Глава 22.
Говорят, беда не приходит одна. Надо заметить, что и радость не приходит одна.
На следующее утро Медея, зайдя к себе в кабинет, обнаружила там Меркурия.
Как он проникал в закрытые помещения, как обходил посты многочисленной охраны, остается тайной. На сей раз Медея была несказанно рада его появлению и новой весточки от отца. Но, скорее всего, он был связан с революционерами, а они нагло похитили ее девочку. Как это все можно совместить?
— У вас опять времени в обрез?- не здороваясь, спросила женщина.
— Нет, уважаемая Медея Казимировна, на этот раз немного больше. Прочитайте письмо и если я смогу, то отвечу на те вопросы, которые наверняка вертятся на кончике вашего прелестного языка.
Пропустив мимо ушей комплимент мужчины, Медея углубилась в чтение отцовского послания. Казимир писал, что работает, по своей специальности – инженером на небольшом заводике, что у них в воздухе витают слухи о скорой войне с японцами, что он очень скорбит о смерти Софико и ее родителей; что очень хочет увидеть ее и что, скорее всего, пока это письмо доберется до материка и попадет к ней, она уже будет мамой, а он дедом. И если такое случится, очень просил учить девочку или мальчика польской грамоте и польской истории. Что бы дети с малых лет знали, что в их жилах течет и кровь великой Речи Посполитой. Он так же просил ее не уезжать из России, иначе они никогда не увидятся, и что он ее бесконечно любит. Отец так же писал, что с ним сидят политические со всей страны и что очень скоро в стране могут начаться волнения и ей надо быть осторожной, помнить, что случилось с ним и ни в коем случае не участвовать в политике.
Медея на сей раз не плакала над письмом, радость от вчерашнего события была всеобъемлющей, и будущее казалось ей безмятежным. Она с радостью написала, что ее любимый отец не ошибся, что он уже дед и у него есть чудесная внучка, которая лопочет сразу на четырех языках — русском, грузинском, польском и английском, путая слова, как ей заблагорассудится. Что она надеется и сердце ей подсказывает, что его ссылка вот-вот закончится и они все вместе, наконец, смогут посетить Польшу и, конечно же, славный город Т. Медея писала, что хотела после смерти матери забрать стариков в Москву, но те наотрез отказались; что она долго терзалась выбором между городом Т и хорошей работой у Давоянов и, возможно, ошиблась с выбором, о чем сейчас очень жалеет. Тогда ей казалось, что старики еще поживут и, в конце концов, переедут к ней, а вышло иначе. В письме отмечалось, что дочка Анечка очень похожа на Софико и на него тоже, а она очень жалеет, что не может передать сейчас ее фото. Письмо получилось длинным и очень сумбурным. Меркурий сидел молча ее не одергивал. Наконец, Медея закончила и протянула ему листок.
Мужчина спрятал его в карман и подняв руку, опережая тем самым ее вопрос, начал спокойным и уверенным голосом.
— Я знаю, что произошло с вами и вашей девочкой. Поверьте, сейчас в России существуют разные политические течения и то, к которому принадлежит ваш отец, никогда до такой мерзости не опускалось. Киднепинг — это не наш метод. Но другие считают, что в революционной борьбе все средства хороши, так что утешайте себя мыслью, что переданные этим людям марки, пойдут на то дело, за которые многие годы страдает ваш батюшка. За сим, извольте откланяться.
Он встал и вышел почти бесшумно.
— Просто удивительный человек, — подумала Медея. Просто какой-то фантом.
Глава 23.
Буквально минут через десять к ней в кабинет зашел Рубен.
— Интересно получается, — набросилась на него Медея. — По твоей конторе, совершенно игнорируя охрану, разгуливает посторонний человек, запросто проникает в мой кабинет, а ты и сном и духом ничего не знаешь.
Она еще долго продолжала свой гневный монолог, а Давоян спокойно слушал ее, не перебивая. Наконец, женщина успокоилась.
— Я тебя выслушал, — начал он, протягивая Медеи стакан воды. — А теперь послушай меня. Еще зеленым юношей я понял, что такой форме самодержавия, как в нашей стране, рано или поздно придет конец. Какие силы ее заменят, я еще не знаю, но то, что заменят — это бесспорно. Посему, дабы уцелеть в этой мясорубке, я по не многу спонсирую всех, в том числе и группу Меркурия. Но я к тебе зашел не за этим. Ты, наверное, замечаешь, что дело движется к восстанию или, как говорят господа-товарищи, к революции. Моя московская родня, то-бишь наши конкуренты, намылились перебраться в тихую Швейцарию, тем самым освободив для меня большой кусок великого российского рынка.
Медея открыла было рот, что бы возразить, но Рубен, не дал ей ничего сказать и продолжал:
— Все вопросы потом, дослушай меня до конца. Я принял решение перебираться в соседнее княжество и туда же вывожу основной, но не весь капитал. Кроме этого, я женюсь на госпоже Виктории Грошольц, шведской подданной, но проживающей в славном городе Гельсингфорс — главном городе Великого княжества Финляндского и так же имеющей свой гешефт в ювелирном деле. Ты же остаешься здесь и будешь руководить всеми нашими, я подчеркиваю — нашими российскими капиталами.
Медея широко открыла глаза и рот, но сидела молча.
— Ты становишься, не просто управляющей, ты становишься моим компаньоном, — так же спокойно продолжил Рубен. – Поверь, это дорого стоит. И не спеши поздравлять меня со свадьбой, сама понимаешь, сиё действо исключительно деловое. По крайней мере, с моей стороны. Виктория прекрасная партия и возможность мне выйти на рынки Скандинавии. И если бы не твой Олдман, ты уже давно была бы госпожой Давоян и не сомневайся.
При этих словах он как-то по-юношески улыбнулся.
— А теперь бери бумаги, и давай займемся, наконец, разделом наших активов и обязанностей.
Глава 24.
Этери ехала в вагоне первого класса и разговаривала с незнакомцем.
— Понимаешь, дорогая, вся надежда только на тебя и на твои темные силы. Этот Трептов просто, как заговоренный. Наш боевик Полторацкий, сразу же после первого выстрела, которым он только прострелил пальто Трепова, был схвачен жандармами и во время борьбы выпустил ещё несколько пуль, но безрезультатно. На концерте в Петергофском саду был убит по ошибке вместо Трепова похожий на него по наружности генерал-майор С. В. Козлов; боевик Васильев ожидает казни в Петропавловской крепости.
Женщина внимательно слушала собеседника.
— Я уже все узнал, сам Трептов к маркам равнодушен, но по давнишней привычке письма, адресованные ему лично, вскрывает и читает сам.
— Все понятно, — весело ответила Этери. — Когда товарищи мужчины бессильны, они, наконец, вспоминают о равноправии и соглашаются поручить самое трудное нам, хрупким женщинам. Товарищ Константин Алексеевич Мячин, он же Яковлев, он же Стоянович, твоё задание будет выполнено, но от ваших людей мне потребуется помощь в другом деле. Я хочу, что бы вторая марка попала в коллекцию на самом верху.
…Из газеты «Петербургские ведомости»: «2 сентября Дми́трий Фёдорович Тре́пов, генерал-майор, бывший Генерал-губернатор Петербурга, а ныне товарищ министра внутренних дел, неожиданно скончался от перерождения сердца. Возникшие было слухи о самоубийстве опровергнуты вскрытием тела».
