Товарищ по партии

Может быть, это звонили его старые подруги, а может, это были отголоски его многочисленных разборок, в которых он когда-то участвовал. Но то, что кто-то пытался настойчиво до него дозвониться – это точно, причем, даже в очень позднее время, Деду давно никто не звонил. Не исключено так же, что звонил Дядька-Венгр, предупреждавший его, что будет еще появляться, но Евгений, будучи официально разведен, знал, что его кандидатура для работы за рубежом теперь не подходит, и не очень переживал по этому поводу.
Но наутро, после длительных вечерних звонков, он сильно сожалел, что не взял трубку телефона. А вдруг звонила она – его давняя подруга Малышка, вдруг надумала снова дружить? Поздравить с двадцать третьим февраля хотела? Столь поздние звонки были как раз в ее стиле, — сокрушался он. Отличная ведь, тетка – вполне молодая, еще и тридцати нет, бесшабашная – девушка имела условную судимость за подделку документов, как раз то, что мне и надо! И как женщина очень даже интересная, не то, что эти две тетки из образовательного учреждения, что попались мне за последнее время!
Эх, жалко, что я не ответил, — все горевал он, и представлял, — как хорошо было бы сейчас целовать ее симпатичную мордочку, да и все остальное, чувствовать ее ответные ласки, на это она была мастерица, — и он аж застонал. Сколько времени я уже без хорошей женщины – жена не в счет, с ней все ясно, она для комплиментов, и для воспитания дочери, а мне нужна вдобавок к ней постоянная подруга!
Из красавиц никто со мной давно не дружит, никто – Кукла Барби, Мальвина, Лариска – где они? – с грустной улыбкой вспоминал Евгений своих прежних подруг.
Я скоро без стройной женщины с ума сойду! – продолжал он критически оценивать себя. Куда ни посмотрю – на рисунок обоев, на картинку какую-нибудь, везде вижу контуры женского тела, ни о чем другом не могу думать – творчеству мешает! – напомнил он себе про дело.
В праздничный день ему позвонили на мобильный и поздравили два человека, с утра – его давняя подруга Татьяна с дачи, пожелала ему всяческих благ, похвасталась, что они с мужем покупают новую машину, напомнила, что ждут его в гости.
— Приеду, приеду, когда машину обмывать будете, бараниной вашей полакомиться, — заверил он ее. А ближе к вечеру, со стоянки позвонил Иван Иванович, и доложился, что привел его Москвич в полный порядок, — я все подкрутил, масло, где надо долил, заводится вполоборота. Это в эти-то морозы! Поздравил, словом. Ну, и его Евгений поздравил от души – с приятными людьми и общаться приятно!
А жена, когда он пришел заниматься с дочкой, даже не поздравила его, в своей манере. Я сама, как врач, военнообязанная! – заявила, — это ты меня должен поздравлять! Но он, другого приема и не ждал, привык уже. Если бы ты только знала, сколько я рельсов тротиловыми шашками перебил в лагерях да на сборах, пока получил старшего лейтенанта запаса, — укорил он ее, — могла бы отметить мои воинские заслуги!
В этом году, в конце февраля стояли сильные морозы, и Евгений, сидя вечерами с учебником или рукописью, под завывание ветра за окном, с грустью размышлял. Ну, вот пишу я, и что бы заявить о себе, уже достаточно написал – роман и два сборника рассказов уже есть – а кому это надо? Скоро число моих читателей на литературном сайте перевалит за тысячу. Да и что такое тысяча? – он принялся считать, сколько человек проживает в его доме, получалось, что около пятисот.
Выходит, что только жители двух домов читали мои произведения? – он даже немного растерялся от такой цифры. Это же капля в море – популярность на уровне двора! Даже, если их будет десять тысяч, что от этого изменится? Если кто-то и читает мои тексты, то, наверное, от безделья – а что это дает мне? Чего я достиг этим, приблизился ли хоть на шаг к своим заветным мечтам — быть независимым, вести свой образ жизни, путешествовать с хорошей подругой, о жене и ребенке заботиться? Что-то очень и очень сомнительно, результата никакого пока не видно, только с Матвеем из-за рукописи поссориться успел.
