Тут же у помоста и трибунал, в зеленой форме коротко посовещавшись – что воду в ступе толочь! — выносит окончательное решение, которое через громкоговоритель оглашается народу. Приговор предсказуем – повесить подлеца немедленно. Толпа на площади одобрительно загудела, — правильно! Можно я речь скажу? – обращается через громкоговоритель к народу председатель трибунала. Говори, слушаем! – раздаются разрозненные голоса. Что, просто так возьмем и повесим? – спрашивает председатель. Пока вы бедствовали, эта тварь жировала, яхты себе покупала! Вашей зарплаты не хватит и на два болта с этой яхты! Толпа возмущенно загудела. – Вы шубы свои, где храните? – задал еще вопрос председатель. Послышался смех. – Дома, на вешалке! Площадь заколыхалась. — Высечь, негодяя! А потом повесить! – А плакать не будете? – Нет! Приступайте! – следует команда. Палач знает свое дело, удары бича со свистом разносятся над притихшими головами. Через десять минут безжизненное тело качается на пеньковой веревке. Приговор приведен в исполнение, но толпа не спешит расходиться. Не все закончено, граждане ждут продолжения? Возможно.
Да, что-то вроде этого. Евгений тряхнул головой, и воображаемая картина стала быстро расплываться и вскоре растворилась совсем. Он с удивлением посмотрел на потертое кресло, на старые обои и ясно осознал, что воображаемые картины так и остались плодом воображения, а суровая действительность отличается от них так, как небо и земля. Вернись на землю! – напомнил он себе. Решай свои проблемы здесь и сейчас, верь в будущее, но не жди подарков от судьбы и не отвлекайся сильно на туманные видения. Мешает это делу!
Вечером, переварив последнюю информацию, он позвонил Лене. Что будем делать? – обратился он к ней. Сдаваться без боя не хотелось бы, может быть, найдем аргументы и уговорим ее продолжить учебу? Нет, учиться она сейчас не будет! – уверенно ответила его бывшая жена. Будем оформлять академический отпуск, а она полежит пока в больнице, обследуется заодно, а там видно будет. Что же, так и сделаем! – согласился Евгений после короткой паузы. Ничего другого предложить он все равно не мог.
Сказано – сделано! Дочь легла в больницу. И это вместо учебы! – сокрушался заботливый папаша. Позвонив дочери в больницу, чтобы узнать, как у нее настроение, он услышал от нее фразу, которую запомнил, наверное, на всю оставшуюся жизнь. Простая такая прозвучала фраза, обыденная даже. Как дела дочка? – поинтересовался он. Как питание, налажено ли, не донимают ли тебя там обследованиями? Здесь хорошо папа! – ответила дочка. Кормят прилично, все хорошо!
Закончив разговор с дочерью Евгений, неподвижно застыл у окна, глядя куда-то вдаль невидящим взглядом. Так, значит получается! Только в больнице его любимая дочь чувствовала себя защищенной от бытовых забот, и кормят неплохо! Все хорошо! В больнице только! Не может быть теперь у меня никакого компромисса с самим собой. Пока жив, буду стремиться к общественному благополучию и без остановки бить по чуждой мне идеологии стяжательства и лицемерия. Теперь я сделаю все для того, чтобы наказать жирующих подлецов. Биться буду до последнего дыхания! Нет, браться за автомат мне ни к чему, в умелых руках перо становится более действенным оружием. Может быть, в своих суждения Евгений слишком много полагался на силу слова, однако он помнил и немало примеров того, как слово, обращенное в призыв, поднимало людей на пулеметы, как горстка бойцов, вдохновленная словом, преграждала путь армии и останавливала ее. Грамотно только действовать надо! – напомнил он себе. Идеолог, грамотно представляя свои взгляды на общественное устройство, способен оказывать воздействие на сознание масс. Примеров из истории достаточно.
