Глава 19.
Дела в сети ювелирных магазинов «Рубен Давоян и партнеры» шли успешно: контора расширялась и хозяин, в мягкой форме, требовал присутствия своей помощницы на рабочем месте. Медея долго искала няню для маленькой дочки, с тоской вспоминая свою старую Веру Марковну. Наконец, в ее доме появилась девка Анастасия из Псковской губернии, с соответствующим говором, грудным голосом и тяжелыми руками, привыкшими к нелегкому крестьянскому труду. Присмотревшись к новоиспеченной няне, Медея с тяжелым сердцем вышла на работу. В городе было неспокойно, то тут, то там собирались рабочие с окраинных заводов, балтийские матросы, полупьяные разгуливали по брусчатым мостовым. Женщине приходилось добираться домой на извозчике.
Рубен, заметив это, распорядился предоставлять женщине свой экипаж и несколько раз сам доставлял ее домой, сидя на козлах вместо кучера.
Он стал приглашать Медею на переговоры в качестве переводчика, хотя и сам владел языками превосходно. С каждым днем миловидная секретарша становилась босу все более необходимой. При этом ее гонорары так же возрастали. Анастасия со своими обязанностями справлялась превосходно: Аннушка была сыта и ухожена, уже вовсю щебетала на своем детском языке. Медея могла бы чувствовать себя счастливой, если бы не долгое отсутствие Джона Олдмана. Письма раньше приходили от него почти еженедельно, но сейчас поступали все реже и реже. В них он писал, что у него так же много работы, что работает он в королевской клинике и ему доверяют лечить особ очень высоких кровей.
Так незаметно прошла холодная Питерская зима и не менее холодная и слякотная весна.
Супруг по-прежнему в редких письмах настаивал на их приезде, Медея все так же опасалась за здоровье дочери, да и, наконец-таки, наладившийся быт менять на чужую страну, с чужими обычаями и языком ох, как не хотелось. Опять же Рубен и слышать ничего не хотел о ее увольнении. Потихоньку, сама того не замечая, она становилась его правой рукой.
Через несколько дней Рубен Каренович Давоян собирался отметить свой юбилейный день рождения. Медея ломала голову, что подарить шефу? Понятное дело, никакими ювелирными украшениями его не удивишь. Она вспомнила о его великой страсти филателии и, наконец, решилась подарить ему две марки с Левиафаном, рассказав предварительно о всех особенностях этих марок.
На торжестве ее подарок вызвал бурный восторг у юбиляра, а Медея была рада тому, что ей это не стоило никаких материальных трат. Улучшив момент, женщина рассказала Рубену все, что сама знала о них и предупредила быть с этим подарком крайне осторожным
Глава 20.
Медея радостно впорхнула в квартиру, в руке было зажато долгожданное письмо от Джона.
— Почтальон отдал прямо на улице, — радостно сообщила она, взяла дочку на руки и закружилась с ней по комнате. Олдман писал, что получил, наконец, долгожданный отпуск и скоро прибудет в Петербург.
— Настя, давай быстренько собирай Аннушку, мы идем гулять в сад, — скороговоркой проговорила Медея и убежала в свою комнату переодеваться в соответствующий наряд.
Странно, но в близлежащем городском парке почти не было народа. Вечерело. Это был один из немногих дней, когда на большой город не опускался туман или не лил дождь.
На душе у женщины было легко и радостно, скоро они будут вместе и она, наверное, уговорит мужа, отказаться от лондонской практики и вернуться домой. За этими мыслями она и не заметила, как куда-то запропастилась Анастасия и что они с дочкой оказались одни.
— Стой, сука, и молчи, — раздался ссади хриплый мужской голос и Медея почувствовала как к ее горлу прикоснулась холодное и острое стальное лезвие. Во рту сразу пересохло, она хотела все же закричать, но из ее рта послышалось какое-то невнятное бульканье, затем на ее голову обрушилось что-то очень тяжелое, и она провалилась во тьму.
