Но давайте по порядку.
Через пару дней два ушлых студента, представившись волонтерами Гринписа, с листовками и фотографиями последствий взрыва метеорита подготовили три сотни таджикских строителей к концу света, который ожидался визитом из космоса в ближайшие дни или часы. И так у них получалось все гладко и складно, что может быть, первый раз им внимали с открытыми ртами и страхом в глазах, что у ребят перехватило дыхание; они махнули на свою жизнь и остались погибать за компанию, изрядно угостившись за счет хозяев. Вскоре их вытащили на воздух, надели шапки и усадили на лавочку. Студенты сидели, обнявшись, и плакали. Они грозили кому-то во тьму. А хозяева разошлись – кто отдыхать, кто на работу, которая не прекращалась ни на минуту.
В полночь страшным грохотом раскололось небо. И хоть здание устояло, самых примитивных из приматов далеко расшвыряло по полям заснеженным. Потом мало кто мог вспомнить, как это таки получилось. Только два полупьяных студента не шухернулись, а мирно спали в гостеприимном вагончике. А стройка встала.
Заработанных таким нелицеприятным способом средств Инночкину хватило на первый взнос кредиторам по долгам «Рубина» и встречу друзей.
Чем отличается Фил Смит от прочих двуногих? Наверное, умением петь и шутить в любом месте и любой ситуации. Песенки любит петь на английском жаргоне и чаще всего скабрезные – так что не стоит труда перевод. Правда, глянешь на него, высокого, красивого и улыбчивого, без транскрипции понимаешь – хороший человек о хорошем мурлычет. Ну и ладно. Пусть мурлычет да льдинки пинает, пока Джейн О’Нил для «Би Би Си» фильм снимает про след метеорита на льду озера, про местных жителей и экологию.
Да, кино. Кино это хорошо. Люди любят сниматься в кино – и позируют охотно, и говорят. Только вот что?
На предварительном просмотре режиссер Костя очень шибко был не доволен:
— Это убрать… переозвучить… переиначить… Нам надо другое.
Джейн промолчала, Фил согласился:
— Надо другое – делай другое. Какая у нас-то программа культурная? Горнолыжная база Абзаково? Это где Путин любит кататься? Едем в Абзаково. Yes, expensive?
И пока Костя редактирует текст и озвучивает фильм в общежитии Академии Искусств, гости из Англии катаются на лыжах – дышат чистым уральским воздухом, весело шутят и смеются, делают всякие прочие глупости, свойственные молодым людям.
Свежее слово в документальном кино Инночкин провозглашал весьма агрессивно – кого глаголом заживо сжег, кого существительным прихлопнул, а кого и междометием пырнул. Главное – суть, а суть такова: от упавшего метеорита вода в южноуральском озере Чебаркуль стала страшно полезной человеческому организму. Ну, просто в жилу! Теперь обречены ее потребители на долголетие и здоровье. Надевайте, миряне, купальные шапочки, болотные сапоги с начесом и дуйте к берегам достославного озера – приобретете сразу Сибирь и Кавказ.
Вобщем, реклама как реклама, в духе современного менеджмента.
Только Фил не одобрил:
— Я бы не стал продавать полуостров. Сейчас в доброй старой Англии весьма популярны коттеджные поселки клубного типа. Подробную информацию посмотри в Инете. А Крутик твой Богом создан для этой цели, и даже помечен метеоритом.
— Так что у тебя с премией губернатора?
— Придумаю – отзвонюсь.
С тем и уехали гости в Англию.
Позвонил Кошмарик:
— Слушай, Костян, ты нас впутал, ты и выпутывай.
Что оказалось?
Перепуганные ночной атакой сверхзвукового истребителя, гастарбайтеры не только работу бросили и засобирались в страну родную, они еще потребовали с работодателя погасить долги по зарплате. Долг был немалый.
— Они и сами не уезжают, и никого на стройку не пускают, — кошмарил Кошмарик. – Даже готовы сдаться властям, чтобы хозяину всыпали за нелегалов. Что делать, Костян?
— Выдать зарплату.
— Такой суммы нет. Пробовали частями – они пропивают и опять за свое.
— Новое нашествие таджико-монголов?
— А, прикалываешься! Не стыдно тебе? Я после праздника немножко больной.
Понимая, что ситуация изменилась – прежде сам искал работу, а теперь она его – меркантильно спросил:
— Сколько?
— Столько же.
— Прежде ты был один, а теперь вас двое, так что с каждого по «столько же».
— Я сейчас буду невежливым. Совесть у тебя есть?
Совесть у Инночкина была и даже в достаточном количестве, но он никогда не отказывал себе в приятном негодяйстве.
— М-да, — задумчиво промычал Кошмарик. – Как мало тебе от жизни надо.
