Действие пятое. Толкование Упанишад
Обед готов, все сидят у костра. Лариса помешивает половником в закопчёном котелке. Сверху слышится шум голосов и осыпающихся камней. На поляну выскакивает Шек, оборачивается и кричит.
Шек. Эй, полегче с ботлами! Ноу джокинг!
Вэл (почти рушится на край поляны в облачке пыли и груде катящихся камней). Ну и круто у вас! (Осторожно снимает и ставит на землю рюкзак. У обоих джинсы до колен покрыты пылью.)
Шек (тут же тянется за едой, жуя, говорит Вэлу). Старик, мэновский заплыв в море откладывается на час-другой. А, сансэй? (Толкает Стара в бок.)
Стар насмешливо хмурит брови и кивает. Лариса усаживает Вэла рядом с собой.
Лариса. Быстрей включайся! Еды немного, аппетит у всех зверский. Бери миску.
Стар. И крухан. Незнакомец принёс вина и еды к костру, и племя признаёт его своим. Теперь у тебя есть законная прописка.
Вэл (тем же тоном). Спасибо, что ты меня узаконил. Но я ничего не покупал. Ваш знакомый джигит дал нам вина в обмен на бутылки, я только доплатил немного. А едой Шек занимался.
Стар. Не важно, ты ведь принёс. Ну, каких старцев ты встретил?
Лариса (облизывает ложку, готовясь стукнуть Стара по лбу). Твой базл достал. Ты когда-нибудь расслабишься? Все давно поняли, что единственный старец – это ты и только ты! Доволен?
Мини (не обращая внимания). А мы ещё вчера Вэла прописали. Разве не так?
Стар. Но это было на одну ночь. (Тянется кружкой к Вэлу, за ним остальные.) За тебя и за нашу стоянку!
Мини. А потом за всех нас выпьем.
Шек (будто говорит ребёнку). Но сначала съедим за всех по ложке каши.
Лариса. Это плов, чукча, миленький! Из остатков риса, моркови и лука.
Стар. И с местной травой. Я тоже собирал – по питерским магазинам!
Вэл (смеётся). Вы же без травки живёте.
Шакти. Это хмели-сунели. Мы пакетик из дома захватили.
Лариса. В лес дрова привезли.
Шек (чмокает языком). А вкусно. Хайлайт.
Стар (сверкает на него очками и делает грозное лицо). Не порти обед варварскими выражениями!
Шек (вперяясь страшным взглядом в Стара, начинает говорить, окая). Ну, тогда крутота. Ежели по-расейски путём сказать.
Вэл (продолжает, но без оканья). Она же клевота.
Шуза (прыскает в кулак). Убой.
Мини. Чума!
Лариса. Улёт.
Шакти (ухмыляется, глядя вокруг). Отпад…
Стар (довольно). Проще, полный балдёж. И всё по-русски. Шек, дорогой, секи на будущее!
Шек (отодвигает миску, очумело вертит головой и навзничь падает на землю). О, великий и могучий, ясен пень! Финиш, больше не могу.
Лариса. Неужели объелся? Ты же среди нас на живот самый мощный. Дерево перевариваешь.
Шек. Я о другом. Крезовоз сюда не проедет, а мне слабо вас от клинов лечить.
Шакти (командует голосом Стара). Тогда, диэ докта, разливай твой медикамент!
Раздаётся общий смех.
Шек. Разве этим вас вылечишь? (Притворно таращит глаза, приподнимая бутылку.)
Шакти (со смехом). Надежда всегда есть.
Шек. Предлагаю лекарство отложить на вечер, а сейчас принять джорджиан грин ти… с остатками сухарей по прозванию «бискуит».
Стар. Да, плесните мне чаю, а я сейчас кое-что принесу.
Он скрывается в палатке и возвращается к костру с книгой в руках.
Шек (уныло). Опять ликбез.
Стар (садится у своего камня и раскрывает книгу). Вместе услышать и понять хоть одну великую истину лучше, чем по утрам тайком Евангелие читать, как Ларик.