Вспомнился и давний разговор с бывшей женой. Тогда, оправдывая свою творческую работу, он прямо сказал ей, что считает себя идеологом и не вправе прекратить борьбу на полпути. Эти твари решили, что все на свете продается! – говорил он. Честь, совесть – это пустые понятия? Для них – может быть, но не для меня! Предстоит объяснить, что не все продается! Лена, молча, не прерывая, выслушала его аргументы, умная она была все-таки женщина. Ты падешь этой борьбе! – печально ответила она ему. Я понимаю это, — так же медленно ответил он ей. Но может быть, увижу еще, как эту сволочь на штыки поднимут! Может быть.
Теперь уже не остановлюсь, — повторил он себе. Ни минуты покоя! Потерпи еще немного дочка, будет и на нашей улице праздник! – мысленно обратился он к дочери. Я сделаю все, что в моих силах. А по силам мне многое! Тут он несколько преувеличил свои возможности, и скоро это станет понятно.
Минуло несколько дней. В больнице проводились какие-то непонятные ему обследования. Евгений насторожился, и как оказалось не напрасно. Беда не приходит одна, это давно известно. Мне надо с тобой поговорить! – объявила Лена приблизительно через неделю. – Поговорить, о чем? Это что-то новенькое! Давно уже его бывшая жена не стремилась к разговору с Евгением. Казалось, что ее все устраивает.
Против обыкновения она зашла после работы к нему домой, не раздеваясь, присела за стол. Дочери недавно провели обследование…, — подбирая слова, медленно начала она. – Что? Говори! – перебил ее Евгений. Ты сядь! – предложила она ему. Постою! – хмуро ответил он ей. Говори! Это опухоль! – объявила она и, не дожидаясь ответа, поднялась с места и, на ходу укоряя Евгения за безденежье, удалилась из квартиры. Провожать ее он не стал.
После ее ухода он быстро оделся и, ускоряя шаги, пустился по привычному для него маршруту по окрестным улицам. Против обыкновения он очень спешил, словно боялся опоздать куда-то. Куда, только? От судьбы не убежишь!
Минул день-другой. Не много ли ударов судьбы получаю я за последнее время? – спросил он себя, вернувшись к наболевшему вопросу. Мне-то что – старому солдату не привыкать, но дочь! Ей-то за что так достается! Тут как раз и позвонила дочурка. Папа, привези мне то, да се…, — и она старательно перечислила мелочи, необходимые ей в палате. Голос ее был жизнерадостный и веселый. Молодость, что тут скажешь!
После разговора с дочерью он вернулся к мрачным мыслям. Не находя себе места быстрыми шагами ходил по комнате. Значит, ничего хорошего в моей жизни больше не будет! – говорил он себе. Ни ее замужества, ни рождения детей…. Ну, грешен я, каюсь! Но дочь-то здесь причем! Ах, да, это же моя дочь! Впрочем, и я не грешнее других, — постарался остудить он свой пыл. Но остудить пыл не получалось, напротив, возбуждение нарастало. А детишки ворья сейчас за границей обучаются… — задумчиво произнес он про себя. Ну-ну!
Что я могу сделать для нее в этой ситуации? – задавался он вопросом. И вообще, я могу что-нибудь дельное сделать? Самая заманчивая перспектива для меня сейчас – это найти подходящего жильца или жиличку и начать наконец-то получать хоть какие-то деньги. Не очень радужная перспектива. Это позволит влачить полунищенское существование, и тешить себя иллюзией на скорую всемирную славу. А вместе со славой придет и достаток? Сомнительно. А деньги сейчас понадобятся, и немалые! Слава! – он тяжело вздохнул. Нужна теперь эта слава!
Его текущие дела требовали решения, но делами совершенно не хотелось заниматься. Редакторы ждали ответа. Требовалось срочно поправить текст и отослать его, но делать ничего не хотелось. Взяв папку с незаконченной еще рукописью, он машинально переворачивал листочки, один за другим. Для экономии писал он на обратной стороне старых уже исписанных листков. На глаза ему попался детский рисунок – дерево, а на нем висят плоды. Яблоки, груши и сливы росли на одном дереве и были подписаны для ясности. Захлопнув папку, он поднялся.