— Поверь мне, деньги не самый решающий фактор, есть вещи на порядок выше. Квалификация, например.
— Квалификация за семь дней? Ну, ты наглец!
— Есть немного.
Кошмарик сказал плохое слово и согласился:
— Только таджики должны уехать.
Короче, сговорились.
С чувством глубокого удовлетворения Гончаров оборвал разговор и разом допил целительный кофе. Инночкин Костя не подведет. Наглый, конечно, сверх всякой меры, но с этим уже ничего не поделаешь.
А Константин раскурил трубку и принялся думать, как отправить джумшутов в Джумшутию. Ничего не придумав, поехал в офис работодателя за информацией — каков долг по зарплате, и думают ли его выплачивать?
На первый взгляд выхода из ловушки, в которую хитрованы (он же с Кошмариком) загнали нынешнего партнера, не было. Но было желание (и это главное!) рассчитаться и миром расстаться с гастарбайтерами. Была и перспектива с выплатами. Не было только времени – стройка стоит со всеми последствиями. Да и у забастовщиков вместе с голодом крепло желание сдаться властям, попустившись зарплатой, но и угробив работодателя штрафами за нелегалов. Срочно нужно отыскать умное и неожиданное решение, за которое отвалят две кучи денег.
После недолгих раздумий решил:
— Надо ехать к джумшутам на переговоры.
— Ты с ума спятил, — поставил диагноз бравый помощник.
— Так, без паники. Я тут главный. Я, Константин ибн Александрович урожденный Инночкиным, мне и решать. И притом, мы же с тобой авантюристы, а тут нахаляву целая канистра адреналина! Ты никак выдохся уже, друг мой?
Эксмайор посмотрел на босса с осуждением, но промолчал.
Костя смягчился, чувствуя гордость за принятое решение:
— Мы как сыщики с тобой подключаемся только в особых случаях. Идем по следу сквозь непогоду и тьму, сквозь день и ночь. Враги трусливо прячутся, а мы с тобой отважно преследуем их…. Романтика! Короче, наше с тобой первое правило – никогда не сдаваться, если хотим чего-то добиться. И второе – пусть все выглядит безнадежно, но мы не пасуем: выход обязательно найдется, если тщательнее поискать.
Вован работает на Костю вот уже почти целый месяц, но до сих пор так и не понял, как устроены его мозги. Иногда по этой причине он бывал на грани нервного срыва, потомучто не знал, что от него следует ждать в следующую минуту.
Смотрит помощник на шефа, и у него сжимается закаленное в боях сердце. Тяготы последних событий изрядно таки наследили. Между бровями залегли две морщинки, которые не исчезают, даже когда он смеется. Константин Александрович не выглядит теперь счастливым на все сто, каким показался в момент знакомства.
— Шеф, ты скажи, что надо сказать. Я сгоняю – мне не впервой рисковать.
— Если б я знал, так и сделал.
Майор запаса тогда изрек собственное умозаключение:
— Знаешь, почему у тебя все получается? Потому что ты ничего не умеешь. Ты не вписываешься в законы жанра и потому непредсказуем для оппонентов.
— Не перехвали – заносчивых любит осаживать жизнь. И потом, у меня по поводу иное мнение. Чтобы оставаться успешным, нужно постоянно находить какие-то новые идеи и решения. Разве не так?
— Тогда…. Может, бандитов подтянем? Подъедем, положим мордами в снег, покидаем в автобус – и айда до дома!
— Давай еще пару штук пристрелим для полноты клинической картины.
— Ладно-ладно, я пошутил. Может, с мусорами договоримся?
Костя прервал разговор, жестом застегнув молнию на губах – помолчи, мол, не мешай думать. Никаких ментов, никаких бандитов – не тот случай. Тут нужно действовать иначе. Но как?
Вобщем, мозговой штурм не состоялся.
Костя решил – ввяжемся в бой, и обстановка подскажет.
Ясным и чистым было небо, благоуханный воздух пах весной, и все вокруг являло свою красу, когда Инночкин с помощником подкатили на черном джипе к лагерю взбунтовавшихся строителей. Их должны были предупредить, что приедут переговорщики.
И переговорщиков ждали. Едва только припарковали джип, тут же дорогу ему к отступлению перегородил автокран марки «ЗИЛ».
— Хреново встречают, — заметил Иваныч. – Что делать будем?
— А черт его знает! Посмотрим пока, — Инночкин, выйдя из машины, с наслаждением и до хруста потянулся, жмурясь от удовольствия или солнца.
Джамшуты враждебно, как команчи Дикого Запада, стояли на всех свободных от снега возвышенностях.
— Боюсь, нам отсюда не выбраться, — оценил обстановку бывший военный. – И помощи ждать не приходится.
— Убежим! Спасение погибающих дело ног самих погибающих, — эгоистично заметил легкотелый Инночкин.