Шакти. А почему тебя это колеблет? Ты сам без конца читаешь – то индусов, то китайцев.
Лариса (резко). Ты меня вынудил. Давно собиралась сказать, что твои «Джатаки» – бред полный! Это даже не для детей… Будда благословенный явил миру сверхчеловеческую любовь и скормил себя голодной тигрице, чтобы спасти от смерти её тигрят. Святой отдал нищему слепцу оба глаза и ослеп вместо него. Ещё один святой скормил себя людоеду или что-то в этом роде. Что на это скажешь, учитель?
Стар (мгновенно распаляясь). А твой Христос стадо бедных свиней ни за что погубил. Хотя в Библии сказано: «Не убий!» Это ведь буддийская заповедь, а не христианская! О чём Толстой и кричал во весь голос!
Вэл (с азартом). Свиньи в Евангелии – образ людских грехов, как черепа вокруг голов у бодисатв. А вот буддийское «не убий!» означает для человека «умри!» – не борись против зла и как можно скорее покинь несчастную землю. Тогда переродишься в святого.
Лариса. Именно! Всё это бесчеловечно и просто глупо. Понял, наконец? Молчи уж, если живёшь, как все, ешь, пьёшь и так далее.
Стар. «И так далее» с законной женой. (Ловит прострельный взгляд Шакти, таращит глаза в ответ.) Готов немедленно выпить за наших женщин, но в полдень трудновато. Только у них в душе всё примиряется – Восток, Запад, Россия…
Лариса (упрямо). Нет, не всё! Не говори вздора!
Стар. Хорошо, соглашусь, что «Джатаки» – немного лубочная книжка, для недалёких, но такие в любой религии есть. А теперь послушайте слова истинной мудрости. Я год выписывал отрывки из Упанишад. Вы всё равно никогда их не прочтёте, хотя это великие древние откровения. Грамотные могут молча отдыхать, а потом задавать глупые вопросы.
Лариса. А умные, наставник? (Лукаво склоняет голову.)
Стар. Если потянешь на умный вопрос, буду искренне рад… Начну с потрясающего места в одной из Упанишад. Само это слово означает «познавать рядом с учителем» или что-то в этом роде… Там все замечательно, но этот отрывок – просто блеск. (Поднимает указательный палец.)
Шек (откидывается навзничь). Я отключаюсь.
Шакти. Тебя потом включить или сам сумеешь?
Шек. Сам. Ай эм эбсент. Валяй, Стар. (Зевает, закрывает глаза и вытягивается на земле.)
Стар. Ладно, уговорил. Теперь слушайте. Вот к чему зовёт «Брихадараньяка-упанишада». (Открывает заложенную страницу и размеренно читает.) «Оум! Ум, помни совершенное, помни! Ум, помни совершенное, помни!.. Поистине, жизненное дыхание – больше, чем надежда… Жизнь движется благодаря дыханию». (Прерывается и обводит всех глазами.) Потом идёт мысль, которая меня навсегда поразила: «Поистине, бесконечное – счастье. Нет счастья в малом, лишь бесконечное – счастье… Где не видят ничего другого, не познают ничего другого – это бесконечное. Где же видят другое, слышат другое, познают другое – это малое. Поистине, бесконечное – это бессмертное, малое же – это смертное». (Останавливается, испытующе смотрит на Вэла.) Так древние индусы писали о вечном божестве. Теперь прочту отрывок из «Субала-упанишады», сугубо для нашего странника: «Узнав великое состояние, да обитает он у подножия дерева. Покрытый рубищем, без спутников, одинокий, сосредоточенный, стремящийся к Атману, достигший желанного, свободный от желаний, с угасшими желаниями… Да пребывает он в истине, ибо истина – это Атман». (Замолкает, обводит глазами лужайку и произносит по памяти.) «Мудрый, изучив по книгам сущность высшего знания и мирского понимания, оставляет полностью книги, как ищущий зёрна – солому». Так учит «Брахмабинда-упанишада». На этом закончим. Оум!
