — так им ответили, что только через три дня приедут. Было ясно, что обошлись без его помощи.
— Я буду звонить, — ответил Евгений и отключился. Чувствовал он себя прескверно.
На следующий день утром она перезвонила.
— Ну что, как? – закричал он в трубку.
— Отец умер, — сказала она, мы сейчас здесь, в Рязани, узнай, пожалуйста, какие ритуальные агентства занимаются похоронами и их цены. Все, это клеймо будет теперь на мне всю оставшуюся жизнь, — сказал себе он, после разговора с ней, — не отвез дочь к умирающему отцу. Через день его пригласили на похороны, но и туда он не поехал, — в машине не было ни капли бензина, и до Домодедовского кладбища, где хоронили ее отца, он бы просто не доехал, да и дочку надо было забирать из школы в это время.
Теща с дочкой вернулись с отдыха за день до этого, и теща тут же уехала на дачу. Дед, видя, что Евгений отводит и приводит дочку из школы, возмутился.
— Во что тебя превращает эта семья? – высказал он Евгению. – Ты, полный сил мужчина, должен зарабатывать деньги, а этим всем пусть занимается твоя жена!
— Да я понимаю, Дед, — ответил Евгений, — что не делом занят, но не могу пока ничего найти себе, никуда себя пристроить не могу. Как только найду, сразу стряхну это с себя.
— Ищи себе другую женщину, — подсказал Дед.
— Я пробую, — ответил Евгений, — не получается пока.
Вечером, сев с пасынком за компьютер, Евгений просмотрел полученную почту. По всем его многочисленным резюме было три отклика. Два из них благодарили за присланные данные, и обещали, в случае положительного решения связаться, и одно было приглашение очередной пирамиды подключиться к их деятельности. Это он не стал даже читать.
В этот же вечер у него состоялся серьезный разговор с женой.
— Ты когда ни будь, начнешь приносить деньги? – спросила она, — я устала жить без денег. – Ты уже четыре года не работаешь!
Она немного преувеличила. Прошло чуть больше двух лет с момента его стычки с Бандюком и его увольнения с должности директора охранного предприятия.
— Ты же видишь, я все время ищу способ заработать деньги, — пробовал оправдаться он.
Потом она еще долго говорила про то, как много денег потребуется, что бы поставить детей на ноги.
— Делай что хочешь, но, что бы деньги у меня были, — подвела итог разговору жена.
На следующий день, отведя наутро дочку в школу, Евгений столкнулся в подъезде со своим соседом с четвертого этажа, мужчиной, лет на десять моложе его. Тот то же отводил свою дочь в школу. Обычно они здоровались друг с другом, бросали пару ничего не значащих фраз, и расходились. Впрочем, от Евгения не ускользнуло то, что с недавнего времени тот стал ездить на довольно дорогом джипе. На этот раз, мужчина был в строгом черном костюме, и в лацкане его пиджака красовался значок сотрудника силового ведомства, со щитом и мечом. Евгений знал эти значки, видел их раньше у своих знакомых милиционеров, занимавших приличные посты. Майор, не меньше, — оценил Евгений. Это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
В тот же вечер он поговорил с женой, объяснил ей, как мог, что здесь добиться он ничего не может, уже длительное время. Сказал ей, что сильно любит ее и дочь, и ради них попробует устроиться там, куда он собрался поехать – в Англии.
— Попрошу там убежища, зацеплюсь, может быть, получу вид на жительство. Незаполненный бланк вида на жительства, с его фотографией, с печатями, у него был – остался от тех прохиндеев в Лондоне, пытавшихся пристроить его в батраки. Ты же видишь, — говорил он жене, — бьюсь, как рыба об лед, а ничего не могу добиться! С работой не получается, осталось только на биржу труда идти регистрироваться, как безработному, но знаешь, этот путь не для меня.