Кириленко подумал – в чем-то шеф прав: приехали они спасать, а не спасаться. И волна нежности охватила душу – ах, ты Костя-Костян, дорогой мой товарищ! Хоть и буржуй, но сердце у тебя к людям отзывчивое. Человек, ощущающий вину за содеянное, благородства исполнен. Оценят ли это узкоглазые братья?
Двое посланцев страны полуденной подошли совсем близко. Запашок от них – слов не найти. Или попробовать? Ароматы перегара, немытых тел и давно нестиранного белья одним букетом. Представляете? Но сейчас не до этого.
— Деньги привез? – первый вопрос, вместо «здрасьте» или «добро пожаловать».
Как поставишь себя, так и примут – момент был критический.
— Не привез – джип заберем.
Ну, полный наглеж! Не вы ли, ребята, неделю назад бегали зайцами по сугробам? А теперь хвост трубой – толпой на двоих! Но давно миру известно – русские запросто не сдаются!
Сердце выдало барабанную дробь. «Так за царя, за Родину, за веру….»
Силы для героических поступков черпают люди в высоких чувствах — либо в ненависти, либо в любви.
— Мы приехали для переговоров.
— Ну, пойдем, поговорим.
Под крышей ТЦ – огромного, необозримого помещения с бетонным полом и уходящим в черт знает какую высь стеклянным куполом — длинный стол окружен табуретками. Для гостя стул в торце, и финка в доске, как символ серьезности намерений. Судя по аранжировке – к встрече готовились вдумчиво.
Инночкин сел, положил руки на стол – нож как раз между ними – с таким видом, будто он больше с места не сдвинется, покуда не договорится. Непроизвольно и нервно чуть подрагивали пальцы – но с этим он уже ничего не мог поделать.
Кириленко встал за его спиной. Табуреты заняли бригадиры. Прочий народ, фейсами на один колер, сплошной стеной окружил место событий.
Переговоры начались.
Инночкин полюбопытствовал для начала:
— Чего бузите, мужики? Мало проблем – еще создадим: все в наших руках.
Толпа загудела, качнулась.
— Ёпт! – Владимир Иванович вздрогнул, но совладал с собой.
Лоб заблестел от холодной испарины. Пот струйкой потек по виску, по щеке и шлепнулся каплей с подбородка на шапочку Константину. Кириленко вдруг напрочь запутался: кто тут плохой, а кто хороший, кого нужно жалеть, кому оказывать помощь. Должен он бояться сейчас или нет?
Шеф, слава Богу, не пальцем деланный: сам знает, где, как говорится, лизнуть, где тявкнуть — может быть, с ними только так. Лично он, майор запаса привык вопросы добра и зла решать очень просто: ангелы направо, демоны налево и…. кругом! шагом марш по своим местам!
Покосился на плотоядную толпу. «А вдруг людоеды?» — подумал, но спросить было некого, и потому успокоился. Сердце вернулось в грудную клетку, перестали дрожать колени – спустя некоторое время Владимир Иванович окончательно пришёл в себя. Ум начал соображать. Он уже почти не боялся — за сегодняшний день устал это делать.
Константин спокоен и даже расслаблен; ни за что не догадаешься, какие мысли скачут в его голове. Это внешне: мысли в голове еще как скакали – может, пересолил? Но ведь он заявился сюда не для того, чтобы пожимать чьи-то руки и панибратски по плечам хлопать – ну, вы, мол, в натуре, крутые перцы.
– Ваши претензии мне понятны, свои упущения мы исправим.
Избитый метод кнута и пряника, но прозвучало искренне.
В ответ гул голосов – лепет, ропот, угрозы, жалобы.
Сделаем вид – моя твою не понимает. Затягивать этот бред Костя не собирался – вот только этого ему не хватало! Хватит болтать: что скажу, то и будет – это не обсуждаемо.
– Значится, так, – строго сказал. – Бизнес есть бизнес – не хухры-мухры, и вы прекрасно об этом знаете. Деньги не растут на деревьях и не падают в грозу с неба. Все, что задолжали, отдадим, но не всем сразу. И не здесь, а на вокзале вместе с билетами до Душанбе. Отправлять будем партиями по пять-десять человек – сколько в день наскребем налички. Все ясно? Вопросы?
Глаза бунтарей забегали. Понятное дело – чудовищно сложный выбор. Впрочем, выбора нет – Инночкин-бей сказал, так и будет.
— За полгода управитесь рассчитаться?
Разумный вопрос требовал не менее разумного ответа.
— Отправлять будем каждый день. Завтра уезжает первая партия. По количеству сообщим дополнительно. Остающиеся питаются за счет фирмы и не препятствуют возобновлению работ. В вагончиках надо потесниться. Все ясно?
