Дядя Беня
Съел Тайменя.
А за что? Говорит:
-Не хотел учить иврит…
-Не понял? — поднял брови Чуев.
Молотов пояснил:
-Стишок этот взят из книжки Эренбурга. Ему, видимо, Клим кое-что разболтал. Смысл поэзии: «Дядя Беня» — так интербригадовцы Барселоны, любя, называли товарища Сталина. А «Таймень» — то позывные Смушкевича, генерала Дугласа. Это просто. А вот «иврит»… тут для хорошо продвинутого, тут кабалистика. Дело в том, что Святая Инквизиция, созданная в годы Реконкисты, боролась поначалу исключительно с еврями-сефардами, как с проводниками сарацинского влияния. Архивы ранней Инквизиции — в основном стенограммы допросов — на иврите. Понятно?
-Довольно туго, — сказал Чуев.
Молотов сказал:
-Разжёвываю. Как мы узнали о спарке Смушкевича, то сразу вызвали глупца на Политбюро. Ворошилов его спрашивает:
-«Товарищ Смушкевич, вы имеете представление о сглазе?»
А Смушкевич отвечает небрежно:
— «Сглаз — это мракобесие «.
Тогда Сталин открыл личное дело Смушкевича, долистал до нужного места и говорит:
-«Передо мною ваше командировочное удостоверение. Пять лет назад мы направляли вас на учёбу в Испанию. В графе «цель поездки» тут записано — «Изучение архивов Инквизиции». Товарищ Смушкевич, судя по вашему ответу на вопрос товарища Ворошилова можно предположить, что работали вы в архивах недобросовестно. Это так?»
А Смушкевич возьми да и ляпни:
-«Да я в тех архивах вообще не был».
А Сталин тогда спрашивает:
-«А почему вы пренебрегли заданием ЦК? Были веские причины?»
Смушкевич отвечает:
-«А как же! Я воевал!»
И с гордостью хлопает себя по груди, где две Звезды сияют.
Сталин тогда спокойно говорит:
-«Воевать для коммуниста так же естественно, как и дышать. Это само собой разумеется. Поэтому ваше заявление — «я воевал!» рассматривается нами в данной ситуации как издевательство над Политбюро, демагогия и попытка уйти от ответа. Я повторяю вопрос: почему вы не выполнили задание ЦК?»
А Смушкевич растерялся и говорит:
— «Я думал, что цель командировки «изучение архивов» это так… для видимости. Основное, думал, война…»
А Сталин говорит:
-«Для видимости!? Так вы что, считаете, что канцелярия ЦК может выписывать фальшивые документы?! Мы тут что!?. По-вашему — лжецы?..»
И стенографисту:
-«Зафиксируйте эти слова товарища Смушкевича подробно, полно. А копии передайте товарищу Берия».
И Смушкевича увели отвечать за свои приборы. Но было уже поздно — исправить положение в авиации было невозможно!
Последние слова — «уже невозможно!» — Вячеслав Михайлович произнёс очень громким криком. Дети, игравшие полою листвою, заплакали от звучной безысходности, испуганные опалённые птицы сорвались с Пампуша, а все взрослые стали с осуждением во взоре смотреть на пенсионера и молодого на скамейке как на необузданных пессимистов. Но с Чуева и Молотова стекало без остатка. Чуев записал рассказ о смертельных прицелах и падении Смушкевича в синию тетрадь блокнот, а потом спросил:
— А как вы считаете, в чём причина господства немцев в нашем небе в начальный период войны? От кого-то я слышал о колдовских приборах…
Молотов ответил:
-Колдовские приборы — клевета. Вот правда. Перед войною у нас основной запас самолётов хранился на складах в разобранном виде и в солидоле. Был твёрдый уговор с пограничниками — чуть что свистнуть, чтобы механики начали собирать машины в кучу. 21 июня свист прошёл, и механики бросились в хранилища и заработали. Но как мастера они были неквалифицированны — лучшие же пошли в жертвоприношение в год столетия со дня рождения Пампуша-первого. И в спешке те механики собрали самолёты неправильно. А именно: левые крылья приделали на место правых и наоборот. И плохо их протёрли от солидола. А когда разнорукие «Яки» и «Миги» поднялись в воздух навстречу «Юнкерсам», то из-за перепутанных крыльев стали самопроизвольно срываться в штопор и разбиваться. А плохооттёртый солидол начинал гореть уже в воздухе — трение! — и от того казалось беспристрастным наблюдателям: машины сбили немцы. От обмана зрения и родился великий миф о мастерстве немецких пилотов. А мастерства не было, но присутствовало наше великое головотяпство. А Геринг воспользовался и раздул миф неимоверно!*
……………………………………………………………………………
*Геринг вообще был ловок, находчив, остроумен тонко. В мае сорок первого Гитлер приказал всем высшим руководителем Германии перечитать «Войну и мир» – для изучения противника. Обязал так же сделать выводы из прочитанного и предоставить – одной фразой – основное из романа графа Толстого. Геринг дал такой афоризм: «Русское небо – это небо Аустерлица». Гитлер пришёл в восторг. Особенно ему понравилось то, что при двух словах «небо» в своём афоризме, Геринг проявил сдержанность, и ни одно из них не написал с заглавной буквы. (Прим. О. Пленкова)
…………………………………………………………………………..