На что обиделся его старый приятель Матвей, Евгений так и не понял. Он вспомнил, как еще летом предложил ему стать соавтором, — я буду писать, а ты править, и идеи подавать. Ну, внесешь деньгами, разумеется. Сначала, Матвей, вроде согласился, ответил только Евгению, — подожди до осени, сейчас у меня товар с фабрики плохо расходится! А роман Матвей похвалил, — как будто про меня написано, — сказал.
До осени Матвей не объявлялся, а когда Евгений сам позвонил ему и сказал, что опубликовал рукопись в Интернете, — посмотри, еще не поздно подключиться, соавтора ввести не долго! – Матвей ему больше не ответил.
Обиделся, получается, — подумал Евгений, — а зря, не могу же я дожидаться, пока он созреет! Ему-то что, у него фабрика есть. Еще он подумал о том, что раньше Матвей к деньгам спокойно относился, довольно легко разбрасывал большие суммы. Было дело, когда они вместе собирались ехать в Венгрию, и тот был готов выложить большие деньги за сопровождающих их девчонок.
Евгений не дал ему это сделать тогда, — да ты что! – возмущался он, — мы за эти деньги там две сотни мадьярок купим! Жалко, сорвалась тогда поездка – по его вине, Евгения, однозначно. Он тогда, увлекшись выбором девчонок для сопровождения, и чуть не попавшись на этом, желая выслужиться перед женой, сдал уже купленные билеты обратно.
Кстати, когда-то Матвей числился охранником в фирме Евгения, таскал выданный им пистолет, и когда в бытовой ссоре подстрелил кого-то, то легко расстался с одной из своих квартир, что бы замять дело, Евгений тогда помог ему в этом, спасая заодно и себя. То, что Матвей не ответил на его предложение, огорчило Евгения – с таким соавтором было бы ему полегче.
Он снова вернулся в мыслях к своему творчеству. Правильно сказал Дед, — даже если тебя напечатают, ничего от этого не изменится. Что бы стать известным и популярным писателем, для начала нужно иметь много написанных интересных произведений, что бы было с чем выходить к читателю. Потом, стечение обстоятельств, что бы где-то напечатали, попал в масть, пошли бы какие-то отзывы, а главное – деньги, что бы можно было двигаться, встречаться с новыми людьми, впитывать новые впечатления, а не жить постоянными заботами о хлебе насущном! Словом, работа предстоит большая — это он хорошо понимал, и трудная, гораздо труднее, чем ему казалось вначале.
Ладно, хватит хандрить! – остановил он себя. Не все так плохо, с первым этапом я все-таки справился, заявил о себе, добился единичных публикаций, а главное, написал уже не мало, есть с чем выходить к читателю. Кроме того, четко обозначил свою позицию – бороться с насаждаемой воровской идеологией, надо будет развивать ее и дальше, скромничать тут нечего.
Там, глядишь, и единомышленники появятся, а может, и инвесторы. Не один я в восторге от нынешней ситуации.
Вокруг себя он видел возрастающую неприязнь к наглости жирующих дельцов. Некоторые люди, в услышанных им на улицах разговорах, и даже по телевизору, высказывали свое резкое недовольство происходящим.
Как-то на стоянке, Евгений разговаривал со своим механиком – Иваном Ивановичем, так, ни о чем, общие темы обсуждали. Коснулись, конечно, и жирующих толстосумов.
— Ты представляешь! – говорил ему Иван Иванович, — Эти люди в ресторане бутылку вина по три тысячи евро заказывают! Евгений только усмехнулся на это.
— О чем Вы, Иван Иванович! – ответил он.