Да и там, что, — временное копеечное пособие, — мы за стоянку больше платим, да еще потом пошлют переучиваться в автослесари. Нет, обслугой я быть не хочу и не буду. Сейчас любой рабочий, лазающий по рекламным щитам, социально более значим, чем я, и чувствует себя соответственно. А там буду работать, наконец – то, простым инженером, но, хоть получать за это достаточно денег. Там ведь в конце каждой недели выплачивают. Первые же заработанные деньги начну тебе регулярно высылать, а на первых порах, может быть, даже с пособия удастся что – то отложить. Если сразу выставят, со штампом в паспорте, запрещающий дальнейший въезд к ним, — не беда, Мир большой. А машину ты не жалей, Волга для тебя все равно не годится, большая слишком, к тому же, без меня, она станет скоро просто куском ржавого железа.
— Как знаешь,- ответила жена.
Последующие дни ушли на продажу любимой машины. Он объездил несколько автосалонов, но нигде, больше двух с половиной тысяч ему не предложили. Выбрав один салон рядом с домом, он, получив деньги от мужчины восточной наружности, оставил у них свою машину. Напоследок Евгений обошел ее, погладил, как живую, прощался с ней. В эти трудные годы она не подводила его, и если и ломалась, то не сразу, а постепенно, дня два – три выходила из строя, и он успевал за это время обратиться к Ивану Ивановичу. Надежная была машина.
Отдав половину полученных денег жене, сразу после этого Евгений связался с парнем, который когда – то обещал ему сделать английскую визу по сходной цене, без собеседования.
Встретившись с ним, и отдав ему деньги за визу и свои документы, Евгений принялся обзванивать другие фирмы, работающие с Англией. Он пытался разузнать, куда надо будет обращаться по приезду с просьбой о предоставлении убежища, да что надо при этом говорить. Одну такую фирму он скоро нашел. Договорившись о встрече, он подъехал в центр города, и поговорил с директором, парнем его лет, хорошо разбиравшемся в этом вопросе, и отлично понимающем, что нужно было Евгению. Но, за консультацию он запросил пятьсот долларов.
— Да ты что, такие деньги! – пробовал его образумить Евгений, — да тебе всей работы, рассказать мне, какой там порядок, да куда идти надо, да легенду придумать, для меня подходящую.
– Ну, давай за двести? Но тот ни в какую не соглашался снизить ни рубля.
— Я знаю, что это такое, и чего оно стоит, — говорил он Евгению.
Платить ему пятьсот долларов, Евгений, конечно, не собирался, — там, на месте разберусь, — решил он.
Нет, он действительно, особо не переживал. Он и так знал, что с просьбой об убежище надо обращаться в первые же дни после приезда, а контор с русскоговорящими адвокатами он видел в Лондоне предостаточно. На них так и было написано, — иммиграционные адвокаты, говорим по — русски.
Итак, — подсчитал свои финансы Евгений, — из оставшихся у меня тысячи двухсот долларов, двести пятьдесят уже ушло за визу, пятьсот уйдет на билет, на первую неделю проживания – четыреста, а остальное, на скромную еду и адвоката. Час консультации адвоката, как он слышал, стоил двадцать долларов. Еды надо будет взять с собой побольше, — сухари, изюм, инжир, — наметил он.
С Дедом то же в эти дни состоялся разговор.
— Что ты делаешь, ты же себя совсем сломаешь! – сказал Дед, — живи здесь, гараж сдаем, квартира есть, с женой худо – бедно живете, дочь растите, на хлеб у нас хватает, а там – чужбина. Ты же уже ездил туда, быстро обратно приехал!
— На этот раз, пока под конвоем не выставят, не приеду, — тихо ответил Евгений. И добавил, — да и что мне здесь ждать? – пока пулю получу, из какого ни будь джипа. В последнее время, автомобили, по его мнению, стали ездить чересчур нагло, заезжая на пешеходную часть и тесня пешеходов. Уже несколько раз, гуляя по проспекту, он не уступал дорогу дорогим иномаркам, заезжавшим на пешеходный тротуар. Некоторые сигналили ему, но он все равно не уступал, заставляя машины объезжать его, а сам попутно высматривал, не валяются ли рядом пустые бутылки да камни, что бы было чем залепить в лобовое стекло, в случае чего.