На улицу, на свежий воздух! Привычное движение поможет успокоиться, позволит проанализировать все на трезвую голову. Свежий воздух, движение – они всегда были его союзниками! Быстро одевшись, Евгений вышел на улицу.
Пытаясь отвлечься, он шел быстрыми шагами. Ему не хотелось никого видеть, но как нарочно в этот погожий солнечный день ему навстречу попадались по большей части молодые мамаши с колясками. Гуляли! Двигались они, не спеша, подставляя румяные лица лучам ласкового солнца, загорали, надо понимать, оздоровлялись. Выглядели мамаши сосредоточенными на своих внутренних ощущениях, по сторонам не глядели и производили впечатление довольных жизнью молодых женщин. Так оно и было конечно. Коляска, ребенок, муж на роботе – жизнь удалась! Все идет как надо!
Им значит все, а моей дочери ничего! – тоска сжимала горло мужчины железными клещами. Быстрый темп ходьбы мало помогал, печаль не уходила. Ну и к чему я пришел в результате? – все спрашивал он себя. Жена ушла, теперь вот, без дочери могу остаться? Безденежье достало уже! Квартиру что ли продать, зачем мне теперь она, квартира? – прикидывал он возможные варианты, но понимал, что это не будет решением вопроса. Без квартиры куда податься? Хоть бы подругу завел, надежную! Так нет ее! Татьяна приютит, конечно, на время, только вот, нужен ли я им с Сашей!
Деньги и еще время! На все нужно время! Быстро мне из трясины не выбраться! А медленно – удастся ли? – Евгений усмехнулся. Идущая навстречу женщина удивленно посмотрела на него.
Отдохнуть бы от забот, на пляже бы поваляться у любимого Черного моря в Лазаревском! Поправить бы пошатнувшееся здоровье, да и о творчестве забыть хотя бы на пару месяцев! Так надоело все! Нет, об отдыхе можно забыть надолго. Теперь все силы – на выручку дочери. Справлюсь ли, по силам ли? Вопросы оставались без ответа. Без потерь мне эту ситуацию не преодолеть! – признался он самому себе. Поседею – не беда, седина бобра не портит! Дочь бы выкарабкалась – это сейчас самое главное! Я-то, что! Я свое пожил уже. Я сейчас старше своей матери!
Придя домой он, машинально включил компьютер и увидел письмо от редактора, которого ждал давно. В письме говорилось о том, что его рукописи приняты и будут опубликованы в ближайшее время. До лампочки теперь! – вздохнул мужчина и тряхнул головой, пытаясь отвлечься. Уснул он поздно и сон его был тревожный.
На следующий день он разместил новые объявления о преподавании венгерского языка – авось, поможет! С комнатой тоже следовало поторопиться. Набравшись терпения, он обзвонил крупные агентства. Поговорил с агентами, ввел их в курс дела, предупредил, что договора заключать не будет. Его выслушали, приняли к сведению. Спустя неделю поступили и отклики.
Редкие посетители приезжали смотреть его комнату, но договориться по-прежнему не удавалось, а время шло. Евгений притих, не выдвигал уже непомерных требований, но дело все равно застопорилось. Сказывалась общая обстановка в Москве. Слишком много стало предложений о сдаче жилья в аренду, москвичи вошли во вкус, а потенциальные арендаторы из глубинки, почувствовав сокращение своих зарплат, не спешили откликаться даже на заманчивые предложения.
Долги по коммунальным услугам беспокоили Евгения больше всего. Это сейчас со мной еще разговаривают, а скоро перестанут разговаривать и начнут выдвигать требования, под дверью появятся приставы, все как у соседки! – сокрушался он. За примером далеко ходить не надо было, у соседки уже отключили электричество…. Веселая перспектива! А мне покой для дочери обеспечить нужно! Что еще можно предпринять, где достать деньги?