Сколько времени она пролежала на скамейке Медея не помнила. Когда пришла в себя, голова кружилась и болела нещадно, Аннушки нигде не было, а через две скамейки от нее так же беспомощно и как-то неестественно лежала няня Анастасии.
Кое-как поднявшись, женщина побрела к ней, вытирая с лица запекшуюся кровь.
Девушка была еще без сознания, ее так же ударили по голове и струйки крови, уже свернувшейся, стекали на лицо и шею. Рядом с ней лежал листок бумаги: «Придешь, завтра вечером к Исакию, принесешь все марки, тогда получишь дочь. И никакой полиции, иначе маленькая тварь сдохнет».
Почерк в записке был корявый, сама бумага отдавала запахом вяленой рыбы.
— Как жаль, что Джон еще не приехал. Как быть, кому рассказать о своей беде? – пронеслось в её голове. Женщина растолкала няню, но от той толку было мало — её ударили еще сильнее, чем Медею. Делать было нечего, женщина побрела домой.
Через час, кое-как приведя себя в порядок, она сбивчиво рассказывала Рубену о похищении дочери.
Глава 21.
Давоян внимательно слушал ее, расхаживая по кабинету.
— Сколько у тебя осталось этих чертовых марок, — наконец спросил он.
— Моих только две, остальные Джона, — тихо ответила женщина.
— Вот свои и отнеси, про остальные они наверняка ничего не знают. А я попрошу кое-кого из нашей охраны тебя подстраховать. Если что-то пойдёт не так, то они вмешаются.
Маргарита, всю ночь провела без сна. «И зачем ей достались эти чертовы клочки бумаги, лучше бы она их сожгла сразу после похорон матери, так нет же — хранила, как память. Что теперь с ее девочкой, где она?».
Она задавала себе вопросы один за другим и не находила на них ответа.
Кое-как дождавшись нужного часа и взяв две оставшиеся марки Левиафана, Медея поехала к собору. Как всегда, народу вокруг монументального здания было полным полно. Медея озиралась по сторонам в надежде увидеть кого-то с ее ребенком на руках. Но тщетно, толпа сновала из стороны в сторону, а к ней никто не подходил.
Уже почти стемнело, когда ссади раздался тихий женский голос.
— Принесла? Не оборачивайся. Я тебя знаю, а ты меня нет. Давай марки и ступай домой.
— А мой ребенок? — почти вскрикнула мать.
— Получишь ты его, мы детей не убиваем.Быстро давай конверт и езжай домой.
Медея не оборачиваясь протянула конверт с марками и услышала удаляющиеся шаги. Быстро обернувшись, она заметила только силуэт пожилой женщины, быстро растворившийся в толпе. Слезы сами собой потекли из ее глаз. Она почти не помнила, как к ней подошли люди Давояна, усадили в карету и повезли домой.
На пороге квартиры ее встретила плачущая от радости Анастасия.
— Представляете, барыня, вот буквально полчаса, как какой-то бородатый дядька принес девочку нашу. Она спит там, в своей кроватке. На вид целехонькая.
Медея послала няню за врачом. Девочка действительно была в порядке, только ее напоили снотворным и теперь она будет спать еще долго.
Утром приехал Рубен. Его люди установили личность пожилой дамы, ей оказалась революционерка со стажем, некто Этери. Медея припомнила, как много лет назад какую-то Этери приводил в их дом отец. Они тогда запирались с ним в кабинете, а мама почему-то грустила. Неужели эта та самая женщина и откуда эти люди узнали про ее марки? Но все эти мысли быстро ушли на второй план, главное, что ее маленькое чудо с ней и все кошмары остались позади. Ну, а большая шишка на голове, это пройдет. Джон приедет и быстро вылечит и её, и Анастасию.
«Надо бы дать няне немного денег, ведь она пострадала за мою девочку. Пусть отправит их себе в деревню, порадует свою многочисленную родню».
С этими мыслями Медея и отправилась спать.