А уж когда сам за рулем – так это еще опасней! Уже было пару раз, совсем недавно, за городом, когда из – за пустяковых ситуаций, он направлял свою машину на таран другой машины, и только мастерство тех, других водителей, сворачивавших в последний момент, позволяло пока избежать удара.
Так ведь и вправду, в ответ пулю получить запросто можно. Пока еще свое ружье из багажника достанешь, да зарядишь! Да и Бандюк будет ждать удобного случая, еще наверняка пошлет людей на разборки. Сейчас я пока еще крепкий мужчина, могу постоять за себя, хотя уже с трудом, давно не тренируюсь — объяснял Евгений Деду, — а что ждет меня дальше, — болезни, нищета и забвение, даже со стороны любимой жены!
Поохав, но уже не так сильно, как при его предыдущих сборах в Канаду, Дед на следующий день продал часть своих газпромовских акций, и выдал ему еще тысячу долларов. Ну, теперь полегче будет, — обрадовался Евгений. С Братцем он не стал даже разговаривать о своем отъезде, — не говори ему ничего, пока не уеду, — попросил только Деда.
За те несколько дней, что оставались у него до отъезда, Евгений спешил привести в порядок все свои дела. Он наскоро закончил и отнес в издательство свою рукопись, над которой работал в последнее время, причем, последние дни сидел над ней с утра до вечера, стараясь успеть до отъезда, ничуть не чувствуя утомления. Он позвонил Матвею, сказал, что забросил рукопись в редакцию, попросил его, если у них будет интерес, подключиться к этому делу. Матвей обещал.
Потом он съездил на могилу к матери, протер своим платком ее овал на плите, и мысленно рассказал, что хочет сделать.
Еще он выделил день, и съездил на автобусе к своим друзьям на дачу, где его всегда так хорошо принимали, попрощался, записал их адрес, куда потом письма писать можно будет. Я хочу на ваш адрес написать и для Ивана Ивановича, и для Лариски, передадите им потом письма, — попросил он ребят. Он нисколько не сомневался, — они сделают все, как надо.
Эх, уезжаю, с Бандюком не рассчитавшись, — вздохнул он, — ну да ладно, пока за мной останется, сил наберусь, вернусь к этому. Это обязательно, двоим нам по земле не ходить. Да и в Афон так и не съездил, то же за мной будет.
Только, что бы не сломаться сразу, как в прошлый раз, обряд какой ни будь надо будет провести, — наметил он, — что бы не дрогнуть мне в трудную минуту. А то, как только затоскую по дочке, по жене, опять брошу все и вернусь. Тогда, останется только, на завод инженером устраиваться. Обряд для себя он придумал быстро.
В первый же день, как приеду, — наметил он, — сразу поеду в то прекрасное место, в Конец Земли, где я когда – то ждал на остановке, искупаюсь в море, и вернусь. И чего я прошлый раз не искупался? Все боялся, что пропущу того, кто за мной должен был прийти! Правда, сейчас уже конец сентября, октябрь на носу, значит, вода будет холодная.
Но, холодной воды, Евгений совершенно не боялся. Он много раз залезал в холодную, даже ледяную воду, в подмосковных озерах на майские праздники, к примеру, да еще много где приходилось. В тех же ледяных горных реках постоянно купался, да и в Будапеште, в купальнях, были бассейны с ледяной водой, специально охлажденной, куда было так приятно погрузиться после парилок. Да и летом, после своих загораний, он обязательно залезал в холодную ванну, и сидел там по полчаса – охлаждался.
Ну, да я быстро, — вернулся он к настоящему, — залезу, проплыву немного и обратно. Ночь там переночую, — на каменистом берегу он видел маленькие, недорогие отельчики, а на следующий день вернусь в Лондон, и побегу к адвокатам – сдаваться.
