Заманчивое занятие

Июльский день, час пополудни. Гарька Булкин выспался после ночной смены, похлебал рассольнику, закурил сигаретку и вышел на улицу. На улице – никого, одни мухи. Хотя нет, не только мухи. В соседнем дворе, на летней печи варит земляничное варенье Нюша Игрушкина. Она летом всегда всё готовит во дворе, на этой самой печи, которую можно топить дровами, а не тратиться на газ. Нюша – баба экономная и хозяйственная. У неё трое детей и муж, Гришка плешивый. Сейчас она, раскорячив ноги, стоит у плиты и мешает ложкой в стоящем на плите медном тазу.
— Здорово, — сказал Гарька, без разрешения заходя в калитку. Разрешения он никогда не спрашивает. Такой вот простой как вся его жизнь.
Нюша не ответила, взглянула на него мельком, не прекращая своего мешательного занятия.
Он уселся на скамейку. Скамейка стояла в тени от старой яблони, потому здесь было не так жарко.
— Нюшк, — сказал задумчиво, — давно тебя спросить хотел. Ты проституцией никогда не занималась?
— Чего? – не поняла та.
— Проституцией, — повторил Гарька смачно. – А то ты вон какая гладкая. Могла бы иметь большой успех.
— А ложкой по лбу ты давно не получал? – спросила Нюша почти что ласково.
Гарька на ответил, глубоко вздохнул. Некультурная женщина. Поговорить абсолютно не о чем. Одно название – Нюша Игрушкина. Жалко что не Забиякина.
— При чём тут ложка? – сказал рассудительно. – Это раньше было зазорно, а сейчас – нормально. Их даже по телевизору показывают. Знаешь, сколько зарабатывают? О-го-го! Сто долларов за час!
Нюша прекратила мешать. Деньги она любила.
— Это сколько ж на рубли? – спросила вроде бы совершенно безразлично.
Гарька прикрыл глаза, наморщил лоб, пошевелил губами.
— Если по курсу, шесть тысяч.
— Рублей? – не поверила Нюша.
— Рублей, — подтвердил Гарька.
— За час?
— За час.
— Ври больше, — хмыкнула соседка и зачерпнула ложкой из таза, осторожно попробовала.
— Во те крест! – и Гарька неумело перекрестился. Увидев это перекрещение, Нюша ему почему-то сразу поверила.
— Они, небось, варенье не варют, – сказала она непонятным тоном. – И сами, небось, землянику не собирают.
— Кто не варит? — не понял Гарька.
— Кто… Проститутки твои. Небось, всё на рынке покупают, сволочи. А тут пока бидон наберёшь, накланяешься – пол-дня разгинаться будешь. Это надо же! – вздохнула завистливо, показав этим вздохом свою истинную сущность. – Шесть тыщ! Я за шесть тыщ целую неделю в цеху кручусь как эта… А они – за час, и шесть тыщ! Совсем обнаглели!
— А ты чего припёрся? – вдруг спросила подозрительно. – Если занимать, то денег нету. И не проси. Здесь тебе не сберкасса.
— У тебя их всегда нету, — обиделся Гарька. Затоптал окурок, поднялся и вышел на улицу. Деньги ему были не нужны. Он только позавчера зарплату получил, и заначку ещё не трогал. Так что мог спокойно сходить в рыгаловку, пивка пососать. И даже на стакан раскошелиться без всякого напряга.