СИМФОНИЯ КОНЕЙ

Александр Балтин

 

СИМФОНИЯ КОНЕЙ

Конский топот… Слышишь, кони мчатся!
Мудрые – у Свифта – мне милей,
С ними обречён не повстречаться,
Нитку жизни для среди людей.

Жеребёнок так резвиться может,
Будто сущность бытия постиг.
Точно для него небесный Моцарт
Зазвучит, и мудрость ветхих книг.

Кони… Гроздья мускулов тугие,
И глаза, вбирающие мир.
Ах вы, кони, кони дорогие –
До чего же он порой не мил.

Как вас били бедные, хлестали,
Будто вы – игрушки для людей!
Точно злые люди отрицали
Преданность волшебную коней.

Проросли из вас кентавры – было
Это на античных берегах.
Двойственность изрядно погубила
Мыслей и людей. Ушли во прах.

Глянь-ка – деревянные лошадки
Карусели: малыши летят
Вновь по кругу – счастье без оглядки,
Ибо детство отрицает ад.

А симфония коней судьбы порою
Не слышна, совсем приглушена –
Всё равно даётся нам живою
И великолепною она.

 

ТИЛЬ

Я зеркалом вас отражу:
Попы – тупые от обжорства,
И скряги – тощие, как жуть,
И знать, исчадия притворства.

Я весел, пусть корявый мир,
И инквизиция жестока.
Я пытку знал, чей норов мил,
Попозже объясню насколько.

Я зеркало. Глядите, а?
Себя ужель не узнаёте?
Душа у многих не жива
За счёт чрезмерно жадной плоти.

И всё же песенку любви
Исполнить стоит, коли солнце
Играет – лучики лови.
Смеюсь я, раз оно смеётся.

 

* * *

Как там? Быть может, ждёшь меня,
Отец, коль так давно ты умер?
А я вхожу в дыханье сумерек,
Пройдя пределы жизни-дня.
Сколь видел, как его прошёл?
С тобой мы не договорили.
Мой путь был скучен и тяжёл,
И обстоятельства давили.
С тобою встреча – род мечты…
Мол, открываешь дверь и входишь.
Я спрашиваю: Это ты?
-Я! – улыбаешься, и топишь
В улыбке мой внезапный страх.
Смерть, может, из ряду иллюзий?
И ждёшь меня на небесах,
Пока я слух терзаю музе?

 

* * *

В царствие малышей
Нету тёмных страстей.

На площадке, где лихо закручены горки
Утром только один малышок с отцом.
Утро марта. И снег по краям прогорклый.
Малышок по винту синей горки слетел, молодцом.

Он смеётся, по лесенке пёстрой карабкаясь,
И отец пожилой улыбается сыну в пандан.
И кому тополей-великанов не ясно из,
Что чудесно всё, даже бессолнечность вряд ли изъян.

Ибо в царствие малышей
Нет свинцовых страстей.

Вот малыш устаёт, и, скатившись в последний раз с горки,
Тянет ручку отцу, и идут по большому двору.
И мои, как отца, размышленья не могут быть горьки
В эти миги, хотя и не знаю, куда попаду, как умру.

Ибо царствие малышей
Нежно соткано из лучей –
Золотистых, звенящих
И таких настоящих.

 

* * *

Больной теряет стыд. Ни до чего
Нет дела, кроме собственного тела.
Морщинистое, как в пыли чело,
Страх ум проел, а жизнь болезнь подъела.
И с человеком делают всё то,
Что если виделось, то лишь в кошмарах.
И молодых касается, старых,
Коль каждый перед вечностью – никто.

 

* * *

Из корня общего растут
И облака, и человеки,
И реки, водный свой маршрут
Свершающие.
Даже реки.

Всеобщности мы этот ко-
рень увидать не можем, люди.
Любой из нас – как смесь в сосуде,
Ей до нектара далеко.

Кто видит, если я пишу
Один в квартире? Иль деревья?
На тополь снова погляжу,
Припомню после смех детей я.

Кто видит пишущего? Тот,
Кто надиктовывает строчки?
Иль – обольщенье одиночки
Сие?
А точка, как итог.

Но за итогом – новый путь,
И ко всеобщности движенье,
В законах коей скрыта суть
Духовного коловращенья.