Фигляров из-за границы приглашают на один вечер, и за это по три миллиона долларов выкладывают! Те, конечно, попляшут им, попоют, для веселья! Иван Иванович недоверчиво смотрел на Евгения, не зная, верить ему, или нет. В сознании рабочего человека, всю жизнь ремонтировавшего машины, это просто так не укладывалось.
— Пляска на костях идет сейчас, Иван Иванович, — тихо продолжил Евгений. Деньги-то у них дармовые, хапнутые у нас же с Вами, и у таких, как мы, вот и жируют! Победили они, пока. И еще добавил, — Вы не переживайте, этой нечисти не больше, чем фонарных столбов в Москве. К Ивану Ивановичу через мгновение вернулось самообладание.
— Да, — произнес он, наконец, — не больше, на всех хватит!
Что же, прочные тылы есть, — подумал Евгений, — осталось только авангард найти, тех, кто вперед пойдет, да и самому вместе с ними.
Изменение настроения людей чувствовалось и во время стояния в пробках. Если раньше, всего каких-то пару лет назад, когда перекрывали движение для проезда какого-то кортежа в районе Рублевского шоссе, то Евгений, простояв минут, пять, принимался настойчиво сигналить, требуя проезда. Тогда его никто не поддерживал, наоборот, водители соседних машин испуганно и удивленно смотрели на него. За последнее время ситуация сильно изменилась.
Теперь к его гудкам тут же присоединялись десятки других, и тогда вся задерживаемая колонна превращалась в ревущую массу машин. Гаишники только поспешно проходили мимо, торопясь открыть движение. — Интересно, а если поехать всем сразу, они что, стрелять начнут по машинам? Так, и из машин могут в ответ стрельнуть, — иногда думал Евгений.
Теперь меня ждет второй этап работы, — наметил он себе. Надо написать в два раза больше, чем есть у меня сейчас, и усиленно раскручивать себя, публикуясь на всевозможных литературных сайтах. Кроме того, отсылать рукописи по различным редакциям – где-нибудь, да примут. Это как вода с гор, — вспомнил он свои любимые горы, — все равно хороший поток найдет выход к морю.
Будет огибать камни, менять русло, а если полноводный – так и камни поворочает – ничто его не остановит – вольется в море! Вот только, насчет полноводности, — укорил он себя, — работать больше надо, много времени трачу на всякую ерунду, на просмотр дурацких сайтов для знакомства, к примеру, одни мои переписывания с африканками чего стоят! Мне следует больше общаться с теми людьми, которые мне дороги, или были дороги раньше, потому что они – часть моей жизни.
Евгений вспомнил недавний разговор со своей старой подругой – Мальвиной. Она давно была замужем, жила на другом конце города, но время от времени, они перезванивались. После того, как он опубликовал свою рукопись в Интернете, в открытом доступе, он связался с ней и попросил, — почитай, если хочешь, мое произведение, там и про тебя написано!
И вот, пару дней назад, она перезвонила и объявила, — я прочитала твой роман.
— Весь, до конца? – удивился Евгений.
— Да, весь, — ответила она.
— Ну, и как тебе? – спросил он с интересом.
— Так себе, искры в тебе нет, нет писательского таланта!
— Тебя забыли спросить! – ответил ей Евгений, а про себя подумал, что это она так говорит от обиды на то, что про себя прочитала.
— Но я, прочитав твой роман, вот что хочу тебе сказать, — продолжила она, — тобой слишком много черти крутят!
— Это как понимать? – спросил Евгений удивленно.
— А как сказала, так и понимай, — ответила Мальвина, но все-таки, несколько пояснила. Ты, вроде, насколько я тебя знаю, человек порядочный, и в своих произведениях проповедуешь высокие нравственные принципы, но сам им ничуть не следуешь, напротив, ведешь себя совершенно беспринципно.
— Ты на себя посмотри! – огрызнулся Евгений, вспоминая былые выходки Мальвины, и готовый тут же напомнить ей о них.
