…грехи дают тяжёлые плоды –
они преобразуют образ яви…
Запутаны звериные следы,
Отряд надолго стал на переправе.
Воители в объятиях беды…
Властители в мечтах о громкой славе,
Не помнят свет единственной звезды.
Разбитый, еле тащится обоз.
Ругается с солдатом маркитантка.
В глазах скорее голод, чем вопрос.
О чём бормочет старая крестьянка?
Сгибает пополам незримый груз.
Помилуй, Отче, ибо я боюсь…
Меня страшит внезапное увечье –
Меня пугает пуля или нож –
Калекою сейчас не проживёшь.
Мешаются различные наречья.
И тащится в неведомую даль
Обоз, опровергая вертикаль,
Поскольку победит горизонталь.
…в котле похлёбка булькает вовсю,
обеденное варево пахуче…
Всё небо перечёркивают тучи.
Дорога верит только колесу.
…всему виной амбиции паучьи…
Деревня стала лакомством огня.
Чернеет сумма брёвен обгорелых.
Терзает это зрелище меня:
Деревни поджигать – моё ли дело?
И смотрит ошалело человек
На пепел, что похож на грязный снег.
Дороги, и обозы, и костры.
Измотанность, растерянность и спешка.
Правители коварны и хитры –
Их вражеская радует огрешка.
И рушатся и церкви, и мосты.
И люди в злой игре всего лишь пешки.
Сознание захлёстывает бред,
Когда встречаешь факты одичанья.
Кромешный шум заполнил белый свет,
А хочется хрустального молчанья –
Его не дарит сумрачный сюжет.
И сильно утомляют расстоянья,
И выхода уже по сути нет.
Где бюргерская тишь да благодать?
Вельможа остаётся без обеда.
В сумятице, увы, не осознать
Тяжёлое дыхание победы.
Не стоит победителей встречать!
Приём назначен в ратуше на среду.
Не надо на помпезный уповать.
Лилово расплывается печать.
Доскачет ли гонец? Но конь хорош.
Гонец искусен в деле фехтованья,
Такого без сраженья не возьмёшь,
Мелькает городишко без названья.
Безжалостны войска. Бездарна ложь.
Бесплодны и надежды, и мечтанья.
Завшивел мир. Грядущего не ждёшь.
И месса не воротит упованья.
Дымит костёр. – Ты кто? – Хорват. А ты?
— Я генуэзец…Оба так небриты!
Жестоки, беззаботны и просты…
И оба чудом выбрались из битвы.
И оба церкви грабили не раз,
Насиловали женщин, поджигали
Дома и нарушали тот приказ,
Которой дурью старшего считали.
Ударит пуля в шлем, не тронув кость.
Судьбы на две понюшки остаётся.
Хранит судьбу невидимая ось.
Но хочется напиться из колодца.
И бродят бестолковые стада
Людей сперва туда, потом сюда.
Не блеет разве только это стадо.
Нам пастыря не надобно – ни-ни…
Забыть бы поскорее эти дни.
А большего на все века не надо.
Ах, очень долго тащится обоз.
Он снова голодранцами оброс –
Небритыми, немытыми и злыми.
С крикливой шлюхой справиться легко –
Пускай она от страсти далеко,
Пусть пялится глазищами косыми
В дыру, откуда капает вода –
Пусть пялится бессмысленно туда:
На серое бессмысленное небо.
В холстине много дыр, и в ней потом,
Должно быть, обретёшь могильный дом,
Когда тебе в пути не хватит хлеба.
А хлеб – он самый главный из владык.
-Ну что, бродяга, выплюнул язык?
И пыточные греют инструменты.
А пленник – совершенно не герой –
За собственную жизнь стоит горой
В условиях жестокого момента.
Предательство – не следствие войны:
Никто не застрахован от вины.
Лютует боль – вот это вне сомнений.
Смеётся нелюбезная юдоль,
Подсунув издевательскую роль
И смерть соткав из адовых мучений.
Саксонец, друг, я тоже ведь, я то ж…
Я тоже немец, мой наряд не гож,
Хватаю воздух пыльными губами.
Бывало мясо жадно пожирал,
Теперь кору глодаю…Брось же нож!
Мы – немцы, нам пристало быть друзьями!..
…мелькают огонёчки вдалеке…
И медленно спускается к реке
Убийца, ибо хочется напиться…
Но горечью пропитана водица.
Разъезжена дурная колея.
-Ты слышал? Это выстрел из ружья!
В ухабах и колдобинах дорога.