Мини, Шакти. Оум! Оумм!
Шек (приподнимается на локте). Мне вдруг Вэла жалко стало. А дальше-то что ему делать? Ни почитать, ни поговорить, ни попеть, ни выпить. Превратиться в живую мумию и, сидя под деревом, созерцать в себе бесконечность? Ближе к смерти – ближе к Богу. Так что ли?
Стар. Нет никакой смерти, на самом деле. Есть переход души в другую оболочку. О чём глаголешь? Однажды тебе надоест, и ты уйдёшь из своего тела, как через минуту уйдёшь с этой лужайки.
Шек. Но сюда я смогу вернуться. Здесь мне кайфово.
Стар (отмахивается). Задолбал своей земной премудростью. А что ты знаешь про настоящий кайф? Про сатори? Я кучу книг прочёл и лишь догадываюсь, о чём речь.
Лариса. Уж конечно! Только на Востоке знают, что такое блаженство. Но им неведомо истинное счастье – в слиянии души с Богом.
Стар. На Востоке нет понятия «счастье», как об этом все вокруг талдычат. Зато есть праздник. На Востоке – это священный обряд, в котором смешаны радость, гнев, любовь, благоговение, страх…
Шакти. Я бы сказала, счастье мало общего имеет с радостью. Радость – это нечто простое, человечное, доступное, мимолётное.
Стар. Радость и у животных есть, а счастье – пустое слово, детская мечта.
Вэл (машет сразу двумя руками, пытаясь вставить слово). Стар, спасибо, что эти отрывки прочёл! Я потрясён. Такой духовный порыв! Но ведь познание высшего «я», которое индусы называют «Атманом», – это лишь начало пути ко Христу. Божественная бесконечность несравнимо выше её отражения в уме человека, даже самого великого. Тут не о чем спорить. И еще… Мне тоже кажется, что искать счастье бессмысленно. Человеку свободы следует искать только вечное, как в эпоху Упанишад.
Шек (кричит). Ю ток нонсенс! Хватит проповедей!
Мини (тоже кричит в сторону Вэла). Нет ничего вечного! Мы не в небе живём, а на земле. Любовь, счастье – всё проходит. Здесь кроме кайфа искать-то нечего.
Вэл. А истинная любовь, а восторг? Кажется, Фет сказал: вечное – это ещё и человечное.
Шакти (поправляет). «То, что вечно – человечно».
Вэл. Именно. Кайф что-то коротит в мозгу, даёт вспышку наслаждения и всё. Только печень портится и мозги плавятся. А восторг переворачивает жизнь, меняет судьбу! Он выше разума, страха смерти, сильнее всех чувств вместе взятых. Мы говорим о счастье, а оно – лишь эхо когда-то пережитого восторга.
Шек. Опять заумь. Человечнее – значит проще! Неужели не понимаешь?
Мини. Восторг может быть только в любви – в реальной…
Шек (усмехается). Чтобы чилдрэн рождались, йес?
Мини (с досадой). …и больше нигде! Всё остальное от шизы наворочено.
Вэл. В любви… (Пристально смотрит на Мини.) Но в такой, которая больше нас, не кончается вместе со страстью, не дряхлеет вместе с телом. Только такая любовь ведёт к восторгу, к Богу. Птица создана не для клетки, восторг – выше плоти!
Стар (указывая пальцем на Вэла). Трындёж. Может, хватит? Никто из нас не пережил сатори, не возвысился умом до Абсолюта. Так что, давай, помолчим.
Шек. Философ наш расписал слащу несусветную. Ты хоть раз что-то подобное испытал? Чтобы навсегда хэд заклинило? Нет. Потому и сидишь тут, базаришь.
Вэл. Да не в мозгах дело, а в душе! Поймите вы. Ей не кайф, ей другое нужно. Запасть от музыки, свихнуться от красоты, обезуметь от любви! С ума сойти во имя Божье! Пережить такой восторг, когда миг равен жизни!