— Я про себя и не говорю, — ответила она, — а ты, подумай над моими словами! Евгений был несколько обескуражен — он совершенно не ожидал от Мальвины, которую всегда считал ветреной девушкой, такой оценки. Но, над ее словами действительно призадумался.
А тут еще пришел ответ от венгерской тетки, с которой он переписыался. Западные женщины очень практичны, — писала она, — и их интересуют те, кто многого добился в жизни. Кому нужен нищий русский, тем более не любящий риска? Ответ очень огорчил Евгения, в такие минуты отчаяния, он начинал думать о том, что, видимо, ему придется опять искать работу, а все свои требования и стремления упрятать подальше, впрягаться и тащить по жизни этот тяжелый воз забот и проблем.
Хоть, приодеться можно будет, если работать пойду — с тоской думал он, — а то скоро, моя когда-то черная кожаная куртка приобретет белесый цвет, настолько уже износилась. Да и в отпуск, хотя бы раз в год, на две недели можно будет съездить, Черное море наконец-то увидеть. Сколько я уже не плавал в море? – спросил он себя, — да, тогда, в Англии, окунался в последний раз, да еще в холодную воду!
После этого были только подмосковные речки да озера, да пруды в самой Москве. Сомнительные водоемы – с морем разве сравнить! Никаких богатых женщин мне, конечно, не найти, и никаких спонсоров то же. Я не то, что богатую, даже бедную девчонку давно найти не могу, — усмехнулся Евгений, — все шарахаются от меня, как черт от ладана. Это, несмотря на то, что я такой тренированный и подтянутый мужчина!
Дальше он опять принялся перечислять свои многочисленные достоинства, как-то образованность, наличие ученой степени, знание языков и прочее, прочее, и от этого тоска у него стала только еще больше.
Должен, должен быть выход, надо только найти его, — подбадривал он себя. В тех приключенческих книгах, которые я когда-то читал, герой, попадая в лабиринт пещер, обязательно находит выход, а я давно нахожусь в жизненном лабиринте — надо выбираться!
Кроме того, стоило ему представить то, что работать предстоит на махинаторов, которые ранее присвоили деньги бесхозной страны, так сразу откуда-то брались силы на дальнейшие поиски своего пути, особенно, когда он представлял себе их наглые самодовольные физиономии. Нет, тут только ради одной идеологии стоит бороться, ни за что больше я на них работать не буду! Да и не заработать у этой братии никогда и ничего!
Их правила сейчас были ему совершенно очевидны, это раньше он мог питать какие-то иллюзии по поводу работы по своей специальности.
Как-то незаметно наступила весна, и, думая о том, что не за горами и лето, Евгений прикидывал, с какими достижениями он может подойти к нему, намечал перспективы своего летнего отдыха. Наработавшись за день за компьютером, прогуливаясь вечерами, он напоминал себе, — сейчас начало марта, через месяц мне исполнится сорок семь лет – солидный возраст! А там и тепло на подходе, в мае уже можно загорать.
— Моря, конечно, — с печалью думал он, — мне и в этом сезоне не видать. По такой жизни, мне его вообще не видать, не для меня теперь море. Не хотят те, кто сейчас рулит, что бы я к нему съездил, не дают. Да я уже и плавать отвык. Это раньше, на море, в спокойную погоду, я отплывал на полкилометра от берега, и кувыркался там в свое удовольствие. Сейчас уже и не отплыву так далеко, не подготовлен я.
По горам ходить, то же отвык уже, правда, двигаюсь много, по проспектам гуляю, это так, да вот на гору, да еще крутую и высокую, давно не поднимался. Сходу, как бывало, пару перевалов перемахнуть, до темноты в горах бродить, то же не смогу, втягиваться надо!
Евгений вспомнил увиденную недавно по телевизору передачу о том, как пятеро мужчин, любители плавания, всем было уже за пятьдесят, пересекли на плоту Индийский, кажется, океан.