От пули не удасться уклониться,
И смертного не избежать итога.
…а лес – как будто сумеречный фон.
Неистовство представленных времён
Отягощает души.
Что обрящем?
В огне метафизическом горим,
И противу врага не устоим –
Мы, знать, не из породы настоящих.
Летит стрела, и падает гонец –
Погибель пригласила под венец.
Посланье не прочитано.
И сбились
Войска с пути. И самый путь убог.
С Всевышним не построить диалог.
Но я хочу рассчитывать на милость!
А милость – это самый щедрый дар.
Как лабиринт устроен этот город,
Не отгадаешь правильный маршрут…
Строения лизал большой пожар.
Солдат устал, хоть он довольно молод –
Его извёл кровавый ратный труд.
Судить ли мародёров? Но кому?
…уйдём в метафизическую тьму.
У дома — старец мрачный, как сова,
Роняет бесполезные слова.
Ведь годы, состоящие из тризн,
Не ценят чью-то маленькую жизнь.
Ты слышишь? Это просто женский крик!
Проклятьями заходится старик.
Молчи, пока не вырвали язык!
Из храмов драгоценности несут.
(Вы это назовёте ратный труд?)
Согласен бедолага на обмен –
Ведь сало лучше светлых перемен,
Рубаха без заплат ценней ружья.
Ворьё солдаты. То есть ты да я…
И мрак давно царит в любой душе.
И каждый миг ты сам на рубеже,
За коим – пресловутый, смрадный ад.
Тела смердят.
Но и дела смердят.
И некогда убитых хоронить!
Об этом неохота говорить!
Ведь мы идём вперёд –
Всегда вперёд!
Там слава ждёт! Заманчивей тепло
Домашнее – кто сдюжит – обретёт!
Раздавленное брызнуло стекло.
Прошёл ещё один проклятый год.
Ещё один закончился. Итак,
Вступаем в неизведанный этап,
Какой не расстреляем из мортир,
Как хочет сумасшедший бригадир.
Деревья – будто серенький пунктир…
…кто хочет добрых рыцарей принять?
А впрочем, где же добрых отыскать?
Сырые вётлы. Серый тёплый пар.
Осенний полдень, У вояки – жар:
Глаз выбит саблей…- Ты теперь циклоп! –
Хохочет генуэзец. Сразу – в лоб:
Гельвет в атаке прошлой окривел,
Но сил не растерял, Лицо – как мел.
Здесь верит всякий, что страдал не зря –
Стрелял, бежал, за годы постарел…
Деревья мокнут. Мокнет и земля,
Которую никто уже не пашет.
…вон высится неведомая башня,
какую окружают тополя.
И день почти не помнится вчерашний.
Мы знаем, как витийствует огонь.
Он запросто способен опалить.
Он – вестник зла! – поэтому не тронь!
И будешь жить.
Солдаты старый город потрошат.
Где прячет ростовщик своё добро?
Старик! В чём только держится душа,
Но в доме – изобильно серебро:
Подсвечники, подносы и ножи.
Разбиты в дивной церкви витражи.
Низвергнут крест – как будто мусульмане
Ворвались в город – а на деле те ж
Крещённые.
Свинью, трактирщик, режь!
Ворованное золото в кармане.
И всякая добыча хороша.
Молчи, неугомонная душа!
Солдаты, гогоча, хватают девок.
Гибриды Босха ожили вокруг.
…и кровью наливается паук,
он знает, что на белом свете делать.
Гибриды. Полу, полу…
Только зло
Даётся в чистом виде.
Тут алхимик
Бессилен…камень, олово, стекло,
Столетник, ступа, пестик и пустырник…
…изломы яви – парусник, тростник…
Поруганные символы и знаки.
И ходит ходуном чужой кадык.
И мяса ждут бездомные собаки.
Здесь словно облик мира искажён.
Мы жили хорошо – и вот обрушен
Обжитый и такой уютный дом –
Налётом моментально разорён.
Не спрятаться от пули за углом.
Припарками, увы, не лечат души.
Здесь медики нужны, как никогда.
Обозник отстаёт. Теряют знамя.
Проходят сокровенные года,
Замаранные чёрными делами.
Но пёстрая картина бытия
Сложилась из различных матерьялов.
Серебряная ниточка ручья
Есть чудо из разряда небывалых!
Как пыл военный снова пробудить?
Чума лишает воинов покоя –
Отчаянья уже почти не скрыть –
Болезнь ведь претендует на чужое!