Мини, Шуза (кричат одновременно). Ура, креза катит!
Шек. Абзац, я шизею! Таких глюков по жизни не бывает, только в навороченных книгах.
Лариса (с досадой). Да подожди ты…
Шек (не обращая внимания, машет рукой на Вэла). Ладно, с ним всё понятно. Что у нас дальше? Море? План такой. Все, кроме наших вумэнс, резко спускаются к морю, плавают и загорают до изнеможения в костюмах блаженного Адама. Эз вэри либерти бойз. Остальные тоже свободны до общего ужина на закате солнца.
Лариса (будто не слышит Шека). А я согласна с Вэлом. Середины в вере не бывает. Лучше, чтобы ты был холоден или горяч – это Христос сказал. Посредственность всё душит.
Шакти (хмурится). Ларик давай, наконец, на землю вернёмся. Если все они на море слиняют, кто нам будет помогать ужин готовить? И из чего?
Стар (всё еще в возбуждении спора). Пошевели ботвой! Вы-то здесь зачем? Готовьте из всего, что ещё можно есть. В ауле с едой слегка обломилось, но лапши мы купили, и муки полпакета осталось. Завтра с утра смотаемся в Сухуми, а сегодня как-нибудь перебьёмся.
Шек (обращаясь ко всем). На Востоке так – немного послушают учителя, а потом пашут на него целыми днями. Иногда всю жизнь.
Мини. Неплохой задвиг про учителя. А смысл в чём, Стар?
Стар. Начинается… Повторяю, служить учителю – это радость, которая редко кому выпадает. В «Майтри-упанишаде» написано: учитель – это «образ света, не знающего сна, лишённого старости, смерти и печали». Я не собираюсь быть твоим учителем, хотя бы потому, что поспать люблю. Но всё-таки, Ми, когда я приучу тебя к размышлениям о смысле жизни? Правда, единого смысла нет, каждый отец учит по-своему…
Лариса (не выдерживает). Это для тебя нет, а для других есть. Правда, Вэл?
Стар (недовольно). Опять разговор до полуночи. Нет уж. (Обращаясь к Вэлу.) Старик, ты идёшь на море?
Вэл (медлит). Вообще-то я хотел бы свой крестик найти. Я знаю, где мог его обронить. Недалеко отсюда, за ручьём, около скал. (Машет рукой куда-то в сторону.) Хоть попытаюсь… Ну, а потом к вам присоединюсь.
Шек (вертит пальцем у виска). Шансы нулевые, если мозги слегка наморщить. Ну, ищи! Против крезы не попрёшь.
Стар. Атман всегда свободен. Шек, двинули! Он нас через полчаса на берегу встретит.
Лариса. Ты уверен, что его нужно искать? В самом деле, смысла нет. Если хочешь, завтра в Сухуми другой себе купишь, в той самой церкви. Нет, лучше я сама тебе куплю, в подарок.
Мини (неожиданно). А мы хотим с Вэлом пойти. Поищем вместе. По крайней мере, прогуляемся. Мы с Шузой в той стороне ещё не были.
Шуза (упрашивает). Да, пошли, Вэл! И тебе не будет скучно в одиночку пилить. Мы только дрессы сменим. (Не дожидаясь ответа, скрываются в палатке).
Мини (кричит изнутри). Холд он а моумент!
Вэл. Ну, если хотите. (Пожимает плечами и виновато улыбается.) Там, в самом деле, красиво.
Лариса. Идите, конечно. Мы и вдвоём справимся.
Шакти. Ладно, потом нам расскажете. Может, и мы туда прогуляемся как-нибудь.
Девушки одна за другой появляются из палатки и уходят вместе с Вэлом.
Лариса (изумлённо смотрит вслед и качает головой). Ну, наши герлы и прикинулись. Оцени!
Шакти. Да-а, у юнгов теперь задвиги куда круче, чем у нас были!