Сказав про миф, Молотов поднял руки и, взволнованный, указал на Пампуша и спросил:
-Видите?!
А Чуев сказал:
-Что я должен видеть?
-У Пампуша белые виски. Неужели и он слабак?! — сказал Молотов с тревогою в голосе.
А Чуев сказал:
-Не понял?
А Молотов сказал:
-Объясняю мою ассоциацию. В ночь на 29 Октября 43 года состоялось заседание Политбюро, где утверждались слова нового гимна Советского Союза. Помимо прочих талантов присутствовали и Михалков с Эль-Регистаном. Дискуссия была мирной, почти дружеской. Но многое и не ладилось. Михалков, отстаивая какую-то мелочь вроде запятой, в азарте выпалил:
-«Поверьте, товарищ Сталин, так будет лучше!»
Сталин же ответил:
-«Вопрос теории: а можно ли доверять поэту? Данте, к примеру, Ад населил исключительно флорентийцами… Но мы с Лаврентием Павловичем хорошо знаем — там можно встретить и грузина, и мингрела… а так же латина, венгра и монгола…»
-«Точно, товарищ Сталин!» — закричал с места Берия. И захохотал. Мы же засмеялись тихонько.*
…………………………………………………………………………………………..
*Пример герметичного, не для всех, юмора Генсека. Незадолго до новогимновских событий, — к 460-летию со дня рождения Мартина Лютера (1483.10.11), — Григорием Маленковым на Политбюро был зачитан реферат на тему: «Критика Реформацией института индульгенций в свете уроков 37 года». (Спичрайтер С. Г. Лозинский). При обсуждении реферата Сталин обронил:
-«Лютер смотрел далеко, потому что стоял на плечах гигантов».
И подхалим Берия тот час же вспомнил приличный случаю анекдот. —Идёт Данте с Вергилием по Аду, видит — море кипящей крови, в ней по горло и на цыпочках стоят Нерон, Атилла, Чингисхан и прочие лихие граждане. Захлёбываются. Рядом с ними мокнет и Лаврентий Павлович, но всего лишь по колено. И спрашивает Данте у гида: «Почему?» А Вергилий отвечает: «Он ногами опирается на плечи Сталина.» (Прим. А. Микояна)**
………………………………………………………………………………………..
**Это мой анекдот. Недоучка Армянского Радио Микоян, типичный сталинский брюкодержатель (я ещё не определился с номером — №4 или №5), не смог даже анекдот толком пересказать. Вся соль анекдота в названии – «Первый Коминтерн». (Прим. К. Радека)
……………………………………………………………………………………………………..
Но Сталин жестом заставил его замолкнуть и, обращаясь к Михалкову и Эль-Регистану, сказал:
-«Надо развивать в себе ощущение краткости, зыбкости жизни. Из этого вытекают требования точности и мастерства… »
Подумал и добавил с редким для него добродушием:
-Кстати, об аде. В каком-нибудь из его северо-восточных филиалов, я думаю, всегда найдётся место ещё для одного армянина и русского».
И Михалкова с Эль-Регистаном направили в соседнею рекреацию — творить в тиши. Рекреация хорошая – белый кафель по стенам и полу, чтобы легко смывать. Всё как у людей… Всего через полчаса поэтами был предложен вариант удивительной красоты, который удовлетворил всех. Мы радовались.