Через пять дней он получил паспорт с визой, и купил билет английской авиакомпании, которой и летал когда – то, — «Бритиш аэрвейз». Самолет вылетал около пяти вечера по Москве, рейс был для него удобный, можно было спокойно пообедать в аэропорту до регистрации. Собирался он быстро – брать с собой было особенно нечего.
В сумку Евгений положил все свои учебники и любимые словари – маленькие, только, собрал дипломы, военный билет то же. Из вещей покидал совсем немного, бритву положил, и прочую мелочь. Вся одежда была, в основном, на нем. Куртку еще кожаную, потертую изрядно, тоже положил, да шапочку вязаную – пригодится, когда похолодает. Ну, и продукты еще, инжир, в основном.
Последний вечер Евгений провел, не отходя от жены и от ребенка, все рассказывал дочке, что он едет на работу, за границу, и что бы она, в его отсутствие, много занималась, английским особенно, хорошо кушала и слушалась мамочку.
— Я буду тебе все время писать и звонить, узнавать, как у тебя дела.
— Только обязательно привези мне подарков, — ответила дочка. Звонить оттуда в Москву можно будет с любого уличного автомата, вот только уехать, — если дадут вид на жительство, нельзя будет в течение пяти лет, он знал это.
— Я люблю тебя, жена, — говорил, уже позже ей Евгений. Если получится зацепиться, я перетащу вас с дочкой, потерпи только годок, другой. Я ведь и в тюрьме мог бы сейчас сидеть, все равно бы ты ждала, а так ведь лучше, на свободе – то.
Себя он попросил не провожать. В Шереметьево, после того, как прошел регистрацию, он сидел в зале ожидания, в самом углу, и рассматривал пассажиров, вылетающих в Лондон. Рядом с ним расположилась пара, на которую, он сначала не обратил никакого внимания – пара как пара, рядом больше никого не было. Но, по мере того, как женщина вела переговоры по своему мобильному телефону, Евгений стал украдкой посматривать на них.
Сначала она говорила со своей матерью, — да, мама, мы уже в аэропорту, ждем посадки на рейс. Значит, первым делом, к адвокату, если в течение двух месяцев не будет ясности, то, наверное, будем возвращаться. Как он? – переспросила женщина, и посмотрела на своего спутника. Тот сидел, широко расставив ноги, наклонившись, и все время, уставившись в пол, не поднимая головы. Переживает очень! – ответила она, и тихим голосом продолжила, — что ты, мама, сейчас оставаться никак невозможно! Всю верхушку компании арестовали, и продолжаются задержания!
Через некоторое время, у нее снова зазвонил телефон. Очевидно, это были какие-то друзья. Да, мы уезжаем! – отвечала женщина, на этот раз громко, — куда? Ну, — она сделала паузу, — в Америку! Мы позвоним еще, привет всем! – она явно торопилась свернуть разговор, — да, оттуда, как прилетим, так позвоним!
Ага! – сделал вывод Евгений, — не я один рассчитываю найти убежище! Но, этот-то, явно хорошо набил себе карманы! Он еще раз посмотрел на лощеного мужчину его лет, на его молодую, немного полноватую и взволнованно выглядящую спутницу. Скоро объявили посадку, и он потерял их из виду.
В самолете, пока летел, он подвел короткий итог своим последним годам. Итак, подытожил он, пропустив пару рюмочек виски со льдом, которые ему любезно предложил улыбчивый стюард – чего я смог достичь и чего не смог на данном этапе своей жизни? Хорошо, что я продвинулся с изучением языков, английский мне сейчас ох как пригодиться, а венгерский, — он вздохнул, — ну, может быть, в дальнейшем. Кроме того, компьютер я освоил достаточно хорошо, то же пригодится. А чего не удалось достичь, — так это стабильности, так и не смог я найти возможности заработка, — он еще раз вздохнул, — не смог.
Глядя, как приземляется самолет, Евгений почувствовал прилив сил, не так, как в прошлый раз, когда он равнодушно смотрел в иллюминатор на окружающую посадочную полосу траву. На этот раз он твердо знал, зачем едет. Из Хитроу он прямиком, даже не поднимаясь на поверхность, отправился на метро на станцию, откуда его два года назад отправляли на работу. Он хорошо помнил это место – это был крупный железнодорожный и автобусный узел почти в центре Лондона – станция называлась Виктория.