А на следующий день, торопясь на встречу с английским послом, я встретил Михалкова в коридоре гостиницы «Москва» и обратил внимание: у него, нестарого человека, белые виски. Вчера же седины не было. Ну, не слабый ли он поэт, Михалков?.. А теперь вижу — и у Пампуша виски белые…
И Молотов, положив под язык таблетку нитроглицерина, тем самым, дав знак Чуеву, что на сегодня закончено, поднялся со скамейки и пошёл домой, в Барвиху, обстукивая тростью асфальт. Он удалялся от волнительного объекта и фальшиво напевал в нос:
Есть только миф между прошлым и будущим,
Именно он называется жизнь…
Чуев же тоже страшно заволновался, ведь Пампуш это наше всё, Чуев тоже поднялся и тоже пошёл, но не домой и не за Молотовым, а на прицельное расстояние к Пампушу — всматриваться в кудри. Приблизившись, обнаружил: да! у Пампуша белые виски, но это не смертельная седина-слабость, Пампуш не тварь дрожащая*, это накакали толстые птицы, потому что ели пищу.
…………………………………………………………………………………
*Пампуш с точки зрения фетишизма выглядит типичным тотальным амулетом. Для объективности отмечу – в интересной работе математика Колмогорова «Пампуш как область пересечения множества «фетишизм» и множества «тотемизм»» приводятся серьёзные доводы в пользу мнения, что Пампуш не амулет, а талисман. (Прим. Э. Б. Тейлора)
………………………………………………………………………………..
У Чуева отлегло от сердца.
«Да! — подумал Чуев. — Истинно: Пампуш — космическое явление…»
А широкие и универсальные — под любую распальцовку — арапские ноздри Пампуша трепетали…
А на скамейке, где только что сидели наши герои, осталась осиротелая книжка.
А что это была за книжка? Это интересно.
Называлась книжка — «Русский космизм как разновидность внутреннего почёсывания». Автор – В. В. Розанов.
Что можно сказать о ней?
Первое.
Книжка была филологической, в книжке разбирался вопрос о влиянии рассказа Милорада Павича «Одиннадцатый палец» на поэтику повести Гоголя «Нос».
Второе.
У книжки были эпиграфы:
Эпиграф № 1
-Ты, должно быть, расковырял палец
гвоздиком, а потом и пришла в твою
голову идея, чтоб соврать.
А. П. Чехов «Хамелеон»
Эпиграф № 2
Мальчик в ноздре изучает. Чист его лик и серьёзен.
В нём прорастает вопрос: ветер возносит не к звёздам ль
Сухую козяву, что выпала нежно из носа?
Много сомненья — а есть ли в пути таком Сердце?!
Мальчик!
Не будь интровертом, очисти указку,
Ткни ею в Небо и взглядом
Тык свой продолж и усиль. И увидишь:
Су-27 как пострел двухсопельный, как перст одинокий
белым инверсии следом
вензель выводит на синем.
Пишет машина иероглиф «Дерзкий вызов».
Чётко.
Красиво.
С душевным избытком ещё.
С. Михалков «Неизвестный Пампуш»
Третье.
Начиналась книжка так:
— «Как и положено: с risus paschalis. Обратили внимание? — Когда в ветреную Пасху блестящим акушерским дрючком шуруешь по изоляции теплоцентрали — хлопья стекловаты летят причудливо и непредсказуемо… Вот так же сложно, рваным винтом, движется время. Если в своём движении по Космосу оно натыкается на человека, то рождается смерть. А человек, инфицируя смертью государство, — вызывает к жизни Историю…
Гр. Л. Толстой в «Исповеди» заметил: «Есть модный литературный приём — «поток сознания»… Думаю: не есть ли то, что мы определяем как История — «поток сознания» Его?»
Это единственное, что бесспорно у Толстого».
Четвёртое.
Книжку украшали всего четыре приличных картинки — (А, Б, В и Г).
А
Подписано:
-«Сентябрь 1962 года. Аэропорт города Нью-Йорка, трап самолёта. Юрий Гагарин демонстрирует фальсификаторам советско-космических отношений, что пальцы на его правой руке не сломаны».
Б
Подписано:
-«П. И. Беляев, В. М. Комаров и А. А. Леонов в автобусе на пути к космодрому. Любая оплошность может привести к катастрофе. Последний контроль: Комаров осматривает пальцы Беляева на предмет наличия отсутствия царапающих заусениц».
В
Подписано:
-«А. Г. Николаев, Ю. А. Гагарин и Б. В. Волынов в Ленинской комнате готовятся к диспуту на тему: «Десять пальцев и две ноздри. Дарвин против римского Папы: небрежность эволюции или пятикратный запас прочности?» Гагарин, сравнивая с Волыновым фаланги, в очередной раз доказывает, что Первый он не случайно».