Купив билет на ночной автобус, отправляющийся в одиннадцать вечера с чем – то, Евгений, погуляв немножко рядом, вернулся на станцию и сел ждать отправления, посматривая на простую на вид публику, которая его окружала. Как только подали автобус, он сразу забрался в него, откинул спинку сидения и устроился спать. Проспал он в дороге всю ночь. Под утро проснулся свежим, и тут же принялся рассматривать в окно пейзаж, пытаясь узнать знакомые места, но почему – то, не узнавал, но все равно с интересом разглядывал какие – то холмики с ярко зеленой сочной травой.
Под утро солнце стало ярко светить, становилось по летнему тепло и весело. Сойдя на конечной станции, — кроме него, туда доехало только три человека, он прямиком направился к небольшому кафе, стоящему посередине огромной площади на берегу – подходило время его завтрака. Позавтракал он вкусной яичнице с беконом, которую ему подала красивая белокурая девушка. Выйдя из кафе, он не спеша направился к берегу. Прямо на середине площади, на которой стояли десятки приехавших к морю машин, недалеко от кафе, располагались телефонные будки, из которых он когда – то давно звонил в Москву, жене.
Ну, беги, звони, кричи, что жить без нее не можешь, что сейчас же возвращаешься и пойдешь работать на завод, хотя бы даже подсобным рабочим. Он даже не улыбнулся такой мысли, а, стиснув зубы, нарочито не спеша, продолжил свой путь к морю, до которого оставалось двадцать шагов. Подойдя к берегу, Евгений забрался на огромный камень, и поудобнее устроившись на нем, принялся смотреть на бескрайнее спокойное море – с камня был хороший обзор.
Он смотрел вдаль, пытаясь увидеть дельфинов, но на этот раз не увидел. Ничего, — успокоил себя он, — они там, никуда не делись. Подъехал патрульный пограничный джип, с открытым верхом, в котором сидели четыре полицейских в белоснежных кителях. Машина остановилась рядом с ним, при въезде на гору. Полицейские посмотрели на него, но выходить из машины не стали, и, немного постояв, уехали. Недалеко от него, тоже на огромном валуне, сняв куртки, расположилась молодая пара, и молодежь, наверное, как и все влюбленные в мире, весело ворковала, не обращая на Евгения никакого внимания. Обрывки английских фраз иногда долетали до него.
Посидев еще с полчаса, он разделся и аккуратно сложил одежду рядом со своей спортивной сумкой. Это, конечно, не то теплое море, в котором мне так хотелось поплавать, — усмехнулся он. После этого, не спеша, вошел в обжигающе холодную воду. На острых камнях неудобно было стоять, и он, опустившись, сразу поплыл. Вода оказалась значительно холодней, чем он предполагал, и в какое – то мгновение ему даже захотелось повернуть обратно и выскочить на берег, но, справившись с собой, Евгений поплыл дальше, туда, к дельфинам.
Он плыл в прозрачной, спокойной, чистой воде, размеренными, сильными движениями погружаясь с головой в воду, и поднимаясь на поверхность за глотком свежего воздуха. Солнечные лучи пронизывали толщу воды вплоть до каменистого дна, без всякой растительности. Глубина для него была небольшая, метра четыре, не больше. Под водой, его загорелое за лето тело казалось еще темнее, и он с удовольствием посматривал на свои руки и плечи. Погружаясь под воду, время от времени он набирал в рот воды, с удовольствием ощущая ее давно забытый соленый вкус. Изредка поворачиваясь, он с некоторой тревогой поглядывал на удаляющийся берег — хватит ли сил вернуться? Иногда он прекращал плыть вперед, и, откидываясь на спину, покачиваясь на воде, щуря глаза, смотрел на солнце, так ласково светившее ему.
29 сентября 2005 года