Г
Подписано:
-«Г. С. Шонин в квазиневесомости проводит испытание усовершенствованных — не толстых — перчаток».
Вот какая это была книжка…………………..
……………………………………
А ветер трепал чёрную, но измазанную белым прядку волос, выбивающуюся из-под гермошлема Пампуша…
На этом рассказ Леваневского «У Пампуша» закончился.
Неудача! — девочка продолжала плакать.
Настал черёд проявить разговорное мастерство второму пилоту, товарищу Кастанаеву. Он выступил с историей под названием «Песня». Вот она.
ПЕРВЫЙ РАССКАЗ КАСТАНАЕВА «ПЕСНЯ»
Эпиграф
Ну-ну, живей! Долга моя дорога!
Сырая ночь — ни хаты, ни огня.
Ямщик поёт — в душе опять тревога —
Про чёрный день нет песни у меня.
Яков Полонский
-Почему соловей поёт? А жрать хочет, — сказал Чехов.
Бунин кивнул своей головой в знак согласия,
соглашаясь с мнением собеседника.
Ю. Никитин «Как стать писателем»
Загадочная и притягивающая аэродинамическая труба ЦАГИ расположена недалеко от Кремля, в центре нашего бывшего государства. Войдешь в подъезд здания по улице Радио, где раньше размещался ЦАГИ, откинешь инфернальную занавеску, сотканную общественным мнением в восьмидесятые, и сразу же утыкаешься в трубу. Она — дыра — возникла стараниями Н. Е. Жуковского, который рассчитал её на прочность и эффективность в своём эзотерическом трактате «Сказание о присоединённых вихрях», написанном в терминах вязкости.
До 1950 года часто в ясные ночи чудилось людям крыла, будто в глубине Трубы стонут и плачут души погибших советских авиаторов. Говорили, что это балуется Дух Бомбардировочной Авиации.
Правда это, или неправда — неведомо, давно это было. Всё идет по непреложному закону, но докучливый человек не перестаёт сомневаться…
Расскажу то немногое, что довелось слышать о существе этого Духа.
Жил он в трубе ЦАГИ, с научной точки зрения представлял из себя не что иное, как воздушную спираль неприятного запаха. Питался остаточными децибелами, испарениями перегретого масла и калёного дюраля. Его, дикого, обнаружил в трубе ученик профессора Жуковского Андрей Николаевич Туполев и постепенно приручил. За доброту и ласку ДБА стал посредником в общении инженера с различными турбулентами и Андрей Николаевич разрешил Духу помимо Трубы проживать во всех своих серийных машинах. Находились в симбиозе человек и вихрь в приятности, и нарадоваться друг другом не могли. Но наступила эра великих авиационных рекордов, и случилось печальное…
У гениального пилота Михаила Громова ещё во время испытаний Туполевского самолёта АНТ-25 родилась идея беспосадочного перелёта через Северный Полюс. После установления рекорда продолжительности полёта по замкнутому кругу замысел окреп. Однако разрешение первым осуществить такой перелёт получил Сигизмунд Леваневский. 3 августа 1935 года он вылетел из Москвы со вторым пилотом Байдуковым. Но над Баренцевым морем лопнул маслопровод мотора, и пришлось повернуть назад.
После бесславного возвращения экипаж вызвали в Политбюро. Сидел там в уголку на откидном стульчике и конструктор машины Туполев. Сталин спросил Леваневского о причинах неудачи. И Леваневский сказал так:
-Батя! Я никогда больше не буду летать на туполевских машинах! Я ему не доверяю! Такие самолёты может делать только враг народа!
-Да ты само маслопровод гвоздиком расковыряло, само! — закричал Туполев. — Ты бы лучше тем гвоздиком в жопе ковыряло, в жопе! Ты, падло, забздело лететь через льды!
Но Леваневский был спаситель челюскинцев, продуктивно действующий Герой Советского Союза, а Туполев всего лишь попутчик, воспитанный на Чехове интеллигент из дворян, поэтому Политбюро взяло сторону пилота. Туполеву что-то стало плохо с сердцем, вызвали Ежова и попросили его отправить пожилого конструктора в ближайшую больницу. Туполеву элементарно не повезло — ближайшим медицинским учреждением оказался медпункт тюрьмы на Лубянке…
